Принцесса кролик и метка демона (СИ)

Роксана тонко вскрикивает, будто это её ранили. Я хватаю какую-то палку, готовая кинуться в бой. Пусть даже это будет последнее, что я сделаю в жизни!
— Хсссс! — победно шипит змея. Её пасть обхватывает плечо Корвина. Рептилия не собирается выпускать добычу! Она сжимает кольца, чтобы лишить жертву воздуха.
Как вдруг Корвин хватает рептилию за морду мокрыми от крови руками.
— Вот ты и попалась, — говорит он.
Дальше происходит невероятное!
Кровь принца-волка вспыхивает в тех местах, где она заляпала змею, а потом просачивается между чешуйками. Гадюка испуганно дёргается, выдирая свою голову из хватки Корвина. И тут же падает на лежалый мох, извиваясь будто в агонии, ударяясь гибким телом о стволы деревьев, подминая мелкие кусты.
Мышцы длинного туловища болезненно сокращаются.
— Штоссс ты сссделал сссо мной?! — шипит рептилия, широко открывая красную пасть. Мы с Роксаной лишь чудом уворачиваемся от мечущегося хвоста. И, наконец, змея затихает… Только пульсирующий зрачок даёт понять, что она ещё жива.
Корвин поднимается, опираясь на дерево. Его левая рука висит плетью, рубашка разорвана, с пальцев стекают алые капли. Но даже раненый, он выглядит как суровый воин из книжки!
Лазурные глаза брата горят собственным внутренним светом. Это и красиво… и жутко одновременно. Вот он — будущий король Руанда — государства, которого в остальной Теаррии боятся сильнее чумы!
В вязком молчании брат подходит к умирающей змее. Бесстрашно присев возле её треугольной головы, касается чешуйчатого лба здоровой рукой.
— Хссс… — слабо выдыхает змея, высовывая язык. — Так вот кто тыссс… Король волков… сссс проклятой кровью… Владыка лесссса… Насссследник ззсссверя. Глупая зсссмея… Не признала вассс… и невесссту… хсссс… убил… хсссс… убил… по праву сссильного…
— Спи, чудовище леса, — тихо говорит Корвин. — Пусть божественный зверь укажет тебе путь.
— Хссс… — вздыхает змея в последний раз. Когда глаза её стекленеют, Корвин поднимается и поворачивается к нам.
— Твоя рука! — не выдерживает напряжения Роксана, бросаясь к будущему жениху.
— Надо нейтрализовать яд! — волнуюсь я.
— Нет яда, что способен поразить мою кровь, — заносчиво говорит Корвин, снова становясь одиннадцатилетним мальчишкой.
— Как ты победил чудовище?! — спрашиваю, пока мы идём обратно к поляне. — Это было какое-то заклинание? И что змея говорила о проклятой крови?!
— Пусть это останется тайной.
— Что-о?! Но мне же интересно?!
— Любопытному кролику на базаре морковкой по лбу дали! Слышала такую поговорку?
— Ха! Вообще-то, она звучала так: ”Глупому волку врезали в печёнку!”
— Да ты выдумщица!
— Роксана, — зову я, — а как у вас говорят?
— У нас… — она задумывается, а потом выдаёт подняв палец в верх: — Слишком доброй змее тапком дали по голове!
Несколько секунд длится молчание, а потом Корвин не сдерживает улыбки, и вскоре мы все втроём смеёмся в голос. Я даже хватаюсь за живот, до того мне смешно. На глазах выступают слёзы. Роксана хихикает в сложенные ладони. Корвин веселится, забыв о ране.
Наверное, мы смеёмся не столько из-за фразы, сколько из-за скопившихся эмоций. Нам надо их выплеснуть хотя бы через смех.
“Вот она — жизнь! И так приятно её чувствовать!” — проносится в мыслях.
Насмеявшись вдоволь, мы добираемся до поляны и выходим под солнце. Корвин садится на поваленное дерево и позволяет Роксане осмотреть свою руку. Очень ловко порвав подол своего платья на лоскуты, она перетягивает Корвину руку, чтобы остановить потерю крови.
Регенерация у оборотней куда лучше, чем у людей. Но мы ещё не инициированы, поэтому рана будет заживать долго. Очень надеюсь, нас скоро найдут! Ну или мы сами отыщем выход.
Но всё-таки… какая удивительная у Корвина магия! Никогда не слышала о такой… Он управляет кровью? Или я что-то не так поняла?
— Больно? — спрашивает тем временем Роксана, нежно взяв принца за ладонь и заглядывая ему в глаза.
— Пфф, царапина, — по-мальчишески гордо заявляет он. — Лучше расскажите, что произошло, пока меня не было. Куда вы ускакали с поляны?!
 
