Когда закончится осень (СИ)

Умывшись и накинув на себя первое, что попалось под руку, я направился к ней.
― Должна признаться, загрузить их было куда легче, ― сказала Дженна, когда я рукой отодвинул ее в сторону и вытащил тот самый кукурузный стебель, с которым она корячилась последние десять минут. Когда же я выгрузил их всех, поймал себя на ощущении, что целое кукурузное поле уместилось на заднем сидении ее автомобиля.
― Ух… У тебя какое-то помешательство на кукурузе.
Дженна пожала плечами.
― Я просто подумала… ― Она окинула задумчивым взглядом крыльцо своего дома. ― Ты прав! Я правда не понимаю, о чем я только думала. Куда мне девать все это?
― Ну не знаю… Может соорудить пугало?
― Эй, а это замечательная идея! ― Ее улыбка удивительным образом побуждала меня улыбнуться в ответ. Она была такой искренней и восхитительной… как и все в Дженне.
― Боюсь, что кукурузные стебли уничтожили твои подсолнухи.
Я извлек с заднего сидения то, что осталось от обезглавленных растений.
― Вот незадача! ― она удрученно вздохнула. ― Ну что ж. Парень на фермерском рынке сказал, что это последние в этом сезоне.
Неожиданно мне в голову пришла одна идея.
― Какие у тебя планы на сегодня?
― Особо никаких, кроме как найти применение всей этой кукурузе.
Она замотала головой и рассмеялась.
― Я хотел бы кое-что показать тебе, но это может занять большую часть дня, так как нам придется провести несколько часов в дороге.
― Ммм… интересно. Но ты можешь хотя бы намекнуть мне, о чем речь?
Я отрицательно мотаю головой.
― Нет.
― Отлично. ― Она повела бровью, принимая вызов. ― Во сколько?
― Будешь готова через полчаса?
― Договорились, ― она улыбнулась, когда мой взгляд задержался на ней дольше, чем следовало. ― Увидимся через полчаса. ― Дженна вернула меня к реальности, и я снова мог ясно мыслить.
Я направился обратно в свой номер, чтобы принять душ, задаваясь вопросом, зачем я сейчас сделал то, что сделал. Меньше всего сейчас нуждался в подружке, так почему же я так просто бросил ей это приглашение? Но чем больше времени проводил в ее компании, тем чаще подлавливал себя на том, что веду себя абсолютно нехарактерно не только для того человека, которым являлся сейчас, но и для того, кем был когда-то.
***
Всю долгую поездку Дженна без умолку болтала. Обычно пустые разговоры утомляли меня, но, в случае с этой девушкой, мне это даже в какой-то степени нравилось, как и все ее причуды. К тому времени, как мы оказались на месте, я уже знал все, что следует и даже больше о ее родителях, сестре и племянницах. В отличие от наших прошлых разговоров, Дженна ни разу не заикнулась о своем женихе, а я не считал, что вправе спрашивать.
Она решила перевести дух только тогда, когда я заглушил мотор. Когда Дженна сдвинула на макушку свои темные очки, я увидел, как ее большие карие глаза расширились и искренняя, красивая улыбка озарила ее лицо, еще более прекрасное, чем бескрайнее подсолнечное поле перед нами.
― Как тебе удалось отыскать это место? ― Она посмотрела на меня, наконец найдя в себе силы оторвать взгляд от ярко-желтого великолепия.
― Наткнулся на фотографии в интернете некоторое время назад.
Если быть откровенным, я уже бывал в этих местах раньше, тщательно работая над своим очередным романом. Разница заключалась лишь в том, что на страницах моей книги этот затейливый лабиринт из подсолнечника служил зловещим пристанищем демонов.
― Без преувеличений это лучшее, что я видела в жизни!
Произвести на нее впечатление оказалось довольно просто. Когда мы вышли из машины и проследовали к полю, она была похожа на маленького ребенка, впервые попавшего на новую детскую площадку. Побродив некоторое время и порассуждав над вопросом, сможем ли мы найти выход обратно, мы остановились, чтобы передохнуть. Дженна посмотрела на палящее солнце, а затем снова на меня.
― Понимаю, что это будет звучать слегка наивно, но именно так я представляю себе рай.
 
