Пришествие Баллоков (ЛП)

«Где мы?»
«На планете, вращающейся вокруг того, что вы называете Бетельгейзе[53]. Одна из звёзд созвездия „Орион“. Это лишь малая часть поверхности — давай облетим местность».
И мы совершили облёт со скоростью самолёта на высоте примерно в триста метров. Среди увиденного мной были гористая безлюдная местность, тропики, пустыни и озёра, где жили бог-знает-какие создания — но я не увидел океанов, как на Земле. Планету испещряли небольшие поля, где росли различные зерновые. Я видел животных, но не заметил заборов и ограждений. Некоторые территории были усеяны небольшими строениями, напоминающими индейские пуэбло[54], но ничего, напоминающего земные города и поселения, я не встретил. В этом мире небо было зеленоватым, а солнце — бриллиантово-голубым, но меньше нашего.
«Ну что, понял идею?»
«Какую?»
«Ты заметил, каким мирным выглядит это место?»
«Ты хочешь сказать, что здесь никто никого не убивает ради выживания?»
«Ради выживания питаются растениями. Тебе нравится, как они выглядят?»
«Да, конечно. Такой и должна быть Земля?»
«Только если вы захотите выжить. А теперь, чтобы закончить твоё обучение, мы отправимся на другую планету, которая покажется тебе более знакомой».
Мы оказались где-то в другом месте. Вокруг ходили люди или похожие существа, но другого вида. Здесь были города и посёлки, но многие из них были разрушены или оставлены. Многие территории были лишены признаков жизни — растений или животных, — кроме небольших групп мужчин и женщин (предположительно) и различных боевых машин. Они выглядели крайне технологично. Все стороны конфликта обладали такими машинами.
«Подозреваю, ты хочешь сказать, что это то, к чему мы идём»
«Если вы не измените курс, такой мир вас ждёт уже через несколько лет: когда ваши идеологии станут более поляризованными или вы испытаете жёсткую нехватку жизненно важных ресурсов».
«Почему же ты не пришёл и не уничтожил эту расу?»
«Мы слишком долго ждали, а события на этой планете развивались слишком быстро. Даже если они переживут этот конфликт, их мир станет непригоден для жизни. Веришь или нет, но когда они исчезнут, на их место вернуться животные. И мы восстановим те виды, которые не смогут вернуться. Рано или поздно это место станет Раем, похожим на те, что ты уже видел».
«Но почему ты просто не оставишь нас в покое и не дашь нам шанс сделать свой собственный выбор?».
«Посмотри вокруг. Ты предпочитаешь прекратить убийства или прийти к такому незавидному концу?»
«Как мне убедить тебя, что политические решения таких проблем требуют…»
«Убийства — не проблема политики. Это проблема человеческой природы».
……..
«Посмотрим ещё один мир, и ты вернёшься домой».
«Куда мы летим? На ещё один вид планет? Полностью лишённый жизни?»
«Конечно, есть и такие. Но мы летим не туда»
Одно мгновение — и мы уже мчимся над поверхностью планеты, которую я никогда раньше не видел, но которая казалась мне смутно знакомой. Небо было цвета лаванды. Его украшали несколько лиловых лун. Воды на планете было мало, как и деревьев. Гигантское красное солнце висело низко над горизонтом, но его свет был недостаточным, чтобы высветлить пейзаж. Небольшие существа, напоминающие слонов, блуждали по полям среди трав и злаков. Кроме них я наблюдал множество коров и различные виды местных обезьян. Птицы летали в лавандовом небе.
Внезапно мы замедлились и я увидел, что под нами лежат или сидят несколько человек, которые показались мне знакомыми. Конечно я узнал мою дочь Эбби и её маленького Джина (который явно вырос). И прот был тоже здесь, как и несколько моих бывших пациентов.
«Эбби!» — позвал я.
«Она тебя не слышит».
«Почему? Это просто сон?»
«Нет, это реальность. Но мы находимся здесь в … ну, ты не поймёшь. Давай назовём это другим измерением. Мы можем видеть всё, но сами остаёмся невидимками».
«Поэтому я не могу их услышать?»
«Ты не можешь услышать, почувствовать, ощутить запах или узнать вкус, но свет отличается от всего остального: он лежит вне границ измерений».
