Порочный отчим (СИ)

— Да! Да! Твою м-а-а-т-ь…
Мы кончаем вместе. 
Руслан успевает выйти из моей попки.
Несколько движений рукой, он кончает на красные, от шлепков ягодицы, полностью покрывая их горячей, липкой жидкостью. 
Её слишком много. Она стекает крупными росинками по моим бедрам. Скатывается по ним вязкими бусинками и капает на пол. 
— С тобой нереально остро, девочка. 
Закончив двигать рукой, здоровяк наваливается на меня сзади, прижимаясь к моей попке, испачканной спермой, влажными бёдрами. 
Он обвивает меня своими большими ручищами и крепко прижимает к себе, этим действиям показывая то, как сильно он благодарен.
Я до сих пор не могу отдышаться.
Вся дрожу и трясусь от отголосков оргазма, который как ток проходит по мышцам, пощипывая кожу. 
— Надеюсь, вопрос с тем хером закрыт. Ни я, ни ты… мы его никогда не увидим больше. Добазарились? — он вдруг порочным, с ноткой угрозы, шепотом шепчет мне в ушко, усиливая дрожь. 
Кусаю язык. Пока не могу говорить. 
Ужасно хочется пить и спать. 
Не просто пить, а водки.
Не просто рюмочку, а целую бутылку. 
На этом нежности заканчиваются.
Самец сыт. Утолил голод классным оргазмом. Получил, что хотел, теперь можно свалить по своим делам.
Руслан отлипает от меня, по шелесту одежды я догадываюсь, что он поднял с пола свои штаны с трусами и натянул их обратно на потные, сексуальны бедра. 
— Можешь звонить мне, я буду тебя подвозить, — говорит так вальяжно, словно барин. 
И это… быстро меня отрезвляет!
От этого тона я быстро прихожу в себя. 
Вожделение растворяется в буре ярости и раздражении.
Он опять принялся мной командовать!
Как будто я — его вещь и игрушка.
Между нами нет никаких чувств…
Между нами только похоть, которую я не могу контролировать.
И это ужасно бесит!
Порой даже такие мысли навевают, что я больна. Им больна! 
И мне пора лечиться.
Сама быстро натягиваю на бедра штаны, оборачиваясь. Хочу в наглую рожу поганца посмотреть и всё высказать, что думаю! 
И за бороду гадкую как следует подёргать! Все волоски мечтаю повыдергивать, причем не только бороду, но и хвостик его супер модный, которым он дорожит, ножничками отщипнуть. 
— Да уж конечно! Свободен “папочка”! — показываю нахалу язык.
А хотела средний палец показать, но инстинкт самосохранения притормозил. Боюсь он бы его откусил. И это не шутка. Медведь точно может. Он же безбашенный!
Как же он меня бесит!
Но почему тогда в трусиках снова мокро?
Мое тело — предатель! 
Несправедливо!
Боже, хочу выкинуть этого несносного крокодила подальше из головы. Достал!
Кем он себя возомнил? Начальником моей судьбы?
Ни с кем встречаться не дает, а сам встречается с моей мамой. Если не себе, значит никому. Это так называется!
— Ты только что меня отымел под лестницей, ты в курсе?
— А ты типа против была? Ты меня специально провоцируешь, потому что сама хочешь!
— Что?! Ну да, да, конечно! И на маме специально жениться заставляю, потому что типа провоцирую и на это тоже!
— Не ори, не ори, чего разоралась? Уши болят. 
Нахал демонстративно ладонями уши затыкает и глаза закатывает. 
Р-р-р-р!
Как он меня вымораживает, как же врезать охота!
Я никогда такой злой еще себя не ощущала. Я вообще по жизни спокойный и мирный человек, но за последние пару недель я поняла, что мне пора записаться на приём к психиатру. 
Жить с ним, пересекаться, видеть напыщенную рожу просто невозможно!
Исчадье ада.
Издевается как специально.
Соблазняет, трахает, когда захочет, но в то же время заставляет держать дистанцию.
Как игрушку для утех использует, скрывая свои истинные намерения. 
Урод!
Ну и как это называется?
Му-дак, вот как.
— Мамке не слово, что я трахнул тебя под лестницей, детка, — нагло подмигивает. 
Я краснею и полыхаю как факел, надувая щеки.
Несколько секунд вот так вот ртом хлопаю, не в силах подобрать слов, чтобы описать, как сильно я возмущена. 
— Ты… т-т-т-тыыы!!!
— Ну давай, скажи что-нибудь, заслужи реванш на шлепки по заднице за непослушание. 
 