Она ждала моего ответа, но я не находил слов. Единственный рай в моем сознании ― это то место, где я снова увижу его, и я абсолютно не был уверен, что оно существует. Если действительно есть некое высшее существо, способное дарить любовь всем без исключения и условностей, то как оно могло допустить, чтобы что-то столь ужасное произошло с тем, кто только начал жить и еще не успел совершить ничего плохого?
― Разве ты не веришь в существование рая? ― поинтересовалась Дженна, когда мы продолжили путь.
― Нет, ― ответил я.
― Ну, в этом нет ничего предосудительного. Каждый из нас волен верить в то, что он хочет, ― продолжила Дженна, посмотрев на меня с легкой грустью.
Что не так с этой девушкой? Если бы я заявил подобное кому-то другому, мне бы обязательно прочитали лекцию о важности веры в Бога или бы открестились от меня, как от какого-нибудь сатаниста, но она лишь приняла мои убеждения и нисколько не осуждала за них. Некоторое время мы просто шли молча.
― Как долго ты планируешь прожить в гостинице?
Я запустил руки в карманы, позвякав мелочью, находившейся там, и продолжил путь, смотря прямо перед собой.
― Думаю, еще несколько недель.
― Ты здесь по вопросам бизнеса?
Я помотал головой.
― Необходимость в уединении? ― продолжила она.
― Нет, ― выпалил я. ― Мне просто… ― Я откашлялся. ― Мне просто нужно кое в чем разобраться.
Она кивнула, словно все поняла без объяснений.
― Сколько тебе лет?
― Тридцать три.
― Вау, а кажется, что гораздо больше. Я не имею в виду ничего плохого. Просто большинство парней в твоем возрасте еще полны ребячества. Ты же кажешься таким зрелым. Словно ты мудр не по годам.
Ей неоткуда знать об этом, но я был тем самым парнем с ветром в голове еще год назад, пока вдруг в один момент не постарел лет на сто. Трагедии вынуждают нас взрослеть настолько болезненно быстро, что становится страшно.
― Только что я поймала себя на мысли, что так много болтала о своей семье, что не оставила тебе не малейшего шанса поведать хоть что-то о своей.
― Нечего особо рассказывать. Мой отец был алкоголиком, но работал адвокатом и обеспечивал нам довольно безбедное существование, поэтому моя мать была счастлива. При ней были шикарные автомобили, огромный дом, и она ни в чем не уступала Джонсонам. ― Я замотал головой, и к моему лицу хлынула кровь от ярости при одном только воспоминании об этом. ― И она закрывала глаза на то, что практически каждый вечер он напивался до чертиков и с каждым глотком виски становился все большим чудовищем, вымещающим свой гнев на ней, а потом и на мне.
Дженна остановилась и положила мне руку на плечо в знак поддержки.
― О, Итан, мне так жаль.
― Спасибо, но это все в прошлом. Моя мать умерла несколько лет назад, а мой отец просто больше не существует для меня.
― А у тебя есть братья или сестры?
― Есть старшая сестра. Я стараюсь поддерживать связь с ней. ― Я срываю лепесток с одного из подсолнухов и бросаю его на землю. ― Но мой отец для меня мертв.
Я ощутил напряжение, повисшее в воздухе, и мне стало не по себе от того, что я вывернул себя наизнанку при Дженне, чего никогда не позволял себе с кем-либо еще.
― Эй, я давненько ничего не фоткала!
Она достает телефон и начинает фотографировать окружающие нас подсолнухи. Это становится приятным отвлечением для нас обоих. Я дал слабину и слишком обнажил перед ней свою душу.
― Можешь сфотографировать меня? ― Дженна протягивает мне мобильник, стоя в окружении цветов.
 
Я выполняю ее просьбу и рассматриваю снимок, убеждаясь, что она невероятно красива.
― Хотите, я вас сфотографирую вместе? ― предложила пожилая женщина, проходившая неподалеку вместе со своим супругом.
― Это было бы так мило с вашей стороны! ― ответила Дженна, прежде чем я успел как-то среагировать. ― Дай ей телефон, Итан.