ПАУК. Смерть врагам! (СИ)
— Ого, — сказал Отшельник и покачал головой. — Тебе же теперь на лечение не меньше недели понадобится.
— За ночь все пройдет, — отмахнулся я. — На Пауках быстро все заживает.
Правда, пользоваться руками я пока не мог, поэтому все за меня делал Миха: поил сладким яблочным сидром, чистил вяленную рыбу, переодел и даже помог почистить зубы. После того, как я лег в кровать и почти уснул, ко мне подошел Миха.
— Слушай, а ты можешь поговорить с Отшельником, чтобы он и мне увеличил источник? Не буду же постоянно у тебя просить добавить мне сил.
— Поговори сам. Ты уже большой мальчик, — я с наслаждением уткнулся в мягкую подушку.
— Я уже пытался. Он сказала, что это очень опасно.
— Согласен, — ответил я, вспоминая огромный костер и огненный обруч, взявший меня в плен.
— Я не боюсь, ты же знаешь! — с жаром ответил он.
— Хорошо-хорошо, — я громко зевнул. — Завтра поговорю с ним. А сейчас мне нужно отдохнуть… выспаться… восстановиться… Хр-р-р-р.
Я не заметил, как уснул. Рассказ Отшельника про Закрытую зону не прошел бесследно. Серые мрачные тучи тяжелыми тюками висели над небольшим, но уютным и чистым городом. Ветер завывал между дома и осыпал с деревьев пожелтевшую траву. На детской площадке скрипели, раскачиваясь, качели, но на них никого не было. Мелкая изморось холодила лицо. Наступила осень, но я никак не мог взять в толк, что здесь не так и зашагал к домам.
Темные квадраты окон равнодушно взирали со всех сторон. Двери подъездов были настежь открыты. Листья носились по дороге, будто играли в салки. Хм, что-то здесь не так. Салки, игра, бег. Дети!!! Здесь никого нет! Совершенно пустой город. Я побежал по дороге, заглядывая в подъезды и присматриваясь к окнам.
— Э-ге-гей! Здесь есть кто-нибудь?!
— Нибудь, нибудь, будь, удь — отозвалось эхо.
— Лю-у-у-у-ди-и-и!
Но кроме эха мне никто не ответил. Мне стало не по себе. Вот такая она — зона отчуждения. Интересно, куда все подевались? Убежали или… Дальше развивать мысль не хотелось. Снова вспомнились слова Отшельника про тварей, пожирающих своих жертв во дворе детского садика. Как же все это ужасно! Я должен все исправить. Должен!
Я уже хотел проснуться, чтобы вырваться из этого жуткого сна, но тут внезапно наступила темнота. Это продолжение сна или уже новый? Я огляделся — ни единого источника света. Это было похоже на…
Кружок света. Сначала он был пустой, но уже через пару секунд появилась… Оксана?! Бледная, растрепанная, с большим синяком на скуле, она обхватила себя руками и испуганно оглядывалась.
— Помнишь это девушку, Богословский? — послышался насмешливый голос Воронова. — И она тебя помнит. Хотя нет, неправильно выразился. Она навсегда запомнит тебя. Ведь это ты разрушил ее жизнь и принес столько страданий.
Я пытался понять, где он и даже приготовил смертельную паутину, но, казалось, что голос доносится отовсюду. Между тем Оксана тихонько всхлипывала и немного пошатывалась. Еще я отметил, что с прошлой нашей встречи она сильно похудела: щеки впали, под глазами пролегли синие тени, руки и ноги стали тонюсенькими. На ней было то самое голубое платье, но изодранное и грязное. Хотя, вероятнее всего, это была не грязь, а кровь.
— Правда, она красотка? — девушка дернулась и ойкнула, будто кто-то ее ущипнул. — Моим ребятам она тоже нравится. Уже не единожды подходили ко мне и просили отдать ее на пару дней, чтобы развлечься. Хи-хи-хи, — снова этот мерзкий смех. — Я думаю, ей тоже понравится. А ты что скажешь, Богословский? Ты вообще меня слышишь или я со стеной разговариваю?
— Выходи, падла, — зло процедил я.
— О! Отличненько, а то я уж начал думать, что ошибся и не к тому подключился. Значит, слушай меня внимательно…
— НЕТ! Это ты слушай, ублюдок! Если ты или твои люди хоть пальцем до нее дотронетесь, я убью вас так, что даже мертвым станет страшно! Понял?
