Гальрадский ястреб (СИ)

— Палеонесская алая роза. Любимые цветы мамы.
— Насколько я знаю, ты сейчас должна быть не здесь, — заметила Камилла. — Думаю, Лира никогда не подавала такой пример.
На разговоры про сестру Амелия реагировала резко. Камилла не раз наблюдала, что они не общаются друг с другом и поддерживают беседу только при крайней необходимости.
— О, она у нас такая учтивая! — Язвительным тоном ответила девочка. — Наверняка будет все решения стараться принимать сама! Не то, что дядя, возложил все на советников и уехал в неизвестном направлении. Поминай как звали.
— Ну, а если бы её не было, ты бы сейчас готовилась к церемонии наследования. Тогда бы ты пошла на занятия?
— Если б её не было…
Амелия резко остановилась. Наверняка в голове крутилось множество вариантов, и Камилла понимала, что ходит по тонкому льду. Нельзя поднимать темы, которые могут настроить других людей против неё. Но это был единственный способ заставить девочку шевелиться.
— Если б её не было, — продолжила Амелия. — Пришлось бы выбрать регента, который правил провинцией ещё два года до моего совершеннолетия. Так что все осталось бы на своих местах.
— И кого бы ты выбрала? — неожиданно для самой себя спросила Камилла.
На самом деле хотелось знать, кому девочка доверяет.
— Тебя, госпожа Фрида Гелдер! — неожиданно бросила она, вставая со скамьи.
— Ух ты, — иронично откликнулась Камилла. — Спасибо за доверие, но боюсь, с управлением целой провинцией мне не справиться.
— Но с нами-то ты справляешься, — быстро возразила Амелия. — Значит, и с провинцией справишься.
— Тогда не подводи мой авторитет и иди уже, наконец, на занятия.
Амелия ушла, оставалось надеяться, в комнату к учителю. Камилла уже несколько раз получала гневные высказывания об опоздании младшей. Ещё раз взглянув на палеонесскую розу, она подумала о том, что за все пятнадцать дней пребывания здесь, никаких результатов пока нет.
Воспитательница вздохнула и неспешно пошла обратно в замок. Нужно было обязательно зайти к советнику Вилберну, который ещё вчера хотел видеть её в своем кабинете, чтобы поговорить с глазу на глаз.
Его покои располагались в самом конце левого крыла замка, и дойти туда от сада занимало немало времени. Гербы рода Рокстерли на стенах, высокие узкие окна, широкие коридоры вновь предстали перед глазами. Некоторые гости замка узнавали воспитательницу, здоровались, желали доброго дня или просто одаривали кивком головы.
Камилла застала советника Вилберна у себя в кабинете.
— Будьте любезны, закройте дверь, — сразу попросил он.
Камилла послушалась.
Ей нравился этот кабинет. Сквозь большие витражные окна проникало много солнца, делая комнату одной из самых светлых в замке. Вилберн сидел за большим письменным столом из темного дерева. В огромном шкафу стояли книги, сколько Камилла не перечитала бы за всю жизнь. А в углу комнаты большая застеленная кровать, спрятанная за белой ширмой.
Советник Вилберн поднял глаза на Камиллу, молча ожидая. Время не щадило его. На кистях рук виднелись вены, лицо покрыто морщинами, тело исхудало, седые волосы до плеч непослушно растрепаны. Во взгляде было нечто такое, что заставляло держаться на стороже.
Вилберн был стар. Большую часть жизни он посвящал благополучию рода Рокстерли.
— В замке суета и это осложняет ситуацию, — пояснила Камилла. — Советник Двейн много времени проводит у себя в кабинете, никого не пускает и что он там делает неизвестно. В замке множество гостей. И никому нет никакого дела до безопасности девочек.
— Возможно, поэтому я и попросил Дориана о помощи, и прислали вас, — ответил Вилберн.
Он всегда говорил неторопливо и спокойно, даже если это были очень важные вещи, а решение требовалось незамедлительно. Спокойствие отражалось и в неторопливой походке, несуетливых движениях.
— Видел, как вы общались с Амелией, — заметил советник. — Несколько раз. Если вам удалось заполучить её расположение, значит, вы способны на невозможное.
— Вы так считаете?
