Путь игрушки (СИ)

- Должно быть, ты мало знаешь о наших клиентах, детка, - снисходительно сказала она. Это инкубы, высшие демоны… в основном. И при этом они очень, очень богаты. После представления устраивается аукцион, на котором продается девочка, ах, не надо делать такие глаза, конечно, не девочка, а ее, скажем, ночь. И, если это девственница, а у тебя, милая, не в обиду, на лице крупными буквами: девственница, можно выручить неплохие деньжата… Помимо заработанного за представление.
У Мишель перед глазами пронесся вчерашний вечер.
Опустевший офис на верхнем этаже небоскреба, в одном из самых престижных районов Вилскувера…
Демон, который сидит напротив, подвигает в ее сторону контракт.
И при этом смотрит так, словно знает, что она ничего, ничегошеньки ровным счетом сейчас не соображает.
Слишком кидает в жар от его взглядов. Учащается дыхание.
Слишком явно пульсирует внизу живота неведомое, что заставляет соски съеживаться, а грудь наливаться болезненной тяжестью.
Когда словно со стороны услышала, что после представления в Тайной комнате предстоит продолжение… с ним одним, и он даже согласен поиграть в аукцион, чтобы все было достоверно, она с трудом сдержала слезы.
Демон тут же переменился. Даже повел носом и скривился, словно унюхал что-то не то.
Когда демон рассказывал ей до этого, что такое эта самая Тайная комната (в его устах это представлялось куда более невинным, чем в рассказах Лилит и Ванессы) Мишель обуревали совершенно противоречивые чувства.
С одной стороны - гнев, даже ярость, как он вообще мог предложить ей роль шлюхи! Предстать перед всеми обнаженной. Бесстыдно открытой. Играть с собой, выполнять приказы демонов… Это было выше ее сил.
И вместе с этим было облегчение. Такое, словно с плеч ее обрушилась скала.
Она сохранит девственность! Это главное!
Демону нужен от нее не секс. Точнее, не секс нужен ему больше, чем секс… Тем не менее, она сможет и дальше усердно работать над своим даром, преумножать его, а на следующий год поборется за стипендию…
- Малыш, что не так? - спросил демон, который, казалось, читал ее мысли.
- Это итак… позор для меня, - прошептала она. - Риск… такой силы, что… это немыслимо. Я просто внешне спокойная, должно быть, - проговорила она.
И, отпив из стакана, вместо того, чтобы поставить его на стол, промахнулась, а потом с изумлением нагнулась и посмотрела на осколки.
- Да, спокойствием так и веет, - хмыкнул демон. - Меньше текста, малыш. Что ты хочешь сказать?
- Только то, что еще и секс - это уж слишком, - воскликнула Мишель.
К ее удивлению демон откинул голову назад и расхохотался. Что смешного она сказала?
Эрам тем временем исключил пункт «секс после представления» из договора. Если малышке так спокойнее… Она сама не знает, как на нее повлияет внимание сразу нескольких инкубов. Да она просить будет, чтобы с ней продолжили, умолять… А Эрам уж точно устроит так, чтобы быть рядом и выкупить ночь с человечкой. 
Мишель помотала головой. Рыжие пружинки запрыгали, ударяясь о щеки и плечи.
Поскольку все это время, пока она вспоминала вчерашний день и половину сегодняшнего (удалось уговорить русалку показаться врачу. К счастью, она была в порядке, даже ссадин уже не осталось), мадам де Жу продолжала выжидающе смотреть на нее, Мишель быстро проговорила:
- Нет-нет, я проиграла вашему клиенту… в карты, - ложь она продумала по дороге сюда. - Этим… представлением в Тайной комнате я расплачусь. Сделаю все, что от меня требуется, и на этом все.
Мадам де Жу посмотрела нее с интересом.
- Мало того, что адептка, так ведь ты, похоже, вообще ничего не знаешь о взрослых играх, а, крошка? - вид у хозяйки борделя стал задумчивый, словно решала математическую задачу в уме. - Ты хоть представляешь, сколько можешь заработать за одну ночь?
Мишель захлопала ресницами, закусила губу.
Ну вот. А ведь ее падение только началось. Сначала она согласилась участвовать в самом унизительном, мерзком, безнравственном представлении… И не успела поучаствовать, как ей уже предлагают поработать проституткой.
 
