Гремучая смесь (СИ)

— Хорошо, — после минутной паузы продолжил он. — Что вы предлагаете?
— Взять мальчика с собой, — ни минуты не сомневаясь, выпалила я.
— С собой?
— А что такого? Вы сами сказали, что уезжаете на несколько месяцев. Вы же где-то будуте жить. Почему Ваня не может жить с вами?
— Вы знаете, чем я занимаюсь?
— Я задавала этот вопрос Рокотову.
— И что он ответил?
— Он ответил, что вы, в некотором роде, бизнесмен, — я пожала плечами.
— Узнаю старину Рока, — развеселился Родимцев. — А Иван вам ничего не говорил?
— Он сказал, что вы воин, — не видела я повода скрывать.
— И вас в этом ничего не смутило?
— Да в общем, нет.
— И какие же выводы вы сделали? — продолжил спрашивать Павел Петрович.
— Я подумала, что вы охранник. Возможно, владелец охранной фирмы, — заметила, как удивленно мужчина смотрит на меня, и добавила: — Крупной охранной фирмы.
— В принципе, можно сказать и так.
— Вам предложили кого-то охранять в другой стране? — решила задать вопрос.
Павел Петрович отвечать не стал, только покивал.
— Так почему вы не можете взять сына собой? — продолжила я.
— А вы понимаете, что вам придётся, так сказать, составить нам компанию?
Пришла моя очередь удивляться.
— То есть вы не намерены расторгать контракт?
— Екатерина Алексеевна, я же уже сказал, что рад вашему присутствию в жизни сына. К тому же вы сами предлагаете взять Ивана с собой. Я буду работать, вы — заниматься Ваней. По-моему, все логично.
Я задумалась. По всему выходило, что я поеду с семьей Родимцевых. Хотя, какая разница, где работать — в Судане или …?
— А куда мы поедем? — поинтересовалась у него.
— Для начала, в торговый центр за подарками, — ответил Павел Петрович. — А если я решу последовать вашему совету, тогда и узнаете. Пойдемте, Ванька уже заждался.
Понимая, что спорить сейчас бесполезно, пошла за Родимцевым. Вот что за человек? Нет, чтобы нормально все объяснить, а то наводит тень на плетень. Гад!
А вот с сыном этот гад становился такой лапочкой, что я даже терялась. Пару раз в голове мелькала мысль, что вот именно таким я хотела бы видеть отца своих гипотетических детей.
Родимцев был внимателен, с явным удовольствием общался с мальчиком. Не заигрывал, не сюсюкал, не пытался откупиться подарками. Я смотрела, как они общаются, выбирая модель радиоуправляемого катера, как серьезно Павел Петрович задает вопросы, а Иван по-взрослому отвечает. Мужчины. Маленький и большой. «Мои мужчины», — промелькнуло в голове, и я тут же отругала себя за подобную мысль. «Это просто работа», — зло напомнила себе.
А Родимцева уже выбрали подарок и потащили меня на детскую площадку. И вот там-то нам удалось произвести фурор. До сих пор здешнее общество было уверено, что отец Ивана и, соответственно, мой муж местный. Но когда на площадку заявились Родимцевы, стало понятно, что мамочки сильно ошибались. Тут из их любопытство разгорелось с новой силой. В самом деле, мать и отец европейцы, а мальчишка мулат. Какой животрепещущая тема для обсуждений и самых невероятных гипотез. Надо отдать им должное, лезть ко мне с вопросами никто рже рискнул, но и ежу было понятно, что как только мы уйдем, все тут же кинуться перемывать нам косточки.
— Никогда не чувствовал себя объектом столь пристального внимания, — Родимцев подошел ко мне. — Может быть вы, Екатерина Алексеевна, объясните мне, что здесь происходит?
— Меня приняли за мать Вани, — пояснила я.
— Видимо, я должен был оказаться африканцем, — проявил сообразительность мой наниматель.
— Учитывая цвет кожи моего «сына», да, — согласилась с ним.
— А тут такой облом, — хохотнул Родимцев. — Чувствую себя суперзвездой.
— Вы не привыкли к всеобщему вниманию?
— Не со стороны такого количества молодых женщин.
Я посмотрела на Родимцева.
— Мне почему-то казалось, что мужчина с вашей внешностью должен пользоваться успехом у дам.
— О, мы вышли на новый уровень наших отношений, — развеселился Родимцев.
— У нас с вами может быть только один уровень отношений: я ваша подчиненная, вы мой работодатель, — напомнила ему.
 
