Отборная попаданка архидемона (СИ)

— Ага, хорошо, — сотрудник таможенного контроля пробегается взглядом по списку.
— После подписания документа об отказе от претензий вы должны предоставить список желаемых покупок и, когда придет расчет стоимости, перевести на спецсчет таможенной службы сумму в три раза превышающую сумму ваших предполагаемых покупок в другом мире. Вы в состоянии внести такой залог?
— Вполне, — роняет Леонхашарт.
— После этого вы получите информацию об агентах в целевом мире, пройдете инструктаж первого этапа и сможете отправиться в точку переправы. — Служащий, не отводя взгляда от нижней части экрана, кликает мышкой. — Когда вы планируете отправиться?
— Когда ближайший плановый переход между мирами?
— Э… сейчас, минутку… — Служащий пробегается пальцами по клавиатуре, издает невнятное «М-м-х», снова кликает мышкой. — Ближайший — через пятьдесят минут, но для вас, наверное, это не подходит…
— Подходит! — резко поднимается с кресла Леонхашарт, и его сердце неожиданно быстро стучит. — Идеально подходит, подготовьте все документы, бланки, все необходимое: я должен попасть на этот переход. Я этого как архисоветник требую.
— Э… да… конечно… но зачем такая спешка? — не понимает служащий.
Но Леонхашарт лишь отмахивается: он не надеялся так быстро попасть на Землю, и теперь его охватило азартное нетерпение.
* * *
А досье, предоставленное на львенка Юмаат, такое благостно-чистое, что даже не верится, что оно принадлежит демону: блестящий студент факультета благородных демонов, потомственный архисоветник, победитель нескольких общенаракских состязаний в скорости полета среди юниоров, владелец золотого значка по роговым единоборствам (в приписке заботливо значилось, что золотой значок — что-то вроде звания мастера-спорта).
«Мастер спорта по боданию», — мысленно хмыкаю я и вчитываюсь дальше.
Ни в чем дурном Леонхашарт замечен не был, после смерти отца возглавил семейный благотворительный фонд, жертвовал на науку и экологические проекты. У него даже штрафов за нарушение правил почти нет! Я глазам не поверила, но львенок действительно за все время вождения словил лишь два штрафа за превышение скорости (второй из них в вечер, когда поймал меня, падающую с котика) и один за парковку в неположенном месте.
Нельзя же быть таким правильным. Особенно если ты из золотой молодежи.
Вторым ударом была фотография… Портреты женихов в комнате я после первого беглого осмотра не замечаю, они превратились в белый шум, но в досье лежит фотография с обложки местного модного журнала, очень похожего на земные аналоги. Леонхашарт припечатан надписью «Самый завидный жених Нарака», и он выглядит… Вместо привычной глухой брони до самого подбородка на нем какая-то облегченная версия с узким треугольным вырезом почти до низа грудины, позволяющем примерно оценить спрятанные под одеждой мышцы и выступы ключиц. Да и шея львенка скульптурно красива, освещение четче обрисовывает скулы, придает губам чувственность, а красным глазам чарующую глубину. Волосы, рассыпавшиеся по широким плечам в продуманном беспорядке, блестят, словно крича о том, что их обладатель очень здоровый и привлекательный самец. Матовое черное пальто, красный в цвет глаз шарф с золотым рогатым гербом, небрежно ниспадающий с плеч, облегающие в легкую складочку джинсы и сапоги на высокой платформе довершают образ богатого, чертовски красивого мужчины. И все это напоминает, что выступающий для шоу Леонхашарт зацепил меня своей внешностью.
Переворачиваю страницу с его изображением. В полной броне и шлеме львенок мне нравится больше — спокойнее как-то, когда не залипаешь на симпатичное лицо.
С Баашаром дела обстоят еще более удивительно: у шарика из мышц, несмотря на опасный вид, даже штрафов за превышение скорости нет. Военный факультет он закончил хорошо, но без выдающихся результатов, является старшим сыном главы военного клана, его наследником. Любит декоративных кроликов и занимается их разведением, его питомцы регулярно побеждают в выставках. Коллекционирует оружие. Ни в чем подозрительном замечен не был.
