Игрушка для бога (СИ)

Дарт смутно помнил, когда и кого он убил. Череда событий, когда он метался по лагерю, убивая и круша всё на своём пути, слилась в хаотическую цепь образов, разобраться в которой было совершенно невозможно.
— Это даже немного смешно. — Добавил Женг Ли. — Но кинжал попал именно в то место на ноге, где я испытывал на прочность статую этого бога. Можно считать это возмездием. — Он поднял на Дарта улыбающиеся глаза.
От этих слов сердце Дарта гулко стукнуло, остановившись на миг, после чего продолжило свой ход.
— Ты наверно ещё не знаешь, как умер Палион? — Спросил он у китайца. — Ему отрубили голову его же собственной секирой, причём сделали это дважды. Так что ты чертовски прав насчёт того, что это можно считать возмездием.
Улыбка сошла с лица китайца, и в его глазах мелькнул страх.
— Думаешь, это нападение — действительно возмездие за наши действия.
— Вряд ли. — Успокоил его Дарт. — Они все равно напали бы на нас. Но… — Он неожиданно замолчал. — Чёрт! Это всё ерунда! Простое совпадение. Если бы это было так, то мне бы тоже снесли голову этой секирой. — Перед глазами Дарта сверкнула сцена вылетающей из огня секиры, летящей прямо ему в голову, и он резко замолчал.
Китаец внимательно посмотрел на него, но ничего не сказал.
— Утро ещё не наступило, так что пока не время обсуждать это. — Добавил Дарт, вставая и направляясь в сторону, где лежал Пол.
Северянин лежал в забытьи, тихо постанывая. Его рана на левом плече выглядела ужасно. Нильс склонился над ним, орудуя ниткой с иголкой, а Ганс стоял наготове с бурдюком воды, время от времени промывая рану по указанию товарища.
— С ним всё будет хорошо. — Успокаивающим голосом, сказал Нильс подошедшему Дарту. — Вот только до города довезём, а там месяцок полежит и будет как прежде, даже лучше. — На его глазах сверкали слезы. Похоже, он больше успокаивал себя, чем других.
— К караванному лекарю сходили? — Спросил Дарт. — Что он сказал?
— Дал нам трав и пообещал зайти попозже, как разберётся с ранеными. — Нильс кивнул на горстку трав, лежащую рядом с хирургическими принадлежностями.
Дарт скрипнул зубами. Такого количества травы хватило бы разве что на небольшой порез. Он встал и направился в центр лагеря к купцу, сидевшему возле большого, ярко пылающего костра.
— Асалим. — Обратился он к нему. — Я слышал, среди товаров твоего каравана есть несколько мешков ланголесской мяты. У лекаря не хватает лекарственных трав для лечения раненых, и я думаю, что стоит пожертвовать частью этого груза, чтобы помочь им.
— Ты знаешь, сколько стоит эта трава? — Задохнулся от возмущения купец.
— Эти люди рисковали своей жизнью ради тебя и твоего каравана. — Возразил Дарт. — Неужели их жизнь ничего не значит для тебя?
— Это их работа, и я плачу им за это деньги. — Недовольно ответил Асалим. Он посмотрел на нахмурившегося Карх Готала, сидевшего рядом, и более мягким голосом добавил. — Но, всё-таки, я думаю, что стоит помочь раненым. Эй! — Крикнул он одному из погонщиков. — Принеси сюда один из мешков вон с того верблюда.
Погонщик бросился выполнять приказание и быстро приволок небольшой пакет. Купец развернул ткань и отсыпал половину содержимого мешочка на кусок ткани, развёрнутый сообразительным погонщиком.
— Вот. — Сказал Асалим, закрывая мешок и передавая его своему помощнику. — Думаю, этого будет достаточно.
— Благодарю вас. — Поклонился Дарт и, схватив траву, отнёс её лекарю.
Потом он вернулся к Полу, неся полную пригоршню сухих свёрнутых листьев. Нильс уже закончил зашивать рану и теперь тщательно пережёвывал горькую траву, чтобы наложить её сверху. Он морщился от противного вкуса, но не отступал.
— На, держи. — Прошептал Дарт, протягивая ему мяту. — Это ланголесская мята. Говорят, что она хорошо помогает при воспалённых ранах.
Нильс с благодарностью принял ценный груз и сразу же запихал часть его в рот. Он не мог говорить, так как рот его был занят, но глаза говорили больше, чем он смог бы выразить. Дарт ещё раз тихо вздохнул и, взглянув на серое лицо Пола, отошёл.
