Нарциссическая семья: диагностика и лечение

Ну в самом деле, никто не пил, не принимал наркотики, никто никого не бил, никто не имел серьезных психических заболеваний, и так далее. Папа, возможно, работал «с девяти до пяти», а мама была домохозяйкой, пекла печенье для ассоциации «Родители-Учителя».
Не было просто никаких проблем.
В ходе лечения, однако, станет очевидно, что потребности родителей были центром семьи, и что от детей в некотором роде ожидали, что они должны соответствовать этим потребностям. Очевидно, если от детей ждут соответствия потребностям родителей, то дети не получают удовлетворения свои собственных потребностей, и не научаются, как выражать свои потребности и чувства должным образом. Совсем наоборот: дети учатся маскировать свои чувства, учатся притворно изображать чувства, которых нет, и усваивают, как избежать переживания своих настоящих чувств. Бекки в первой главе была примером этого.
История Брэда.
«Мы не будем углубляться далеко, говоря о моей семье; слово «нормальная» придумано как раз для моей семьи», — сказал Брэд, по-мальчишески привлекательный руководитель фирмы тридцати одного года. Брэд обратился за помощью к специалистам из-за своей неспособности поддерживать отношения с женщинами. Брэд был очень успешным бизнесменом, источавший уверенность в себе и энтузиазм; его низкая самооценка была успешно замаскирована в деловом мире. Он посвящал большую часть часов своего бодрствания своей работе. Это положительно повлияло на его быстрое повышение по служебной лестнице, но отрицательно сказалось на его межличностных отношениях.
Он был трудоголиком, что первоначально служило защитой против плохих отношений, а теперь превращалось в проблему при попытке завязать какие-либо отношения.
Брэд вырос в скрыто-нарцисстической семье, которая может послужить образцом семьи такого типа. Его родители оба были школьными учителями и вели активную общественную жизнь. Брэд и его сестра были хорошими учениками, одаренными в легкой атлетике и в музыке, к ним хорошо относились одноклассники.
Когда дети были дома, родители тоже были дома, семья ужинала вместе шесть вечеров в неделю, и никто не выпивал лишнего, не принимал наркотики, не курил, не ругался и никого не бил.
Они были обычны как яблочный пирог, и внутри, и снаружи.
«Я обычно задавался вопросом, почему я так боялся, почему я чувствовал себя настолько неуклюжим, неспособным», говорил Брэд. «Я приглядывался к семьям других детей, я действительно внимательно присматривался. Наша не отличалась ничем. Она была обычная. Я подразумеваю, мои родители, случалось, ссорились, и все такое. Но ничего чрезмерного. Совсем наоборот. Ни один из них не позволил бы вам сказать что-нибудь плохое о другом! Мама бывала немного властной время от времени, любила покритиковать. Но это была любящая семья, и они всегда говорили, насколько важна семья. Это было хорошо. Все дело было только во мне, и до сих пор это так. Я не могу вынести возвращения туда. Хотя они, в принципе, не возражают.
На вопрос, пробовали ли родители когда-либо говорить с Брэдом о его чувствах, он ответил: «Нет, не могу припомнить такого. Никто у нас не говорил о чувствах. Ты просто знал то, что должен был делать, чего от тебя ожидали. Если ты не делал этого, тебе доставалось на орехи. Возможно, они говорили о чувствах с Бетси [его сестра]; она была паинькой».
Сестра Брэда, старше его на два с половиной года, была профессиональным музыкантом. Хотя они были близки в детстве, необходимость работать в разных концах страны подточила их отношения. В ходе курса лечения Брэду предложили возобновить контакт с его сестрой, чтобы узнать ее впечатления об их воспитании. Он был удивлен, узнав, что ее детские ощущения были очень похожи на его собственные. Кроме того, ее восприятие было острее. Последующая выдержка из письма, которое она написала ему, иллюстрирует это: «Я всегда чувствовала, что мама и папа жили совсем для других вещей...
