Отборная попаданка архидемона (СИ)
опасаешься.
— Эгоизм юности, — легко смеется Гатанас Аведдин. — Но спасибо за откровенность.
Минут пять спустя Гатанас Аведдин добавляет уже отнюдь не весело:
— Мда, как незаметно летят года. Я ведь действительно стар, но постоянно забываю об этом. Все еще кажется, что я молод, полон сил, а потом кто-нибудь так в лоб напоминает, что из меня песок сыплется и пора место в семейном склепе выбирать, а не пить по ночам контрабандное вино в компании молодого поколения.
— Наверняка вы знаете много любопытного, но это — тайны, которые вы не станете открывать мне, а я знаю слишком мало, чтобы представлять для вас интерес.
— Самокритично, — хмыкает Гатанас. — Но я понял, архисоветник Леонхашарт, не оправдывайтесь. К счастью, в моей жизни не все так плохо, и компанию я себе найти могу.
В зеркало Леонхашарт замечает, что грузовики с оборудованием и охраной отстают, перестраиваться, чтобы свернуть на другую магистраль. А Dodge Гатанаса Аведдина поднимается на эстакаду, ведущую к сектору, в котором расположен дом Леонхашарта.
— Я мог бы добраться сам, — замечает он.
— Мне не сложно вас подвезти. К тому же вы сегодня попали в аварию, я чувствовал бы себя неловко, оставив вас на полпути.
Лишь благодаря усилию воли Леонхашарт не разворачивается взглянуть на Гатанаса и остается расслабленным. Эта фраза, учитывая все обстоятельства дела, слишком напоминала завуалированную угрозу.
— Благодарю, — кивает Леонхашарт, рассеянно глядя на проносящиеся мимо здания, яркие огни освещения, машины, редких бегунов.
Постепенно городской пейзаж сменяется видами на долину с купольными оранжереями-теплицами.
— Когда-нибудь, — вдруг произносит Гатанас Аведдин, — в Нараке снова будет магия, земля возродится, и растения без всякой помощи потянутся к солнцу, пустыни превратятся в цветущие сады. Этот момент стоит любых жертв… Согласны, архисоветник Леонхашарт?
— Да, — роняет Леонхашарт.
Даже если бы он думал совсем иначе, ответить «нет» было бы глупо: возрождение Нарака — общая цель, мечта, надежда, помогающая демонам продираться сквозь череду обрушившихся на них бед, и аудиозапись несогласия Леонхашарта на любые жертвы могла бы осложнить ему жизнь. Но по тяжести, сдавившей сердце в миг этого «Да», он чувствует, что его ответ был не до конца искренним.
— Я рад, что вы тоже это понимаете, — слабо улыбается Гатанас Аведдин.
«Все же это угроза», — заключает Леонхашарт, безразлично глядя на огни в окнах принадлежащей ему высотки, которая все ближе, ближе, ближе… На сердце у него на редкость тяжело.
Смартфон Гатанаса заливается бодрой трелью, тот морщится:
— Все говорят о всемогуществе сектора Возмездие, но даже на нас есть управа. — Он вытаскивает смартфон и показывает экран Леонхашарту: «Жмот». — Деньги. И сейчас мне придется отчитываться перед Юнидатусом Таротом за наши траты на спасение Нарака.
Леонхашарт не может отделаться от чувства легкого злорадства: казначей Юнидатус Тарот на статусы не смотрит, отчетов требует ото всех, и Леонхашарт с удовольствием послушал бы, на что просит деньги Гатанас Аведдин. Но тот, переведя смартфон в беззвучный режим, убирает его в кармашек на поясе.
Белоснежный Dodge сворачивает во двор высотки Леонхашарта. останавливается.
— Приятной ночи, — снова улыбается Гатанас Аведдин, свет фонарей отражается в его глазах, делая их выражение непонятным.
— И вам того же. — Леонхашарт, зажав шлем рукой, выходит из машины.
Внимательно смотрит, как Гатанас отъезжает, скрывается на эстакаде. Вновь надев шлем, Леонхашарт взмывает в темное небо. Промчавшись над сияющими улицами, он приземляется на крышу больницы. Бросает короткий взгляд на темноту загона, опоясанную проблесками огней городского кольца.
Анастасия больше ничего не говорила, но, в новом смартфоне усилив звук, Леонхашарт слышит ее дыхание сквозь тихий шелест города. «По крайней мере, она на месте и не пытается ничего выяснить, — думает он. — Но если Анастасия правда шпионка, для начала ей надо затаиться и освоиться».
