Одаренный: магистр (СИ)

Человек в черном залезает обратно в повозку и через некоторое время достает холщевый мешок, судя по оттягивающей лямке тяжелый. Второй человек в расшитой золотом одежде берет его и уходит.
Другой кадр. Царские хоромы. Огромный терем, украшен мехом, оружием, головами животных. Стол. За ним — князь. Густая борода, могучее тело, взгляд суровый и тяжелый. По правую руку от князя сидит… волк! Огромный, серый, он словно животное воплощение своего хозяина — такой же суровый и величественный.
Гость преподносит подарок. Князь встает, берет мешок, открывает его.
Внутри — Кристалл Отечества.
Я не встречал его раньше и понятия не имел какой он. Но едва увидел сейчас, то был просто уверен — это он. Артефакт представлял собой идеально круглую сферу, внутри которой бурлила молочная дымка. Иногда сквозь дымку проскакивали жемчужные росчерки разрядов, сплетаясь между собой. Порой разряды стихали, но вместо них оживали маленькие водовороты, вспенивая дымку, закручивая ее в тугие канатики. Со стороны казалось, что это и не артефакт вовсе, а маленькая планета, на которой многие миллионы лет бушует шторм.
Князь долго и неотрывно смотрит на Кристалл. Волк тоже внимательно изучает красными глазами предмет, словно понимая его значимость.
Гость некоторое время не решается что-то сказать, потом молча кланяется и так же молча уходит, оставляя князя и его верного волка наедине с артефактом.
— Это оно, — произносит хрипло князь. — Я чувствую — оно.
— Верно, — внезапно отвечает ему человеческим голом Волк. — Это оно. Ты должен попробовать.
Князь смотри на Волка. Потом закрывает глаза я тянет руку к Кристаллу. Кончики пальцев его дрожат.
Внезапно между пальцами и Кристаллом проскакиваем небольшой разряд. Князь вздрагивает, но руку не отдёргивает.
Волк же пятиться назад, шерсть его встает дыбом на загривке, а пасть оскаливается в рыке.
— Тише! — приказывает князь. — Тише, Бурислав!
— Не люблю колдовство!
— Это не колдовство. Не ведьмины проделки. Это… это Дар!
Князь прикасается к шару и лицо его из напряженного вдруг становиться умиротворенным.
Я вдруг ощутил, как вокруг князя начали сплетаться мощнейшие потоки силы, но дикой, необузданной. Они хаотичной массой напирали со всех сторон, и чтобы выдержать их, нужно было иметь невероятную стойкость, Князь терпел. Он понимал, что оторви он сейчас руку от глади артефакта — и ему настанет конец. Шаг сделан. Нужно дойти до конца.
А силы тем временем плелись и упорядочивались. Чистая, первозданная, перворожденная, она текла сквозь пространство, собираясь в единый пучок. Но даже не это меня удивило, хотя я никогда ранее не видел такой мощи. Поразило больше всего то, что из хаотичной, дико бурлящей, она вдруг словно по мановению волшебной палочки обретала вдруг правильные формы, сходилась, обтачивалась, становилась правильной.
И причиной тому был не Кристалл — он лишь послужил маяком, который призвал всю эту мощь. Причиной упорядочивания был сам князь.
Он обладал иной силой, неосознанной до этого дня мне. Он обладал духом. Именно дух, несокрушимый, человеческий, невероятно крепкий, подчинял себе стихию. И тот дух, что был в душе князя, был непобедимым.
— Слишком опасно! — простонал Волк.
Князь не ответил. Он держал силу, заставляя ее складываться и прессоваться в тугие подобия потоков. Но только это были не потоки. Еще не потоки. Эта была совсем иная форма, даже не Дар и не конструкт. Так лечат лекари, не обладающие степенями доктора. Они отдаются воле интуиции — или чему-то, что имеет другое название, — и идут, словно провидцы, вперед, зная, что делают все правильно.
Память предков, их знания и их дух, который передался по наследству, взрастили князя, который сейчас и повелевал Кристаллом, настраивая его, давая жизнь тому, что получило название тут же.
— Дар! — воскликнул князь. — Дар!
