Оборотные цветы (СИ)

— Север!
Волк весело напрыгнул на меня и повалил лицом в снег. Отфыркиваясь, погналась за лохматым тельцем. Ещё один мощный прыжок, и вот уже мы с волчонком вдвоём кувыркаемся в шутливой схватке. Зажмурившись от попавшего в глаза снега, отмахнулась от братца и с рычанием отскочила прочь. Север отпрыгнул назад точно так же, словно копируя моё отступление, и я, не выдержав, звонко рассмеялась. Волк неуверенно переминался с лапы на лапу и удивлённо смотрел на хохотавшего человека. Да уж, наверное, эти дикие места никогда не слышали смеха.
Пока Север стоял, я наконец-то рассмотрела то, что он держал в зубах. Старая, потёртая рукоять и затупившееся лезвие.
— Хэй, поделишься своей находкой?
Прижав уши, Север замер и настороженно посмотрел на меня. Клянусь ледяным ветром, если бы волк мог говорить, то он бы запросто спросил: сколько я дам за такую бесценную штуку. А так Север просто хитро прищурился и, убедившись, что последую за ним, рванул в сторону.
Через час суматошной беготни, когда я выбилась из сил и упала на белый покров, силясь отдышаться, довольный волк разлёгся под моим боком и, высунув язык, подтолкнул находку к лицу. Я бережно взяла старый нож, который был мне верным помощником на охоте, и устало закрыла глаза. Так вот, что случилось с тобой, зеленоглазый оборотень. Наверное, портал навредил тебе куда сильнее, и ты умер от полученных ран, а твоё замёрзшее мясо пережёвывала для меня волчица.
Оглянувшись по сторонам, потрепала Севера по голове:
— Идём, надвигается буран. Слишком сильный ветер, да и небо затянуло.
Зверь насмешливо фыркнул, словно насмехаясь над тем, что я вздумала учить его, и побежал к пещере.
  
Глава 4
 
Запах смерти в логове стал нестерпимым — волчица перестала подниматься и только шумно дышала. Этой ночью ветер бесновался, залетая в пещеру и подхватывая острые снежинки, швырял их мне в спину. А я сидела возле старой волчицы и гладила её спутавшуюся шерсть, серую и вонючую, но от этого не менее тёплую и почему-то приятную на ощупь.
Север молча лежал рядом с матерью и касался влажным носом её тяжело вздымающего бока. В глазах волчонка была тоска. Звериная, но такая понятная мне печаль.
Старая волчица встрепенулась и, неожиданно сбросив мои ладони и морду Севера, тяжело поднялась, уставившись в проход, за которым бесновалась метель.
Белая мгла была страшнее чёрной ночи. Она давила на сознание и заставляла сжиматься в комочек, пытаясь скрыться от того, что было не подвластно ни зверю, ни человеку. Но старая волчица уставилась в метель и, волоча лапы, поползла к выходу. Север устремился за ней, но я удержала его, вцепившись в серую шкуру.
Не нам спорить с теми, кто в эту страшную ночь позвал волчицу. Пусть её лапы ступали по земле этого мира, но тень уже радостно бежала по вечным лугам.
Её силуэт растворился в белой мгле, и прощальный вой Севера потонул в беснующейся стихии. В тот миг его звериная тоска осела и в моей душе, а я поняла, что запах сырой шерсти и крови на морде волчицы стал таким же родным, как запах вереска и дыма. Облизнув губы, словно на них осталось её тёплое молоко, зарылась лицом в шерсть Севера и тихо запела, чтобы прогнать нашу тоску.
А на следующий день я, словно одержимая, бросилась, утопая в снегу, искать тело волчицы. Почему-то безумно не хотела, чтобы её растерзали другие звери. Но, видимо, белое безмолвие не желало возвращать то, что принадлежало ему. И снег надёжно укрыл старую волчицу от чужих глаз, закутав закоченевшее тело в белый саван.
  
Глава 5
 
Солнце разбивалось тысячами осколками о снежную гладь, а я, утопая по пояс в снежном пуху, бездумно рвалась вперёд. Север давно остался где-то позади, но даже на это моё изнемождённое сознание не обратило внимания.
Очнулась и пришла в себя только от того, что стало слишком тепло, и снежную перину стал прорезать клубившийся пар. Не торопясь, огляделась вокруг и замерла, надеясь, что это не игра воображения.
 
