Оборотные цветы (СИ)

Барс повёл носом и последовал к двери, требуя её отпереть. Петляя по коридорам, я совершенно не обращала внимания на встречающихся эльфов, которые обычно тихо шептались, указывая глазами на нас. Спасибо, что не тыкали пальцами. Вполне возможно, что голодная киса их попросту бы пооткусывала. Все эльфы похожи друг на друга: каждый из них изящно двигается и мелодично говорит, носит дорогую одежду, преимущественно зелёных и голубых оттенков, тех, что ближе к природе. Но к ней, как выяснилось, они так же безразличны как и к тому, что у любого живого существа за душой. Весь мир для них — это огромная прекрасная картина, которую с педантичной точностью они расписывают веками. Если им что-то не нравится в реальности, то это всегда можно не изображать, притворившись, что его не существует вовсе. Им нравится внешний лоск, который подтверждает стоимость чего-то, но на мне не висит этикетка, подтверждающая благородное происхождение, которого нет, а значит — мы здесь всегда будет незваными гостями.
Раскаты грома проникали в пустые коридоры и отзывались в них тоскливым эхом, заглушая шаги. Лютик словно понял, что чем скорее мы доберёмся до василиска, тем быстрее его накормят, и серебристой молнией мчался впереди меня. Перед огромной двустворчатой дверью пушистик, насторожившись, замер и больше не сошёл с места. С некоторым сомнением взглянула на препятствие, возникшее перед нами, которое впору было крушить стенобитным орудием, а не пытаться открыть руками. Если такая дверь прищемит ногу, то наверняка раздробит кость, как сухую хворостинку.
Недовольно скулящая от голода киса заставила меня без сомнений толкнуть тяжёлую дверь и, распахнув её, почти ввалиться в тёмную комнату, поражавшую своими размерами. Тяжёлые бархатные шторы змеями тянулись от высоко потолка и спадали на пол, задёрнутые чьёй-то рукой. В окружавшей черноте можно было разглядеть лишь обрисованные силуэты богато украшенной мебели. Шагнув вперёд, тут же ударилась ногой о маленькую софу и тихонько взвыла, проклиная того, кто устроил весь этот полумрак.
В комнате была абсолютная тишина — хлёсткие капли дождя бессмысленно стучали в окно, не в силах нарушить звукоизолирующего заклинания. В противоположном конце чертогов оставался единственный тусклый источник света, который ничего не освещал вокруг, а лишь испуганно теплился, подзывая доверчивых мотыльков. Придерживая за загривок кису, на ощупь сделала пару шагов вперёд, продвигаясь к красноватому свечению. Знать бы где свет включается, но искать светильник в темноте просто бессмысленно. Набрала в грудь побольше воздуха, чтобы негромко позвать Шерсара. Надеюсь, что Змееглаз не спит.
— Шер…, — и не договорив, удивлённо замолчала.
По комнате совершенно точно плыл аромат благовоний, которые выделяются при горении специальных свечей. Несомненно именно они источали мерцающее свечение. Только сейчас заметила, что Лютик нетерпеливо дёргает хвостом, желая избавиться от моей хватки, удерживающей его. Вцепившись в кису покрепче, начала лихорадочно думать, как поступить дальше. В конце концов, всегда есть вероятность того, что василиск просто боится темноты и оставляет на ночь светлячков. Но магии у него нет, а значит он обратился к ушастым с просьбой раздобыть свечи, и, наверняка, у эстетичных эльфов не оказалось ничего другого, кроме благовоний.
Спереди раздалось тихое шуршание, от которого у Лютика шерсть встала дыбом, а морда наверняка ощерилась в хищном оскале. Я прекрасно знала, что он припал на передние лапы и замер, приготовившись к прыжку. Спокойно, Сая, что-то с этими нападениями совсем нервы расшатались. Подумаешь — заклинание, запирающее от остального мира все звуки, вырывающиеся отсюда, и благовонья, которыми часто пользуются, чтобы скрыть следы запрещённой магии. Неужели я настолько не доверяю василиску? Прислушавшись  к себе, начала быстро отступать к двери, увлекая за собой упиравшегося злюку. Ничего страшного, обнесём какую-нибудь комнату, на худой конец съедим припозднившегося эльфа.
 
Совершенно забыв про предательскую софу, перегородившую путь к отступлению, споткнулась об неё и в отчаянной попытке сохранить равновесие нелепо взмахнула руками, с грохотом рухнув на пол.
