Агент на месте

Корт рассматривал возможность подбежать к автомобилю и забраться внутрь, но он увидел в этом возможность. Если бы он мог залечь на дно в многоквартирном доме, пока бойцы KWA уходили, они бы предположили, что он был убит в результате минометного обстрела.
KWA не была из тех, кто «никого не оставил без присмотра».
Конечно, Корт понимал, что, оставаясь здесь, все равно оставалось бы несущественным разобраться с тем, кто направлялся сюда по техническим данным, о которых сообщил Ван Вик, но он решил, что может попытаться найти подвал и переждать атаку, затем поискать телефон, чтобы сообщить свою информацию Винсенту Воланду.
Это был хороший план, но план закончился, когда Ван Вик выбрался из люка и увидел Корта, стоящего там, у входной двери здания. «Шевели своей задницей!» — крикнул он, поднял свою штурмовую винтовку Galil через люк и направил ее вниз по дороге, как будто для прикрытия Корта.
Корт стоял там, решив, что ему будет лучше договориться с подрядчиками, а затем поискать другую возможность, а затем он побежал к бронетехнике.
Он сделал меньше пяти шагов, прежде чем услышал безошибочный свист приближающегося снаряда из реактивной гранаты. Он пробежал еще два шага, а затем его тело подбросило в воздух. Звук и огонь раздались одновременно, и после невероятной атаки на его чувства, он был слеп и глух. Он действительно почувствовал, как его тело отлетело назад на улицу, ударившись о правое плечо и правую ногу.
Он поднял голову и покачал ею, пока не смог едва различить туманное искаженное изображение. Это была затемненная дорога у жилого дома, и по ней две боевые машины пехоты умчались на запад.
Корт опустил голову обратно на улицу, и его шлем звякнул. Он почувствовал влажную струйку на своих губах, и он слизнул ее, почувствовав вкус крови, бетона и грязи. Он поднес руку к лицу, на мгновение потер глаза, а затем сосредоточился более четко.
Три пикапа промчались мимо него по улице, двигаясь с юго-востока, а затем они ударили по тормозам, буксуя на обломках вокруг.
Вооруженные люди с бородами и в темной одежде выпрыгнули из кузовов грузовиков менее чем в двадцати пяти метрах от того места, где он лежал.
Корт поднял руку в знак капитуляции, но только на мгновение, потому что его рука снова опустилась, когда он потерял сознание.
* * *
Корт проснулся с мешком на голове и связанными за спиной руками. Он лежал на левом боку, подпрыгивая вверх-вниз на твердой поверхности, и это подсказало ему, что он, вероятно, находился в постели одного из техников, которых он видел непосредственно перед тем, как потерять сознание. Он не знал, как долго он был без сознания, но он почувствовал, как прохладный ночной воздух обдувает его руки, чего он раньше не чувствовал, поэтому он предположил, что прошло какое-то время.
Его бронежилет был снят, как и ботинки, служебный ремень и кобура для ног. Его часы исчезли, как и шлем. Он понял, что, должно быть, его раздели до грязной белой футболки и зеленых, черных и коричневых камуфляжных форменных брюк, которые он получил в раздевалке KWA в Баббиле, и двух пар носков, которые он надел этим утром.
Мужчины над ним говорили по-арабски. Судя по расположению голосов, он заподозрил, что они сидели по бокам кровати и сзади у задней двери, а он лежал между ними у их ног, но в ушах все еще звенело, а голова болела слишком сильно, чтобы даже пытаться сосредоточиться на том, что говорили мужчины. На самом деле это не имело значения, подумал он, потому что он знал все, что ему нужно было знать о происходящем.
 
Он видел темную одежду и бороды, обычные для боевиков ИГИЛ, и он знал, что ему крышка.
Они взяли его живым только для того, чтобы казнить его более драматично, чем пулей в голову, пока он лежал без сознания на улице. Что бы они с ним ни сделали, теперь это будет напоказ, и он видел все различные способы, с помощью которых они кого-то убивают, на видео. Обезглавливания, сожжения в клетках, утопления, привязывание людей к минам и самодельным взрывным устройствам. Он видел детей, которым приказывали убивать заключенных с помощью пистолетов и ножей, и он видел массовые казни, когда десятки мужчин хватали одного за другим и предавали смерти на глазах у толпы.
Единственное, что ИГИЛ создало за пять лет своего существования, насколько мог судить Корт, было множество изобретательных способов внушить ужас с помощью пыток и смерти.
И теперь он ничего не мог поделать, кроме как ждать своей жалкой участи.
* * *
Поездка длилась долго, но у Суда не было возможности определить, как долго. Он прикинул, что, должно быть, было восемь или девять вечера, когда автомобиль начал подниматься в холмы, и в течение следующего часа или больше он поднимался и спускался, поворачивал на крутых поворотах и даже пару раз останавливался.
Он задремал, но пришел в себя, когда задняя дверь захлопнулась за ним, затем чьи-то руки схватили его за лодыжки и грубо вытащили из пикапа. Он напрягся, когда его туловище повисло на задней двери, надеясь, что у того, кто его тянул, хватило порядочности помочь ему спуститься на землю, чтобы он не упал на четыре фута, хотя он знал, что не было причин ожидать такой порядочности.
Как он и опасался, он упал прямо и сильно ударился спиной о грязь и камни.
Множество рук подняли его на ноги, затем наполовину повели, наполовину потащили по гравийной дорожке в закрытое пространство — какое-то здание. Его прижали к стене, а затем толкнули на задницу; даже через сумку он мог сказать, что в комнате было темно как смоль, а затем руки, которые вели его, отпустили его.
Дверь захлопнулась.
Он думал о своем затруднительном положении и не питал никакой надежды. Его путы были хорошо завязаны, и он слышал шум дюжины транспортных средств одновременно во время своего подъема в горы, так что, кто бы ни владел этой территорией, казалось, он владел ею безраздельно.
Дверь в комнату открылась, и Корт почувствовал, как на него навалились другие мужчины, повалили на пол. Это могло быть больше заключенных, и это навело его на мысль, что ИГИЛ хранит заключенных, чтобы они могли казнить их в массовом порядке, как только завтра взойдет солнце.
 ГЛАВА 64 
В какой-то момент Корт уснул, и ему приснилась собственная смерть. Он был с десятками других мужчин, все в оранжевых костюмах, в которые ИГИЛ любило наряжать своих заключенных, чтобы лишить их человечности. Каждого из них, одного за другим, вывели на короткую прогулку, затем поставили на колени и выстрелили в затылок.
Сон был ужасающим, но еще более ужасным, поскольку Корт наблюдал, как его товарищи по заключению получили укол, который вышиб им мозги. Когда пришло время Суда, напротив, он почувствовал себя странно умиротворенным.
Он думал о Джамале Медине и Ясмин Самара, и докторе Саддики, и он сокрушался, что не может выполнить свои обещания помочь им, и он думал о Тареке и Риме Халаби и их двух детях, и о Бьянке Медине, которая, конечно, не была невинной, тем не менее, все еще была матерью, которая любила своего ребенка и совершенно не заслуживала всего, что с ней случилось.