Внизу подвывает сирена скорой помощи. Спикировав на крыльцо, Леонхашарт успевает войти внутрь прежде, чем в больницу завозят очередного пациента. Поднимается на несколько этажей, выходит в коридор.
Очерченный желтоватым светом Баашар стоит напротив палаты в той же позе, в которой Леонхашарт его оставил.
— Спасибо, — благодарит он, останавливаясь рядом с ним.
Посмотрев на таймер, Баашар сообщает:
— Три часа пятьдесят восемь минут.
Тариф у них определен: минута охраны — минута свидания сверх норм и планов шоу.
— Я понял, все устрою, — кивает Леонхашарт, разглядывая бледное лицо водителя. — Он приходил в себя? Его осматривали?
— Нет и нет Я ухожу.
Проводив его взглядом до лифта, Леонхашарт усаживается на отданном ему кресле управляющего больницей и заглядывает в смартфон. Войдя в личный кабинет на сайте Архисовета, он добавляет новую заявку: обновить купол ангара четвертого факультета, установить надежные запоры на люках и поставить камеры наблюдения.
«А то какой толк в пропускных пунктах, если через крышу может забраться любой?» — Леонхашарт отправляет заявку на подписание казначею Юнидатусу Тароту, морально готовясь к его звонку с требованием объяснить траты. Утешало одно — Гатанас Аведдин тоже должен отчитываться за расходы, и поэтому все противозаконные действия вынужден оплачивать из своего кармана.
* * *Утро встречает меня подвыванием сигнала к побудке и мыслью о львенке: ревнует…
Да не может быть! — хочу воскликнуть я, но утром это предположение кажется более правдоподобным, чем вчера. Наверное потому что я вспоминаю появление Леонхашарта в библиотеке — как раз когда ко мне подкатывал депутат, то есть Илантих. И потом Леонхашарт сказал котику, что я имею право ему отказать. А до этого Леонхашарт появился, когда котик меня похитил…
«Нет, этому должно быть какое-нибудь другое, неромантическое объяснение, — очень хочется верить мне. — Может, причина внимания львенка в том, что я задела его своими замечаниями, трубочкой там?»
Судя по звукам, Манакриза уже начинает утреннюю разминку. Я неохотно открываю глаза и тут же распахиваю их широко— широко, приподнимаюсь на руке: ящерка лежит между мной и стенкой, цветом и текстурой слившись с простыней. А рядом с ней валяется таракан с нее размером: в вывернутых лапках торчат обрывки проводов, голова оплавлена, а из живота почти вывалились микросхемы, шестеренки и аккумулятор.
Таких тараканов я видела у Юмаат. Они действительно механические.
ГЛАВА 23
Ящерка поднимается и гордо прижимает лапкой оплавленную голову «таракана». Она, конечно, молодец, охотница, но не надо быть гением, чтобы понять: это сулит неприятности.
Так, не время для паники! Отсадив ящерку в сторону, сгребаю выпотрошенного таракана со всеми частями и молниеносно скрываюсь в туалете. Там, доламывая механического шпиона, раздираю его на мелкие детали и кидаю в унитаз. Пара нажатий кнопки слива — и улики уплывают в дальние неведомые дали.
Теперь главное делать вид, что я этого «таракана» никогда в жизни не видела.
Приведя себя в порядок, умывшись, я заправляю кровать вместе с моей охранной ящеркой и достаю старенький плеер. Манакриза бодро отжимается. Лисса, что удивительно, тоже принимается за зарядку и улыбается, энергия из нее так и хлещет. Сонная Катари сидит на кровати и, зевая, смотрит на них то ли с благоговением, то ли с ужасом.
Я включаю диск с аудиокнигой по государственному устройству Нарака и начинаю разминку. Катари падает в кровать и накрывает голову подушкой, спасаясь от наших спортивных флюидов.
Нарак, как я уже успела узнать, мир с единым государством. Кольцевая форма его крупнейшего города наложила отпечаток на их устройство: даже органы государственного управления называются не иначе, как секторами (кроме Архисовета и Совета): сектор Юстиции, сектор развития экономики, сектор безопасности, сектор Возмездие, Оркский сектор, сектор почитания Шааршем и тому подобные. Шааршем — это их богиня. Как и государство, она едина для всего Нарака. Темная госпожа, создательница демонов и их магии. Жаль, в аудиокниге не объяснялось, почему она позволяет Безымянному ужасу уничтожать свой мир. Хотя я почти готова поспорить, что это объясняется либо как испытание, либо как гнев богини на проступки своих творений.