Эх!
— Это я виновата! — от расстройства я пинаю траву, и, вздохнув, рассказываю всё без утайки.
— Но тебя ведь загипнотизировал голос змеи! — вступается Роксана. — На травоядных он влияет куда сильнее, чем на хищников. Поэтому ты не виновата, Адель.
Я поднимаю на девочку удивлённый взгляд, а потом улыбаюсь ей самой искренней широкой улыбкой.
— Спасибо за твои слова, Роксана! И за то, что спасла меня. Ты очень смелая!
— Ну не знаю…
— Это правда!
Роксана теребит подол изорванного платья, розовея от похвалы.
— Эй, Адель! Я, вообще-то, тоже тебя спас! Меня поблагодарить не хочешь? — вмешивается Корвин. Смеясь, я обнимаю его и по-сестрински чмокаю в лоб.
— Ой! Фу! Слюнявый кролик! — он смешно морщит нос, закрываясь здоровой рукой.
— Ты же сам хотел благодарностей! Получай! Чмок-чмок, куда ещё чмокнуть?!
— Хватит! Не-не, в следующий раз подумаю, спасать ли тебя! Я же буду вонять крольчатиной!
— А я волчатиной! Баш на баш! — отпрыгнув, я показываю ему язык. — Эй, Роксана, поблагодаришь нашего героя? Подаришь ему поцелуй?
— Эм-м… — бормочет она. А Корвин почему-то замолкает, повернув к ней голову и глядя снизу вверх своими яркими глазами.
— Хорошо! — вдруг заявляет она.
Она касается пальцами собственных губ, а потом наклоняется к замершему мальчику. И этими же пальцами касается его скулы. Задерживает руку…
— Вот. Поцелуй моему герою, — торжественно сообщает Роксана.
Повисает молчание. Даже я теряю дар речи.
Брат и вовсе перестаёт дышать.
Его чёрные зрачки расширяются, затапливая радужку, уши вспыхивают факелами, а сквозь смуглую кожу пробивается румянец.
А в следующий миг Роксана и Корвин отшатываются друг от друга с таким видом, будто совершили преступление. Это выглядит до того нелепо и мило, что я не могу сдержать улыбки.
Застеснялись такой ерунды!
Для меня нет сомнений — эти двое прекрасно подходят друг другу! Как ключик к замку. А Роксана в душе очень даже добрая! Просто ей не хватает тепла, чтобы раскрыться, вот и нарастила колючки.
“Надеюсь, они и правда истинная пара! Полюбят друг друга. И будут счастливы вместе”, — думаю я, отвернувшись ради приличия, а то бедняги совсем засмущались.
А ведь раньше я считала, что Корвин в принципе не способен краснеть! Вечно ходил с таким надменным видом, будто самый важный на свете. Весь в своего отца — дядю Алана. Они прям одинаковые, как листочки с одного цветочка! Только глаза разного цвета. У дяди Алана — серые как вечерний туман, а у Корвина лазурно-синие, как глубокие морские воды.
“Интересно, а каким будет мой истинный?” — невольно думаю я.
Эта мысль для меня вовсе не радостная. Каждый раз, как она приходит в голову, в груди болезненно сжимается сердце, будто знает что-то… что-то тревожное! А взгляд сам собой падает на запястье, где переливается золотая метка, видимая лишь мне.
В памяти всплывают странные слова змеи. Про “призванную душу” и “метку демона”... Что имела в виду змея? Что она увидела, глядя на меня?! И почему мне кажется, что это как-то связано с истинностью?
Размышляя об этом, я вдруг замечаю движение в невысоких кустах. Внутренний кролик навостряет уши! А вдруг тут ещё водятся змеи? Или кто похуже! Не лес, а какой-то террариум с чудовищами!
Ветки кустов вздрагивают, и наружу выскакивает зверёк. Белый, маленький, пушистый комочек с длинными ушками и с испуганными глазами-бусинками.
Ири? Ири!
Я не могу поверить глазам! Это очередное наваждение? Обман?!
Подбежав к ней, я падаю на колени и тяну к ней ладони. Крольчонок тут же радостно запрыгивает в них, и от счастья лижет мне пальцы.
Она живая! Настоящая! Ири!
— Ириска нашлась! — кричу я, прижимая к себе сестру.
  
Глава 5
 
Я смотрю на сестру, боясь, что это сон или очередное наваждение леса! Но нет, это она! Моя младшая сестрёнка! На её розовом носике распухла царапина, к ушку прилип репейник, а глазки блестят от слёз. Она испуганно жмётся, отогреваясь в моих ладонях.