— Дар, — хрипло повторил Волк, опасливо глядя на своего хозяина.
И вдруг в глазах зверя проскользнуло что-то, заставив его забыть о страхе перед яркими вспышками молний.
 
— Хозяин, — окликнул он князя. — Теперь ты можешь.
— Что? — князь не хотел отвлекаться от своего дело — до его окончания было еще очень далеко.
— Теперь ты можешь превратить меня в человека. Тебе под силу.
— Не сейчас, Бурислав. Дай завершить начатое, дай отбить подступающего врага, а уж потом…
Волк недовольно щелкнул челюстями, но ничего не сказал, отступил назад.
Князь тем временем завершал сотворение невероятного, чему и сам видимо сильно удивлялся. Кристалл Отчизны был уже не молочного цвета, а слепяще-белого, словно наполнившись молниями, и издавал низкий гудящий звук.
В этот момент их естества — Кристалла и князя, — слились в единое целое.
Упорядочивание завершалось, и я почувствовал, что именно с этого момента и начинается основная история с одаренными. Если раньше их сложно было так назвать, и они пользовались примитивными умениями, доступными им только интуитивно, то сейчас, при большом желании, могли создавать потоки силы. Но едва ли они это понимали. И только по прошествии двухсот лет появились первые люди, которые смогли создать первые конструкты.
Я видел быстро сменяющиеся картинки о том, как Кристалл Отчизны передавался из поколения в поколение, от одного правителя к другому. Менялись эпохи, шли войны, умирали и рождались люди, а Кристалл Отчизны продолжал выполнять свою роль, надежно и безотказно. И одаренные, рождавшиеся в миру, изучали техники, оттачивали их, накапливали опыт, чтобы передать следующим поколениям — и все благодаря Кристаллу.
Я видел много. Как Кристалл был передан по наследству молодому Императору по имении Петр и как он в течение двадцати лет исправно сохранял его, пока однажды не начал сходить с ума. Состояние его разума быстро мутнело, а безумие поглощало правителя страны. Император в минуты сильного помутнения пытался разбить Кристалл, пробуя его на прочность молотком и подсвечниками, ножками дубового стула и просто ногами.
Но Кристалл был крепок. Неизвестно что было бы дальше, куда бы пропал артефакт, если бы врачи — те самые одаренные, — не помогли Его Величеству. И тогда Император понял, что одному нести такую тайну нельзя. Это слишком рискованно. Что было бы, если его разум окончательно погрузился бы в бездны безумия? Что он мог бы сделать с Кристаллом?
И тогда Император решил создать культ. Три магистра — особо доверенные ему люди, не включенные в государственную службу, не имеющие связей с могущественными родами и кланами, те, кто едва ли смог бы быть предвзят, — были посвящены в тайну Кристалла. Роль магистров заключалась лишь в одном — следить, чтобы Император выполнял свои обязанности по отношению к Кристаллу.
Одним из таких магистров оказался Охиндо. И он выполнял свои обязанности честно до самой своей смерти. И лишь когда понял, что уходит, попросил помощи у меня.
Картинки погасли. Мне все стало понятно. История кристалла Отчизны была удивительна. Но некоторые соображения у меня уже были. Прежде всего, нужно переговорить с самим Императором. Нужно узнать, где хранился Кристалл и у кого был доступ к этому хранилищу, а потом придется поговорить с двумя другими магистрами. Они тоже под подозрением.
Их глубокой задумчивости меня вывела Катя. Она подошла ко мне, мягко спросила:
— Не спишь?
Я и в самом деле закрыл глаза и походил со стороны на спящего.
— Нет, просто задумался, — ответил я.
— Хотела спросить какие у нас планы?
— У нас? — переспросил я. — Мы сделали дело, теперь вы можете идти домой — как только мы прилетим домой.
— Но мы не хотим, — ответила Катя. — Дел у нас больше нет, но мы бы хотели помочь тебе — ведь тебе нужна помощь.
Я хотел ответить, то нет, но врать не хотел.
— Ты сейчас в официально должности адъютанта Его Величества.
Я хотел поправить Катю, но не стал, Промолчал.
— А у адъютанта должны быть помощники. Разве нет?