— Простите, неудачная шутка. Что до внимания, одно дело молодые женщины, совсем другой — молодые мамаши. Особенно те, кто страдает со скуки.
— Простите. Возможно мне следовало сразу развеять их заблуждение и пояснить, что я только наемная воспитательница.
— А зачем? Какое вам до них дело? Пусть думают, что хотят.
Тут к нам подбежал Ванька.
— У Отита завтра день рождения, — сказал он. — Меня пригласили. Можно пойти? Ну пожалуйста!
Я хотела согласиться, но:
— Как папа решит.
— Пап?
— Если Екатерина Алексеевна не возражает, то можно.
— Катюша? — Ванечка молитвенно сложил руки и вдела щенячьи глазки.
— Конечно, мы пойдем.
— Ура! — он поцеловал сначала меня, потом отца и убежал.
— Иван называет вас по имени. Это вас не напрягает? — глядя вслед сыну спросил Павел Петрович.
— Абсолютно нет.
— Могу я тоже обращаться к вам по имени?
— Ничего не имею против, — ответила ему.
— Павел, — он протянул мне руку.
— Катя, — взяла протянутую руки и пожала.
— А скажите, Катя, вы говорите на суахили? — прозвучал неожиданный вопрос.
  
8.
 
Вопрос выбил меня из колеи и заставил задуматься: а что я вообще знаю о суахили? И, пожалуй, единственное, что я могла вот так сразу сказать, это что суахили один из наиболее значительных языков африканского континента. Но я его не знала.
— А если я его выучу, вы возьмете сына с собой? — язык явно опередил мои мысли.
Теперь настала очередь Павла удивляться.
— Ну, если вы так ставите вопрос, — развеселился он.
— Извините, — пошла на попятный, — ляпнула, не подумав.
— Из вашего ляпа можно заключить, что суахили вы не знаете, но ради моего сына готовы его выучить? — продолжал развлекаться мой начальник.
И вид такой самодовольный, что захотелось поставить его на место.
— Не преувеличивайте мою любовь к ближнему, — охладила его пыл, — выучить для меня новый язык, это все равно, что для вас выучить текст песни.
— Это вы просто не слышали, как я пою, — смеясь, возразил Родимцев.
— Я не про музыкальный слух, я про текст.
— Что, действительно так просто?
— У каждого свой конек, — ответила, пожимая плечами.
— Странно, что с такими способностями вы согласились работать у меня.
— Ничего странного, мне нужна была работа, а в сложившейся ситуации выбирать не приходилось. К тому же вы очень щедро платите.
— Ах да, я и забыл про ваши обстоятельства, — кивнул Родимцев и добавил: — юная и наивная девственница.
И почему мне нестерпимо захотелось вцепиться ему в горло? Да-да, вцепиться, и именно зубами?
— Не такая уж и юная, — процедила, старая подавить в себе это неуместное желание.
— Но наивная?
Спасибо, хоть не стал спрашивать: девственница ли.
— И не очень наивная.
— Вот и славно, а то даже не знаю, что бы я стал с вами делать.
— Я воспитательница вашего сына, — опять напомнила ему.
— Катя, не сердитесь, — он поднял руки в примиряющем жесте. — Просто я никак не могу забыть ваш пассаж про девственницу, бордель и меня, в качестве мафиози и вашего возлюбленного. Вы даже не представляете, в какой шок ввергли меня своим рассказом.
— Это вы меня простите. По-дурацки получилось.
— У вас был жар, это все объясняет. Иногда наше подсознание выдает очень забавные штуки. Кстати, неужели женщины читают такую…., - он замялся, подыскивая слова, — такие истории?
— Вы не поверите, но читают. И очень многие.
— Вы?
— Нет, я не любительница. Для меня подобные истории явный перебор.
 
— Слава богу, — выдохнул Родимцев облегченно. — А то я уж было подумал, что вы любительница романтической литературы.
— А даже если и так, чем это могло бы помешать моей работе?