 
Количество работоспособных людей в караване сильно уменьшилось, так что на часах сейчас стояли все, кто мог держаться на ногах. Даже несколько погонщиков, схватив неумелыми руками мечи, напряжённо всматривались в темноту. Правда, это всё равно было бесполезным занятием, так как ярко пылающие костры, разведённые по всему периметру лагеря, слепили глаза.
Дарт стоял на часах, нервно поглаживая секиру. Его собственный меч где-то затерялся, наверно, его подобрал один из погонщиков. Но Дарт не особенно расстраивался по этому поводу, так как секира из арктанской стали была более чем достаточным возмещением. Палион обрезал расщеплённое древко и обмотал его тряпкой, чтобы оно не скользило в руках. Из-за величины рукоятки оружие теперь больше походило на странный топор, но острота лезвия компенсировала недостаток формы и неправильную балансировку.
Через полчаса рядом с ним встал Ганс, что означало, что операция закончилась. Нильс остался сидеть рядом с раненым, тихо заведя какую-то песню. Одинокий араб, единственный выживший из тройки, сидел в десятке шагов от них, обхватив голову обеими руками. Непохоже было, что он сейчас готов к битве, но Дарт не стал его тревожить. Потеря двух близких друзей или даже братьев могла скосить кого угодно.
Дарт посмотрел на молчаливого Ганса. Тот не выражал никаких эмоций, но в уголках его глаз скрывалась слеза. Сейчас нападение на лагерь выглядело маловероятным, так что Дарт решил взять основную часть ответственности на себя, дав другим успокоиться.
Так они простояли до утра. На рассвете, едва небо на востоке заалело, и ночная тьма рассеялась, караван начал собираться. После восхода солнца небольшой отряд людей, вооружённых горящими факелами, проехался по окрестностям, но не нашёл ничего нового. Шестеро верблюдов обнаружились на соседних улицах и были возвращены обратно. Ещё двое наверняка тоже скрывались поблизости, но их решено было не искать, так как они не несли никакого ценного груза.
Через полчаса после восхода солнца караван вышел в путь, унося с собой мёртвых — их решено было похоронить в пустыне, вдали от проклятого города. Среди пополнения груза также были и трупы нападавших. Это были в основном отсечённые конечности и головы, избежавшие губительного огня. Но был и один пленник.
Одной из чёрных тварей отрубили обе руки и разрубили туловище пополам. Судя по ровному срезу, это была работа Дарта. Нижняя часть торса сгорела, но верхняя, как ни странно, оставалась живой. Она шипела и хрипела, пытаясь укусить хоть кого-нибудь, и размахивала обрубками рук. Всю необычную добычу решено было довезти до ближайшего города и продать магам, которые наверняка хорошо заплатили бы за столь редкий товар.
— Так вот они какие, чёрные атханы. — Задумчиво протянул Карх Готал, рассматривая пленника, когда Дарт приблизился к нему, чтобы доложить о готовности к выходу. — Они совсем не похожи на людей.
Лишённый своих одежд, атхан больше походил на насекомое. Его невероятно узкое тело на ощупь напоминало дерево. Угольно-чёрная кожа по цвету не отличалась от внутренностей. Да и сами внутренности как таковые отсутствовали. Скорее это было переплетение черных костей, мышц и сухожилий. Крови у монстра не было, и оставалось загадкой, что же поддерживало его жизнь. Но самым главным отличием была пасть монстра. Чем-то она напоминала пасть рака — множество двигающихся жвал вокруг вертикального рта играли роль губ и зубов. Смотрелось это настолько отвратительно, что мало кому хватало сил не отвести взгляд.
— Теперь понятно, почему они избегают пустыни. — Продолжал рассуждать Карх Готал. — Во влажном воздухе гор огонь им не страшен. Но пустыня забирает из их тела всю воду до последней капли, так что даже маленькая искра может зажечь их. — Он повернулся к Дарту и продолжил. — Мы плеснули водой на одну из отрубленных рук, и она впитала её как губка. После этого, мы кинули её в костёр, но она лишь слабо тлела, не желая разгораться. Нам повезло, что, подкрадываясь к нам, они потратили кучу времени. Пустыня лишила их тела воды и спасла нам жизнь. — Он немного помолчал. — Если бы не это, то нам не удалось бы одолеть их, не смотря на почти двукратное численное преимущество.