 
«Поверю на слово. Но это ведь K-PAX, да?»
«А ты знаешь другое такое место? И кстати, наш полёт не занял ни секунды земного времени. Когда вернёмся на Землю, то ты окажешься в том же моменте, откуда и отправился в путешествие».
Я посмотрел на Джина. Он играл с каким-то неизвестным мне животным: они преследовали друг друга по очереди. Казалось, что смеялся не только мой внук, но и зверушка. Я посмотрел на Эбби, евшую бардовый фрукт или овощ. Она улыбалась и выглядела счастливой. Если честно, я никогда раньше не видел её такой счастливой. Мои глаза вновь наполнились слезами.
«Перед тем, как мы вернёмся, я покажу тебе ещё кое-что…».
Внезапно я оказался в спальне. На полу сидел ребёнок — примерно четырёх лет — и что-то мастерил из набора Тинкер Тойс[55]. Ребёнок показался мне смутно знакомым, но я никак не мог вспомнить, кто это. Через несколько секунд я оказался на чьём-то заднем дворе, и тот же мальчик, но уже шести-семи лет, ездил по дорожке на трёхколёсном велосипеде так быстро, как только мог. Я снова попытался вспомнить, кого он мне напоминает, и присмотрелся к двору, который тоже казался очень знакомым. А потом я понял: это был мой двор, и мальчик на велосипеде — это я.
Прошло несколько минут, и обстановка снова сменилась. На этот раз я находился в госпитале вместе со своим отцом. Пациентом был пожилой человек, — очень старый, — и мне казалось, что его жизнь вот-вот подойдёт к концу. Мой отец беседовал с ним об игре Янки[56], и мужчина улыбнулся, когда папа сказал, что Янки победили во вчерашней игре со счётом 10-3. Отец тоже улыбнулся, и я вслед за ним. Мне было одиннадцать лет, и я уже фанател от Янки. Когда я упомянул хоумран Йоги Берра[57], старик протянул мне руку для рукопожатия. От него плохо пахло, и я не хотел жать руку, но отец кивнул и я послушался. Она была шершавой и морщинистой (я помнил эти ощущения), и он держал мою руку достаточно долго, как будто старался уцепиться за молодость или жизнь в целом. К семидесяти годам я, конечно, уже забыл эту сцену, но сейчас она воскресла в памяти очень живо. Подозреваю, что мужчина умер через пару дней после нашей встречи. Я подумал, что из таких бесчисленных моментов и состоит жизнь.
И снова мы оказались на заднем дворе. Повзрослевший, я играл в баскетбол с соседскими ребятами. Молодой я кинул мяч в корзину, но промахнулся. Я ощутил странную смесь разочарования и эйфории. И благоговейный трепет оттого, что заново проживал своё прошлое.
«Мы наблюдаем проблеск надежды?» — спросил Уолтер.
«Ты имеешь в виду…»
«Как только люди признают тот факт, что ничего не знают, и что, изменив мышление, смогут узнать всё — они, наконец, встанут на путь спасения (если ты хочешь, чтобы я выразил это в терминах, которые ты смутно понимаешь)».
Как обычно, я не понимал даже смутно. Мне пришло в голову, что Баллоки не сильно отличаются от того, что мы называем «Богом», а разговор с ними похож на молитву.
«Уолтер, ты можешь всё?»
«Нет, конечно. Только то, что возможно».
«То есть всё, что мы сейчас делали, возможно?»
«Безусловно».
Молодой я подошёл к корзине, но мяч выпал из рук.
«Я не думал, что можно путешествовать во времени».
«Нельзя. Во всяком случае в твоём понимании. Ты не можешь взаимодействовать с собой из прошлого. Не можешь убить Гитлера, хотя многие очень бы этого хотели. Ты даже не можешь вступить в диалог. Представь, к какому хаосу это бы привело. И ты невидим для других. Называй это законом природы».
Я на минуту задумался перед тем, как задать вопрос: «А мы посещали людей из будущего?»
«Это станет возможным, если у вас будет будущее. Но если вас навестят жители Земли из будущего, вы об этом никогда не узнаете».
«Но если они навестят нас, то смогут наблюдать за нами, что бы мы ни делали?»