 
Фотография его предоставлена не с журнала, а с выставки: Баашар гордо стоит с кубком, а на его голове и плечах сидят пушистые белые и черные комочки с большими красными глазами. И вроде эти кролики похожи на земных, но что-то с ними явно не так…
На котика и депутата информацию не собрали.
Закрываю папку. Мад сидит напротив, хотя я говорила ему, что он может идти.
— Тебе разве не надо заняться выяснением информации? — уточняю я.
— Я отправил запрос по смартфону, — безмятежно сообщает Мад и улыбается. — Вдруг тебе что-нибудь потребуется: я хочу быть рядом, чтобы суметь исполнить твое пожелание…
Мад протягивает руку, явно намереваясь накрыть мою ладонь.
— Не стоит, — тихо, но резко предупреждаю я. — Ты должен мне помогать, а не трогать.
— Ну почему же? А если надо будет помочь с датчиком каким-нибудь? Или еще как-нибудь? — его голос приобретает мурлыкающие оттенки. — Я ведь здесь, чтобы помогать и заботиться о тебе.
— Не боишься, что тебя, такого заботливого, кто-нибудь забодает? — Я потираю переносицу: для чтения незнакомого языка приходится сильно сосредотачиваться, и от текстов вроде этого досье, выполненных мелким мерным шрифтом, я слишком быстро устаю. А тут еще Мад со своим неуклюжим кокетством… Но если он здесь, надо пользоваться случаем. — Я слышала, отец Леонхашарта — герой Нарака. Как он получил это звание?
— Его отец, архисоветник Эншархат Мацабьер, сжег себя выплеском в загоне, чтобы остановить продвижение Безымянного ужаса на город.
Что ж, возможно, это объясняет, почему львенок хоть и золотой мальчик, но законопослушный: правильные ценности вложены при воспитании.
— А его мать? — тихо уточняю я.
— Талайла еще раньше умерла из-за нарушения циркуляции магии.
— Что это?
— Проблема высших демонов, — разводит руками Мад. — Хотя и с теми, кто послабее, тоже случается. Магически сильные существа не могут нормально жить в разреженном магическом поле, со временем это нарушает работу источника магии и ее перераспределение в организме, что очень опасно для здоровья. Мацабьерам не повезло: первое проявление нарушения у Талайлы случилось, когда болезнь вошла в терминальную стадию, ничего уже невозможно было сделать. Даже семье архисоветника.
Невольно передергиваю плечами, чтобы избавиться от пробежавшего по спине холодка. Нельзя мне сочувствовать львенку и как-то эмоционально к нему привязываться, но не посочувствовать в такой ситуации не могу…
— А родители Баашара? — спрашиваю слишком поспешно.
— Живы, здоровы, его отец продавливает идею включения в Архисовет демонов его уровня магии, мать тренирует рекрутов.
В библиотеку заходит Рона, окидывает всех взглядом, и когда смотрит на нас с Мадом, ее взгляд словно расфокусируется.
— Невесты, — произносит она громко и дергает кончик косы, накручивает на палец. — Вас приглашают в демонстрационный зал, чтобы показать плановую работу корректировщиков по переброске группы в другие миры.
Мад хватает прибор с тремя тумблерами и разворачивается на стуле, устраиваясь спиной ко мне и лицом к соседнему столу. Тихо щелкают тумблеры. Я же поспешно сдергиваю и выключаю глушилку, транслирующую на микрофон мою упорную зубрежку наракских слов. Теперь, когда Рона смотрит на меня, ее взгляд не такой расфокусированный, а при виде Мада глаза у нее чуть округляются.
— Давайте, — Рона нетерпеливо взмахивает рукой. — Отправка скоро начнется, вам стоит это увидеть.
* * *
В загоне Леонхашарт прежде не бывал. Ворота ангара открываются, тусклый свет падает на три экранированные машины: грузовик и два микроавтобуса. Леонхашарт, как архисоветник, получил место на переднем сидении (хотя тут его рога упираются в потолок), и тускло-серый загон открывается перед ним во всем своем мрачном великолепии: мертвая земля до горизонта и серая гора-туча посередине всего этого.