Густо покраснев, Мишель покачала головой.
Мадам де Жу пожала плечами. Теперь она смотрела на Мишель, как на блаженную. Это отразилось и на ее обращении.
То, что Мишель предстоит пройти несколько банных процедур, показала чуть ли не на пальцах.
В шикарной сауне при борделе, оказывается, было специальное отделение для девочек. В то время, как Мишель мыли, скоблили жесткими щетками, растирали, предварительно надев рукавицы из чего-то мягкого и ароматного, к стыду Мишель, с особым пристрастием работали над зоной бикини и окуривали все тело специальными составами, остальным девочкам вход в «санотсек» был закрыт. Мишель была благодарна за то, что соблюдалось условие конфиденциальности, но в то же время нервничала по поводу банщиц. Впрочем, вглядевшись в их грубоватые невыразительные лица, ощутив на себе четкие, выверенные, но какие-то бездушные движения, немного успокоилась. Непохоже было, что им вообще до чего-то может быть дело. 
Когда все закончилось, Мишель снова проводили к мадам.
- Требуется замаскировать ауру, чтобы если кто-то из господ встретил тебя, не опознал, - сказала она. И добавила, видя, что рыженькая опять занервничала: - Нашему специалисту можно довериться. Уж что-то, а молчание входит в число его достоинств. Я же плачу за молчание отдельно.
Она хмыкнула и добавила, что для маскировки ауры Мишель должна быть полностью обнажена.
Предполагалось, что «специалист» будет маскировать ее ауру в то время, как профессиональный гример наносить грим. В ожидании обоих мадам де Жу приказала Мишель разоблачиться и занять место в специальном кресле.
Решив, что ее унижения начинаются прямо с этого момента, Мишель кивнула и потянулась к пуговичкам на платье.
Она думала, что мадам отвернется, но та продолжала изучать ее взглядом. Это был взгляд опытного торговца, рассматривающего товар.
- Рыжая, - бормотала де Жу под нос. - Но при этом веснушек нет. Это хорошо. Меньше мороки с гримом.
Вскоре над Мишель трудились в четыре руки.
К этому моменту она уже смирилась с тем, что то, что происходило в бане, было необходимостью. Но в то же время ей казалось, что прикосновений мужчины средних лет и молодой женщины в широких бесформенных брюках просто не перенесет. И снова с первой же минуты успокоилась.
Ее снова трогали, но… прикосновения специалиста по маскировке ауры и гримера напомнили ей тех же банщиц. Ее трогали, но так трогают вещь, или скажем, так врачи прикасаются к пациенту во время осмотра. В прикосновениях этих двоих не было и намека на похоть или пренебрежение.
Ей предоставили комплект белья, от одного вида которого Мишель стала пунцовой. К счастью, до поры до времени можно было прикрыть это безобразие алой полупрозрачной накидкой. Мишель тут же в нее закуталась, но бросив на себя краем глаза взгляд в зеркало, поняла, что стало только хуже.
Последним аккордом стал черный парик-каре, с длинной, ровной, словно подстригали под линейку, челкой.
Поцокав языками и сообщив наблюдающей за процессом мадам де Жу, что это «тот самый максимум, которого можно было добиться… с этим», специалист по ауре и гример покинули комнату.
Мадам де Жу заставила Мишель встать, пройтись по комнате (кто же ходит на таких каблуках? В таких, пожалуй, только лежать…) и с удовлетворением покивала головой, явно оставшись довольной проделанной работой.
Сообщив, что она придет за ней позже, «как только в комнате соберутся господа», мадам де Жу оставила Мишель одну.
 
Спустя какое-то время Мишель надоело трястись и фантазировать на тему того, что все, что с ней сейчас происходит - сон. Тот самый, бесстыдный, отвратительный сон, ей уже снилось похожее… И вот это, кажется, вторая серия. А может и приквел к тому самому...
- Скоро все закончится, - пробормотала Мишель. - Скоро все будет позади.
Чуть покачиваясь, привыкая к туфлям, она прошлась по комнате. Взгляд случайно зацепился за зеркало, и она замерла перед ним. Стало любопытно, какой ее увидят сегодняшние зрители, среди которых будет Эрам де Вуд.