Тот самый (СИ)
Из-за спины донёсся придушенный стон… Чёрт! Я подскочил. Мы совсем забыли о девчонках!
— Хафиз, ты нашел взрыватели?
Курд молча покачал головой.
— Ладно… — надо только вспомнить, как нас учили: отсоединить провода…
— Я сделаю, — сказал Котов и шагнул к центру круга.
— Ты уверен?
Он посмотрел на меня, как на таракана-камикадзе. В смысле: над ним нависает тапок, а он всё равно вякает… Я уступил. Если честно, такой уверенности, как майор, я не ощущал.
— Стандартная схема, — бросил Котов через пару секунд, вытащив фонарик изо рта. — Ничего сложного, — он вновь прикусил кончик фонарика зубами. Руки его задвигались, пальцы зажили собственной жизнью.
Есть такой талант у некоторых очень крупных людей. Внешне они производят впечатление слонов в посудной лавке, но когда нужно, могут двигаться совершенно бесшумно и очень ловко.
— Готово, — крикнул он через минуту, сплёвывая фонарик в пыль. — Принимайте барышень.
Он стащил с них, по очереди, толстые разгрузочные жилеты. Не расстёгивая, через голову и руки. И отложил их в стороны.
Антигона избавилась от мешка, отбросив его в сторону. Лицо у неё было красное, потное и очень злое.
— Покажите мне этого мудака, — после долгого сидения в неудобной позе, ноги и руки у неё затекли и девчонка двигалась с трудом, как покалеченная старуха. — Пустите! Я оторву ему яйца.
— Осторожнее в выражениях, — осадил её Алекс. В его голосе слышалось неимоверное облегчение. — С нами святой отец.
— А, он тоже хочет участвовать? — спросила Афина, присоединившись к подруге. — Так пусть встаёт в очередь.
— Хотя мы не жадные, — чёрная краска растеклась по лицу Амальтеи, превратив его в карикатурную маску смерти. — Оставим и вам кусочек.
Девчонки хищно выгнули спины и скрючив пальцы, угрожающе двинулись к колдуну.
— ХА. ХА. ХА.
Боже, опять этот театральный смех…
Лавей, словно его тянули за шею, поднялся на ноги и патетически вскинул руки.
— А вот и я! — крикнул он и поклонился.
— Надо было его всё-таки в наручники, — посетовал Котов.
— Ну как? Смог я вас обмануть? — лицо колдуна лучилось счастливой улыбкой.
И всё бы хорошо. Только улыбался он одной половинкой лица. Вторая так и застыла в немом покое: слипшееся веко, опущенный уголок рта…
— Ты мёртв, — сказал Алекс спокойно. Он встал к колдуну вполоборота, загораживая собой девчонок. — И ты сам это знаешь. Смирись и упади в могилу.
— А вот и нет, — задёргался в экстазе колдун. Половинчатая мимика вызывала отвращение. — Я не могу умереть!..
— Ещё как можешь, — Алекс достал из-под плаща обрез и направил его колдуну в грудь. — Больше я не ошибусь, — и передернул затвор.
— Они мне не повредят! — колдун затанцевал, словно привязанный к невидимым верёвочкам. Ноги его едва касались пола. — Мне больше ничто не может повредить.
Он действительно был высоким. В глаза бросалась странная форма черепа, рук, грудной клетки — казалось, он вообще не принадлежит к человеческой расе.
Но что-то всё равно было не так. Он будто двоился перед глазами. Расплывался. Образ его становился всё более эфемерным, воздушным, лёгким… Он ни в чём не виноват! — мысль вспыхнула в голове, как сверхновая. — Он великий человек, гигант! Как они могут?.. Я повернулся к Алексу. Это он злодей! Он хочет убить ни в чём не повинного…
— Сопротивляйся, кадет, — приказал шеф. — Он морочит тебе голову.
— Ерунда, — улыбался мой господин. Он протянул руку, и под крышкой черепа я вдруг почувствовал его ласковые пальцы. Они массировали, гладили мой мозг, и я испытывал неземное блаженство.
— А ну, от…бись от него, — это сказала Антигона. Встав передо мной, она накинула на шею колдуна невидимую верёвку и дёрнула на себя.
Лавей, к моему удивлению, споткнулся. Ощущение пальцев из-под черепа исчезло, но соображал я всё равно с трудом.
— Уходите, — скомандовал Алекс, расстёгивая жилет. — Все уходите. Котов, Сашхен, девочки… Оставьте нас одних.