— Хи-хи-хи, — от этого противного смеха мне еще сильнее хотелось размозжить ему голову. — А мы ее уже тронули. Да-да, видишь какой ужасный синяк на таком прекрасном лице? Я честно не хотел ее обижать, но она сама упиралась и не хотела говорить, куда ты делся.
— Потому что она не знает, где я, козлина ты вонючая! Отпусти девушку, она тебе ничем не поможет.
— Как это не поможет? — возмутился Воронов. — Еще как поможет! Вот сейчас я при тебе отрежу ей пальчик. Завтра еще один, а послезавтра сразу три. Когда пальцы закончатся перейду к ушам, губам и носу. Если она до сих пор будет жива, я брошу ее в клетку к монстрам. Да-да, у нас есть такая клетка, и мы с друзьями иногда развлекаемся тем, что бросаем туда какого-нибудь негодяя, который выступает против нашего императора. Зачастую Федор Павлович сам присутствует при этом и от радости хлопает в ладоши. Очень ему нравится смотреть, как погибают его враги.
Мне хотелось перейти на черную радугу и найти ублюдка, но я боялся, что не успею до него добраться. И к тому же хотелось услышать его условия.
— Что ты хочешь? — спокойным голосом спросил я, хотя далось мне это с огромным трудом. Внутри я весь кипел.
— Для начала ты сам должен явиться в Министерство здравого смысла и верной политики.
— Как-как? Повтори, а то я не расслышал.
— Министерство здравого смысла и верной…
— А-ха-ха-ха! — я хохотал так, что даже вздохнуть не мог. — Здравого смысла? И… и верной по… политики. А-ха-ха-ха! Это что за бред?
— Сам ты бред, — надулся он. — Мы придерживаемся того, что все в мире течет и изменяется. Те же Разломы, — вот тут я замолчал и напрягся. — Зачем противиться тому, что происходит без нашего участия? Ведь кто-то же их создает. Зачем-то же их мир хочет соприкоснуться с нашим? Возможно, так мы выйдет на новый виток развития и расширим границы проживания.
— Вы, чертовы идиоты, убиваете собственный народ?! Какое, на хрен, развитие и расширение? Скоро никого не останется с вашей верной политикой! Придурки! Вот, погодите, я доберусь до вас!
Я переключился на «другое зрение». Рядом на диване спал Миха, в доме было темно и тихо. На часах — полночь. Черная радуга примыкала к моей голове. Я вскочил на нее и понесся так быстро, как только мог, но подлец Воронов, видимо, уже понял, как я в прошлый раз нашел его в усадьбе, поэтому едва успел добраться до вершины радуги, как она пропала, а я снова очутился в доме Отшельника.
С трудом проснувшись, я встал и прямиком направился в комнату Отшельника. Тот еще не спал, а сидел за письменным столом и, склонившись с лупой над книгой, вслух читал.
— И тогда поднял Иван свой меч и обрушил на голову чудища…
— Отшельник! — я был взволнован. — Мне надо ехать, но я обязательно верну твою машину в целости и сохранности.
Он недоуменно уставился на меня, затем выпрямился и переспросил:
— Машину? Что ты опять задумал?
— Поеду Воронова убивать. А заодно и всё их Министерство бреда и паршивой политики!
Глава 23
Отшельник внимательно посмотрел на меня:
— Ты можешь толком объяснить, что случилось?
— Воронов опять вломился во мой сон и на этот раз не один.
— А с кем? — осторожно спросил он.
— С Оксаной. Это та девушка, у которой я… В общем, не важно! Она выглядит ужасно. Похоже, ее били, — у меня невольно сжались кулаки. — Я этому Воронову шею сверну, как цыпленку!
Отшельник кивнул и указал мне на тумбу у двери. На ней лежали ключи от красного внедорожника.
— Не беспокойся о семье, — сказал он и потер уставшие глаза. — Я позабочусь о них.
Я кивнул, схватил ключи и выбежал на улицу. На автомате завел двигатель и покатил по дороге, закрытой Наваждением, раз за разом прокручивая в голове слова прилизанного, а перед глазами стояла девушка-парикмахерша. Это я был виноват в ее страданиях, от этого еще тяжелее было на душе.
Первым делом решил найти тот полевой лагерь, который засек несколько дней назад.
— Знать бы еще, как туда доехать? — тихо сказал я и вылетел на трассу.