Странный каприз

Магазин пустел, а времени пополнять запасы у Присциллы не было. Порой у нее просто опускались руки, но дел было еще по горло, и она не позволяла себе распускаться.
Тяжелей всего бывало по ночам, в постели, когда Присцилла вспоминала о Крейге. Как ни странно, та сладкая и горькая ночь почти не приходила ей на ум: просто она видела перед собой, словно наяву, его лицо, теплые дымчатые глаза, упрямый подбородок, мягкие каштановые волосы и задумчивый жест, которым он убирает их со лба…
Сперва Присцилла ждала, что он ей позвонит. Не то чтобы ждала — просто вздрагивала от радостного предчувствия каждый раз, когда звонил телефон. «Я же все равно никуда с ним не пойду», — говорила она себе. Это бессмысленно. Да, он терпел все ее выходки на концерте и был упоительно нежен в постели. Но он не хочет ее принять, а без этого их отношения не имеют будущего. Рано или поздно они неизбежно закончатся болью разрыва.
Однако прошло две недели, а Крейг не звонил. Присцилла с трудом удерживалась от того, чтобы позвонить ему самой — хотя бы для того, чтобы услышать его голос. Удивительно, как мил ей стал теперь его глуховатый голос с непривычным бостонским выговором! Решено: она позвонит и поздравит его с Рождеством. Что от этого изменится? Ничего. Своим бостонским знакомым Присцилла не посылала открыток из принципа, предпочитая поздравить каждого лично или хотя бы по телефону. Вот и ему она позвонит и поздравит.
Два раза Присцилла набирала его номер, но Крейга не оказывалось дома, и ей не хватало духу оставлять сообщение на автоответчике. Услышав ее послание, он сочтет себя обязанным перезвонить, а этого Присцилле не хотелось.
До Рождества оставалось несколько дней. Присцилла как раз обсуждала с покупательницей достоинства деревянной колыбели восемнадцатого века — первоначально она предназначалась для малыша Мэри Бет, но Перси купил кроватку, и колыбель в гостинице оказалась не нужна.
Случайно повернувшись, Присцилла увидела Крейга. Он молча стоял в дверях и смотрел на нее. Присцилла приветливо улыбнулась, помахала ему рукой и снова занялась покупательницей, которая уже час решала, стоит ли покупать колыбельку.
Уголком глаза Присцилла заметила, что Крейг прошел в глубь магазина и разглядывает вещи на дальних прилавках.
— Сейчас подойду, — обратилась она к нему.
— Не беспокойтесь, я не спешу.
Нерешительная дама поняла, что больше тянуть нельзя.
— Но вот же в ней трещины! — воскликнула она почти с отчаянием.
— Неудивительно, ведь ей несколько сот лет, — напомнила Присцилла. — Но, если это вас беспокоит, не берите.
— Да нет, я ведь не собираюсь класть в нее ребенка. Просто хотела использовать как оригинальную вещь для интерьера.
— Тогда трещины не имеют значения. Тем более что снаружи их не видно.
— Может быть, лучше взять то кресло, — засомневалась покупательница. — Какая у него красивая резьба на спинке! А какая вышивка на сиденье!
— Тогда вам придется следить, чтобы в него никто не сел, а с колыбелью такой проблемы не будет, — заметила Присцилла.
— Это верно… — Женщина нервно теребила в руках кожаные перчатки. — Знаете, мне нужно еще подумать. А вы пока можете поговорить с тем джентльменом.
— Хорошо. Когда решите, скажите мне или Кларе, моей помощнице.
Чувствуя необычное волнение, Присцилла двинулась к Крейгу. Развязав шерстяной шарф и расстегнув пальто, он внимательно рассматривал пару латунных подсвечников ценой двести двадцать пять долларов. Однако Присцилла не думала, что он в самом деле собирается их купить, поэтому его первые слова немало удивили ее.
— Присцилла, я, пожалуй, их возьму. Отличный подарок родителям к Рождеству.
— Это Чиппендейл, — ни к селу ни к городу заметила Присцилла.
— Я знаю, — мягко ответил Крейг. — Я вообще разбираюсь в антиквариате. Еще ребенком я увлекался историей вещей.
— Да, конечно.
— В этом году я слишком поздно вспомнил о Рождестве. Может быть, подберу здесь что-нибудь и для тети? — Его глаза блуждали по магазину; лоб перерезала глубокая морщина.