Захлопываю рот. 
Я сейчас такая красная и взбешенная, словно съела ведро супер острой мексиканской еды. И теперь меня штормит, блин.
Есть несколько типов людей. К одним я отношусь нейтрально, к другим как к близким людям, третьих недолюбливаю, но просто с ними не пересекаюсь, чтобы держать своё душевное состояние в порядке. Но вот четвертый тип особенный… это специальная категория, которую я выделила для ОДНОГО человека. Особенного. И этот “особенный” человек — мой отчим. К нему я испытываю все разом, но больше всего, конечно, бешенство. Похоже, он энергетический вампир, который питается эмоциями, поэтому и выводит меня вот таким вот образом, при любом удобном случае. 
Я глотаю миллионы ругательств, потому что вспоминаю о другом. Пора выяснить еще один важный момент. Я вырыкиваю важный вопрос:
— Ты... Трах... Спал с моей мамой? 
— М-м-м, девочку это очень волнует? Я ждал, когда же ты спросишь об этом именно меня, — корчит надменную рожу. — Как тебе сказать? Хочешь обрадую?
  
Глава 22
 
У меня реально дергается глаз.
Сейчас опять будет лапшу на уши вешать. 
— В этом врать ни капли не буду. Не спал. Врач твоей маме запретил, как ты знаешь. Прописал половой покой на пару месяцев... Мы как раз начали встречаться. 
— А ну понятно! Поэтому ты сразу на вечеринку побежал шлюх снимать! Тогда, в тот день, в день нашей встречи. И меня используешь только для этой цели, так ведь? Да ты вообще любишь мою маму?
Игнорирует самые главные вопросы. 
— Вообще я довольствовался рукой, но два месяца... Это слишком. А потом увидел тебя и не смог удержаться. Ты покорила меня в самое сердце, одним взглядом отправила в нокаут, — он наигранно схватился за сердце. 
— Лжец! 
Так и хочется залепить звонкую пощечину Казанове чертовому. Но как только я заношу руку, он наваливается на меня сверху, хватает за руки, заводит их за спину, впечатывая животом в твердый и рельефный пресс, который чувствуется даже через ткань футболки.
Медведь берет курс на губы… Сейчас опять меня поцелует. Я зажмуриваюсь, затаив дыхание. Он очень близко, и я опять отключаю голову, потому что жажду этого дьявольского поцелуя как кислорода.
— Не вру. Я хуею от тебя, малышка, — шепчет точно в губы и дразнит меня этим, тем, что не целует. Что держит дистанцию, не давая мне то, от чего я схожу с ума. 
— Тогда разорви отношения с мамой и докажи! 
— Увы, не могу. Твоя мать мне нужна. 
 — Значит используешь её? — тоже понижаю тон до шепота и ответно шепчу в его пухлые, влажные губы, распухшие от наших поцелуев. — Для чего? 
— Этого ты никогда не узнаешь... 
Резко отстраняется, делая шаг назад.
— Я ей все расскажу, так и знала, что ты что-то мутишь!
— Валяй, — ехидно кривится. — Она влюблена как дура. И слушать не станет. Ведёт себя как будто ей шестнадцать. 
— Ну ты и мерзавец! Я в шоке. 
Бугай раскатисто смеется, скрещивая руки на груди. 
— Да я на тебя заяву накатаю! Вылетишь из нашей жизни, только так! Вот посмотришь. 
— Ну, ну. Когда ты мне это говоришь, твои трусики становятся мокрые? Твоя дырочка опять намокла? Даже после траха? Хочу проверить...
Задыхаюсь от возмущения. 
— Спорим, там опять целое озеро? Детка, ты хочешь меня, так же безумно, как и я тебя, не надо этого отрицать. Зачем всё усложнять? Надоели уже эти разговоры, скандалы, — придурок лениво зевает. — Давай будем просто трахаться друг с другом? Для удовольствия. Секс и ничего личного. 
 
У меня потрясение.
Я думала, хуже уже быть не может. 
Хотя нет! Еще и как может.
Да что же не так с этим парнем?!
— Что???! То есть, пока ты женишься, мы будем играть в любовничков? Будешь использовать меня как шлюху, а потом пнешь на все четыре стороны, когда я тебе наскучу! Ты маме моей изменяешь, ты в курсе?