Глава 20
Колдун вновь захохотал. Никогда мне больше не будет нравиться громкий смех…
— Ты считаешь меня таким наивным? — он вдруг выпрямился и перестал улыбаться. — Думаешь, я совершу ту же ошибку во второй раз? — он пренебрежительно фыркнул. — Чемоданчик, что ты так трогательно тащил всю дорогу. Он ведь предназначен для меня? Гранаты? Динамит? Пара шашек? Ты всегда был мелочен, мой злейший друг. Твой жалкий чемодан — это пшик, детский фейерверк! Я ЗАМИНИРОВАЛ ВЕСЬ ТУННЕЛЬ! Стоит мне нажать кнопку — и вы все будете погребены под тоннами земли.
— Ты же знаешь: меня это не убьёт, — пожал плечами Алекс.
— И сколько тебе понадобиться времени, чтобы выкопаться? Недели? Месяцы? А как же твои друзья? Эти милые девочки… Жаль, у тебя не будет времени узнать, как мы, вчетвером, повеселились.
Алекс бросил короткий взгляд на Антигону.
— Всё в порядке, шеф, — в словах её было гораздо больше уверенности, чем в голосе. — Ничего такого, что не вылечит горячая ванна и бутылка виски… Это, и противогрибковая мазь.
— Отдай взрыватель, — тихо сказал Алекс. — Позволь выйти остальным, и я убью тебя чисто. Кремирую тело и развею над заливом. Но если ты взорвёшь туннель… Каждая частичка меня, каждый ошмёток, будет стремиться мучить тебя. Ведь тебе придётся остаться здесь, вместе со мной.
— Только об этом я и мечтаю, — половинчатая улыбка вновь озарила лицо колдуна. — С тех пор, как ты убил меня там, на берегу Дуная… Я только и мечтал добраться до тебя. И умереть, сомкнув руки на твоём горле.
— Ну так давай, — Алекс отбросил обрез. — Давай сразимся, один на один! Как в старые добрые времена, — он обернулся к отцу Прохору. — Уходите же. Это наше с Антоном дело.
— Нет! — заревел колдун. — Никто никуда не пойдёт!.. У смерти должен быть свидетель. Историю пишут победители — ты это прекрасно знаешь. Так что уговор таков: победишь ты — и вы уйдёте. Все вместе. Просто потому, что я не смогу вам помешать.
— А если победишь ты? — перебил Алекс.
Лавей расплылся в глумливой улыбке.
— Я останусь единственным выжившим.
— Но…
— Они, конечно, могут попытаться выбраться. Рабби и святой отец… И у них даже может получиться. Но они не станут. Они до последнего будут пытаться спасти остальных. Даже зная, что это бесполезно, что они всё равно не успеют… Они будут пытаться.
— Ладно, кончай трепаться, — Алекс махнул рукой и вошел в круг. — Ставки сделаны, господа.
Он принял боксёрскую стойку и затанцевал на носках туфель.
Вполне профессионально, — оценил я. И сделал шаг в темноту…
— Ты нашел взрыватели, Хафиз? — говорить приходилось шепотом.
Курд лишь отрицательно покачал головой.
Зная Хафизуллу — он искал. И искал очень тщательно…
— Он умеет отводить глаза, — к нам подошла Антигона. Вокруг глаз её были тёмные круги, волосы растрёпаны. — Лавей может держать их в руке, прямо у тебя перед носом, но ты ничего не увидишь. Будешь думать, что это гусеница. Или твои собственные пальцы.
— Что он с вами сделал? — я не хотел спрашивать. И не хотел знать. Но не спросить было нельзя.
— Тебе будет неинтересно, — девчонка передёрнула плечами так же, как недавно шеф. Будто стряхивая что-то мерзкое и противное…
— Вы… Целы? — я не знал, как спросить ещё. Разговаривать с женщинами о таких вещах у меня никогда не получалось.
— Пострадала лишь наша честь, — ответила Антигона. — А в остальном…
Она отвернулась.
Краем глаза я следил за поединком. Гиллель и отец Прохор застыли на противоположных концах круга, как молчаливые свидетели. Как секунданты.
И до сих пор всё шло хорошо.
Алекс оказался очень приличным бойцом, и действовал гораздо грамотнее, чем Лавей. Колдун не уступал ему в силе, руки и ноги у него были куда длиннее, но шеф лучше двигался. До сих пор…