 
— У меня здесь не так уж много безделушек. Может быть, тебе стоит съездить в магазины на Чарльз-стрит или Ньюбери-стрит.
— А вообще как у тебя дела в магазине? — вежливо поинтересовался Крейг.
— Отлично. Я уже начала бояться, что у меня раскупят весь магазин, но, по счастью, вчера подвернулась удача в Эссексе. Пожилая пара решила уйти на покой и продала мне все, что у них было в магазине! Мелкие вещицы я распродала там, а крупные перевезла сюда. Не люблю возиться со стеклом и фарфором — уж очень легко они бьются. — Присцилла очень надеялась, что голос ее звучит сухо и по-деловому. Ей безумно хотелось прикоснуться к нему — хотя бы взять за руку, но она заставила себя отвернуться. — Впрочем, я знаю одну вещь, которая может понравиться вашей тете. Медное ведерко середины восемнадцатого века. Не знаю только, в ее ли оно вкусе.
— Покажите.
Присцилла повела Крейга в отдел, где на красочном индейском ковре красовались изделия мастеров из числа первых поселенцев. Были здесь и медные вещицы, и железная масляная лампа, и изящный деревянный подсвечник. Но Крейг направился прямо к паре фонарей, которые крепились у входной двери, в остроугольной оправе.
— Вот это подойдет, — заявил он, даже не взглянув на цену — а цена была немаленькая. — Я их возьму.
— Решительный ты человек! — рассмеялась Присцилла. — Хорошо, бери. — Она оглянулась в поисках покупательницы и обнаружила, что та с помощью Клары укладывает в сумку настольные часы причудливой формы. «Что за черт, — подумала Присцилла, — она же совсем не это искала!»
— Не хочешь оторваться ненадолго от работы и выпить со мной кофе?
Присцилла никак не ожидала получить от него приглашение.
— А… да, хорошо. Тут поблизости есть уютное местечко. — «И нечего так дрожать!» — строго приказала она себе. До вечера еще далеко. Они мило поболтают о гостинице и делах Крейга и разойдутся как старые друзья.
Присцилла накинула свое разноцветное пончо, обмотала шею лиловым шарфом и нахлобучила набекрень такую же лиловую шляпку. «Наверно, Крейг до смерти рад, что мы в Чарльстоуне и никто из его друзей нас не увидит», — подумала она. Одевшись, Присцилла подошла к Кларе и сказала ей, куда идет и когда вернется.
— Мистер Пинкни возьмет чиппендейловские подсвечники и фонари, — заметила она. — Если будешь не очень занята, упакуй их, пожалуйста. Мы скоро вернемся.
Они вышли, и Присцилла, вздрогнув от пронизывающего холода, натянула лиловые перчатки.
— К вашему климату трудно привыкнуть, — заметила она.
— А ты не хочешь вернуться в Калифорнию? — Крейг сжал ее руку в своей, словно хотел согреть.
— Нет. Зачем? Здесь у меня магазин и гостиница. Хотя… я уехала, чтобы избавиться от Перси, а теперь он снова рядом, — заметила она задумчиво. — Но мне нравится Бостон. Я не хочу никуда уезжать.
Крейг остановился возле машины, припаркованной прямо напротив магазина.
— Это рядом, мы можем дойти пешком, — заметила Присцилла.
— Я просто хочу кое-что взять из машины. — Он отпустил ее руку — Присцилла едва не охнула от разочарования — и, открыв дверцу машины, взял с сиденья небольшой пакет с эмблемой книжного магазина. Сунув его под мышку, Крейг снова взял Присциллу за руку.
— Как твой дом? — поинтересовалась она.
— Я выставил его на продажу, но пока покупателей не видно. Это естественно — сейчас не лучшее время для продажи недвижимости. Люди редко дарят близким на Рождество целые дома. — Он улыбнулся своей скупой улыбкой, едва приподнимающей кончики губ.
— Хотела бы я как-нибудь заехать посмотреть на него, — заметила Присцилла между прочим.
— Приезжай, пожалуйста. Я несколько раз пытался тебе дозвониться, но тебя не было дома.
— Да, я была очень занята. Я и сама несколько раз тебе звонила, но не хотела оставлять сообщение.
— Почему? — с любопытством спросил Крейг, и Присцилле почудилось, что голос его немного повеселел.