«Они были столь захвачены друг другом, что мы не имели значения.... Они были одержимы друг другом в сексуальном плане, ревновали друг друга. Я помню, что не говорила о чувствах, когда мне хотелось о них поговорить. Казалось, эмоциональная напряженность между ними двоими была настолько сильна, что они не смогли бы выдержать, если бы мы проявляли индивидуальность, не укладывались в картонный шаблон успешных детей. В том доме напряженность держалась постоянно. Я не могла дождаться окончания школы, чтобы уехать учиться в колледж».
 
Когда Брэд получил письмо от своей сестры, он смог взглянуть на свою семью новыми глазами, и убедился, что ее восприятие было точным. Хотя он не знал, почему это было так, но он тоже подтвердил, что обстановка в доме оставалась нормальной, пока кто-то из детей не обращался к родителям с той или иной проблемой эмоционального характера. Тогда в воздухе повисало напряжение. Он сказал, что научился «всегда выглядеть счастливым». Брэд и его сестра научились соответствовать запросам родителей, а самим не просить у них какой бы то ни было эмоциональной поддержки. Короче говоря, они выросли в скрыто-нарциссической семье.
Позже в этой главе вы прочитаете историю Триши. Родительская семья Триши — еще один хороший пример скрыто-нарцисстической семьи.
Не было никакого физического или сексуального насилия, все физические нужды Триши полностью удовлетворялись, и она не росла в обстанове пьянства или употребления наркотиков, не подвергалась половому принуждению и физическому насилию. Родительский «танец» просто не включал в себя Тришу. В возрасте приблизительно семи лет она перестала отвечать эмоциональным запросам родителей, и они больше не желали удовлетворять ее эмоциональные нужды.
 Вопрос степени 
Независимо от того, является ли семья скрыто-нарциссической или открыто-нарциссической, степень ее дисфункции может быть разной не только в целом, но и в отношении отдельных детей в семье. Пациенты происходят из семей, варьирующих от стандартно-нормальных до чрезвычайно необычных, и даже в самых необычных семьях детские потребности и чувства могут считаться важными, и родители могут прикладывать все усилия, чтобы уделить им максимум внимания. Поэтому, даже если в семье случались периоды нестабильности, у детей сохранялось здоровое самоощущение и чувство своей значимости. Они знали, что их чувства имеют значение, и что к тем чувствам будет проявлено внимание, насколько способны их родители.
Наоборот, у каждого из нас были пациенты, выросшие в семьях с алкогольными проблемами (в семьях с другим классическим видом дисфункции), но эти пациенты, тем не менее, были замечательно сложившимся личностями. У них довольно здоровая самооценка, они способны выбирать подходящих спутников для жизни, быть заботливыми родителями, заводить тесные дружеские отношения и иметь приличную карьеру. Семьи с некоторой степенью дисфункции могут произвести одного ребенка, который сформируется правильно, в то время как другие его братья и сестры вырастут несложившимся в психологическом отношении. Почему одному из детей удается вырасти и покинуть неблагополучную семью относительно невредимым? Мы считаем, что потребности этого ребенка удовлетворялись лучше, чем нужды других детей в семье. Мы знаем, что не существует двух родных братьев или сестер, которые бы выросли в совершенно одинаковых условиях; родители взаимодействуют с каждым ребенком по-разному, что определяется индивидуальными особенностями родителя и ребенка в каждом случае. Один ребенок может иметь такое же странное чувство юмора как мать, другой может разделять любовь папы к рыбалке, а третий может быть очень ласковым. Отношение родителей к этим трем детям будет разным, потому что сами дети разные, а также потому, что чувства родителей (в отношении самих себя, главным образом), также различны в разных ситуациях общения. Поэтому возможно, что один ребенок в семье будет находить в семье эмоциональную поддержку более регулярно, чем другие.
Одна пациентка, которая поменяла лечащего врача (из-за переезда в другую местность) вспоминала, как ее предыдущий врач неоднократно говорил, «мне понятно, как ваши сестры оказались в своем нынешнем положении, (вышли замуж за алкоголиков и сами стали пьющими); мне непонятно другое: как вам удалось так хорошо устроить свою жизнь!» Ответ заключался в том, что, хотя пациентка и ее сестры выросли в нарциссической семье, но степень, в которой удовлетворялись их потребности, была очень различна.