— Амелия мало кого к себе подпускает после смерти Оливии. Мать она была плохая, но все-таки — мать. А если говорить о самой Амелии, то она в людях разбирается, я это знаю, уж поверьте. Вы хороший человек. Но независимо от того, какая вы, нужен результат.
 
Камилла вздохнула. Вилберн говорил очевидные вещи, как тут поспоришь? И правдивые. С момента пребывания в Браго пятнадцать дней назад попытки понять, кто именно писал старшему советнику об убийстве Лиры, не сдвинулись с мертвой точки. И только недавно, когда Дьюк рассказал о покушении на Лиру в особняке, кое-что прояснилось. А ведь эта почти взрослая леди даже не сообщила ей, что покидает замок! Но рассказывать о покушении, не стоило. Тогда пришлось бы сказать и то, что Дьюк с общиной напали на имение Рокстерли, будучи изгнанниками, совершив тем самым преступление.
— Возможно, мне нужно ещё раз поговорить с вашей служанкой, — предположила Камилла.
— Хорошо, я пришлю её. Но позвольте поясню ещё раз? Ави не просто служанка, а мои глаза и уши в этом замке и на протяжении нескольких лет уже не раз сообщала важную и полезную информацию. Да и советник Двейн изменился за последние полгода, стал будто другим человеком, уже и не узнать. А раньше мы хорошо общались. Верно, это из-за того, что спутался с североземцами.
Вилберн сложил несколько бумаг на столе в одну стопку и убрал в заплечный мешок, лежащий на коленях. По всей видимости, до прихода Камиллы, он наводил порядок и собирался в дорогу. Вздохнув, старик поднял глаза на Камиллу, и жадно оглядел с головы до ног, словно оценивая красоту женского тела. К слову, именно он подарил ей несколько шикарных платьев, тунику, пару поясов и подходящую по размеру обувь. Откуда это все и кому принадлежало раньше, язык не повернулся спросить. Но всё подошло почти идеально.
— Вижу, вы стали разговаривать более вежливо. И одеваетесь, как подобает высокородной даме. Быстро учитесь. Смотрите, как ведут себя другие. Похвальная наблюдательность, — заметил он. — Но знайте, за этими улыбками, за этими вежливыми фразами скрывается чернь. Все, что хотят эти люди, гости, приехавшие лицезреть престолонаследие, это облизать Лиру Рокстерли с ног до головы, чтобы заручиться связями, поддержкой и финансированием из казны центральной провинции. Лучше бы Лира спросила при случае, где все они были в тот час, когда императору понадобилась поддержка пять лет назад, вы так не считаете?
— О чем вы говорите? — не поняла Камилла.
— О нападении североземцев. Не припоминаете? Северная провинция пострадала, но, благо, не слишком сильно. Экономику довольно быстро удалось восстановить, хотя это уже никого не волновало. Главное, что император Норберт справился, разбив североземцев силами своего ордена. Пожалуй, это последний значимый поступок, который он свершил перед тем, как расстаться с жизнью.
Камилла не ответила. Вилберн ничего не знал о её детстве. Прошло пять лет после нападения на коммуну, и казалось, время пролетело незаметно. Все эти годы она иногда спрашивала себя: родная деревня до сих пор существует или навсегда стерта с лица земли? Мог ли кто-то выжить и вернуться? Чтобы отстроить сожжённые дома, заново засеять землю и развести скот. Чтобы смотреть, как плодородная почва впитает невинную кровь и примет в свои объятья мертвые тела. А затем продолжит приносить жизнь, как это было всегда.
— Видите? — спросил советник, достав из-под плаща завернутое в трубочку и перевязанное лентой письмо.
— Что? — не поняла Камилла.
— Печать, — Вилберн указал пальцем на надломанную после вскрытия печать герба Рокстерли. — Меня вызывает лично управитель Грейнор. К сожалению, вынужден оставить вас разбираться со всем самостоятельно.
Камилла чуть не потеряла дар речи. Взглянув на печать, она увидела символ ястреба, расправившего крылья в двойном круге. Герб Рокстерли, встречавшийся в коридорах замка.
— Что? — возмутилась она. — Вы не можете уехать! А если меня раскроют? Вас рядом не будет.