Горячие источники. Прикоснувшись рукой к тёплой воде, я улыбнулась. Кто бы знал, что здесь есть такое чудо. Ну надо же, Север меня ни разу не приводил сюда. Внимательно приглядевшись к воде, недоумённо нахмурилась. На меня смотрело больное отражение, в котором я с трудом  разглядела прежнюю себя.
Глаза стали чёрными провалами, кожа совсем бледная, словно передо мной бескровное существо, и настолько тонкая, что, казалось, острые скулы прорвут её изнутри. Спутанные чёрные волосы колтунами падали ниже груди.
Сколько же времени прошло? Мне казалось месяц или полтора, но судя по отросшим волосам — никак не меньше четырёх. За это время я и сама стала похожа на волчицу: звериная сухая худоба, дикий взгляд.
Резко ударив ладонью о поверхность, заставила пар растворить волчьи черты и, сбросив одежду, погрузилась в живительную воду, уйдя под неё с головой. Глубоко. Тепло. И как же прекрасно! Задержав дыхание, нырнула, целиком погружаясь в горячий источник. Прохладные потоки воды змейками коснулись кожи.
Вынырнув, я жадно вдохнула воздух и удивлённо оглянулась вокруг. Странно… Показалось? Могут ли быть холодные ключи в горячем источнике? Или это и впрямь были змейки, которые хотят утащить меня под воду? Но, заставляя кожу покрываться мурашками, прохладные вихри обволакивали моё тело, путешествуя вдоль ног, словно стайка маленьких рыбок. Вздрогнув, озадаченно замерла в воде, удерживаясь на поверхности. В Оленьем Логе были только неширокие речки, и никакой опасности они не таили. Но здесь был совершенно чужой край, и кто знает, что за звери водятся в нём. Может, я излишне поспешно окунулась в манящую воду?
Север давно нашёл меня, но почему-то сел вдалеке от источника, нервно рыча и испуганно прижимая уши. Я набрала в грудь побольше воздуха и снова скрылась в глубине, распахнув веки под водой, и до рези в глазах всмотрелась в чёрную глубь. Воздух заканчивался. Необходимо было выныривать, но небольшое свечение отвлекло меня, заставив замереть. Словно подводные светлячки, маленькие шары света выплывали из глубины, устремившись ко мне. Сферы скользили рядом, касаясь кожи и обдавая её прохладой. Дёрнула ногами, отталкивая их.
Воздух закончился. Взмахнув руками, устремилась к поверхности, но прохладные потоки стали ледяными, сдавливая меня по бокам, мешая выплыть.
— Слушай, слушай. Смотри, смотри. Не бойся. Смешная. Хрупкая. Мешает. Оставьте, пусть живёт.
Шелест голосов исходил от светящихся сфер и неприятно отдавался многоголосым эхом в ушах. Давление ослабло, и я выплыла из воды, глотая воздух. Достигнув берега в пару гребков, замерла, сев на каменном выступе и не решаясь уходить.
— Боишься? Зря. Жить будешь. Мы так решили.
Не в силах выдавить из себя и слова, смотрела на клубящийся пар и не понимала, откуда идут голоса, шелестящие в голове.
— Они так решили, — с насмешкой ещё один свистящий голос прошептал на ухо.
От неожиданности резко отпрянула, безрезультатно всматриваясь в пустое пространство. Ощущая рядом только странное завихрение ветра, и больше ничего.
— Немая? Скучно. Утопим. Оставь. Обещали.
Шипящие голоса начали спорить, переходя на слишком высокие тона, от которых моментально заболела голова. И с каждой секундой их спора боль только усиливалась. Должно быть, общаются мысленно, раз мне так плохо.
— Что... вы такое? — Сдавленно прохрипела, прекращая это безумие, пока моя голова не взорвалась.
— Говорит. Не убьём.
Вот уж спасибо за радушный приём! Хотя чего ожидала? Даже Север чувствовал что-то неладное, ведь не могло у такого прекрасного места не быть хозяев.
— Что мы такое?
Шелестящий смех раздался отовсюду.
— Духи. Теперь духи. Раньше не так. Прикованы. Здесь. Дальше холод. Пустота. Нам не нравиться.
— Вы можете показаться?
— Можем, — раздался тихий шелест у самого уха.
Я испуганно отпрянула, чуть не свалившись в воду.