— Шери, я же знаю, что ты здесь. Раньше ты не страдал такой поддельной скромностью.
Мелодичный женский смех, в котором я, страдальчески выдохнув, узнала голос Мирам разнёсся по комнате. Лучше бы запрещённая магия и жертвоприношения, чем эта нелепая встреча. Штора балдахина, скрывающая кровать, откинулась в сторону и в более ярком свете свечей я разглядела эльфийку: её золотистые волосы ластились к голым плечам, чёрное кружевное бельё из прозрачной ткани совершенно ничего не скрывало, выставляя обнажённое тело напоказ.
Девушка вглядывалась во тьму, но пока не замечала своей ошибки. Свесив стройную ножку, она кокетливо улыбалась и призывно проводила пальчиком по линии бёдер, соблазняя дразнящим движением. Только на меня этот жест произвёл самое удручающее впечатление. Схватив кису в охапку, напролом бросилась к двери, которая перед самым моим носом защёлкнулась на замок. Значит, эльфийка настолько отчаялась, что пытается удержать любовника всеми доступными средствами, которые грозят нам крупными неприятностями. Что-то подсказывало мне, что злая ушастая, которая неплохо владеет магией — это не самое лучшее сочетание для счастливого исхода событий.
— Брось, Шер. Нам было так хорошо вдвоём, такая страсть не может просто так угаснуть, — в голосе эльфийки проскользнули гневные нотки, которые с каждым словом усиливались, словно первые порывы ветра, возвещающие о приходе бури.
— Я всегда любила только тебя и жила одним тобой. Помнишь, как я бросила семью, уехав в столицу, отказалась от выгодной партии и семейного счастья, а в ответ получила лишь клеймо твоей любовницы и насмешки общества, обращённые в мою спину? Как я рыдала по ночам, когда ты через пару недель променял меня на другую, наплевав на мои чувства, бросив меня, словно бездушную игрушку?
Отчаянно дернув ручку двери навалилась на неё всем телом. Мириам яростно взмахнула рукой и над её ладонью вспыхнул сиреневый шар, ярко осветивший помещение. Голубые глаза эльфийки удивлённо расширились, а затем полыхнули бешенным гневом.
Ручка жалобно скрипнула, поддавшись моим потугам.
— Беги!
Только и успела крикнуть Лютику за мгновение до того, как боевое заклинание полетело в мою сторону, отрезая путь отступления. Укрывшись за бордовым креслом, я пыталась оценить расстояние, которое нужно было преодолеть, чтобы добраться до спасительного выхода.
— Как ты посмела явиться сюда, грязная стерва? Он только мой! Мой! Слышишь?
Зажмурилась от оглушивших визгливых ноток и почувствовала удар, направленный в кресло, из-за которого оно задымилось. Увернувшись от очередного флаера, замерла перед эльфийкой.
— Мириам! Пожалуйста, успокойся. — Вытянула руки вперёд, пытаясь остудить гнев бывшей пассии.
— Мне и даром не нужен твой возлюбленный, я просто хотела накормить своего питомца. Только и всего.
Я видела, как девушка секунду раздумывала над моими словами, яростно сверля меня взглядом, а затем, приняв решение, с громким криком швырнула сиреневый шар, вспыхнувший в полёте электрическими разрядами. Слишком быстро, не успеть увернуться. Рванулась прочь, закрыв лицо руками, но заклинание настигло меня, опрокинув резким ударом.
Противный хруст был последним звуком, который моё оглушённое сознание смогло различить. Затем почувствовала, как ручка от комода больно нащупала мои рёбра. Пытаясь прогнать тёмную пелену с глаз поняла две вещи: первое — никогда не вставайте на пути влюблённых эльфиек, даже если вы просто стоите в очереди за безобидным хлебушком, и второе — я до сих пор была жива. Пошатываясь поднялась с пола, пытаясь принять устойчивое вертикальное положение. Тело немного ныло от болезненных ударов, но никаких последствий от боевого заклинания не было. Разве что нежно-голубое платье треснуло на спине и теперь норовило слететь с меня на пол. Придерживая испорченную в бою вещь, в негодовании посмотрела на застывшую от растерянности ушастую. Девушка хватала ртом воздух, точно рыба, выброшенная на берег, и силилась что-то сказать, но попытка была безуспешной.