Петрович и Серый в Иномирном легионе (СИ)

Молорик сузил глаза, оскалил зубы и издал глухое протяжное рычание, заставившее вибрировать мощное тело. Затем склонил голову, явно высматривая, за какое место тяпнуть наглеца. Петрович, почесал за большим драконьим ухом, склонился к нему и сказал:
— Мы на задании, после возвращения разберёшься.
Хвост впереди перестал мести пыль. Смелый тоже расслышал слова Петровича. До дракона дошло: есть не только здесь и сейчас, но и «после».
Путь до Фортеса, который всадники намеревались обогнуть по западной дороге, выводящей к границе, прошёл спокойно. Всадники ехали по широкому тракту, разглядывая поля, луга, редкие перелески, видневшиеся вдали поселения. Только Петрович и Серый оказались здесь впервые, но с интересом изучали местность и остальные. Одно дело: топать до города в увольнительную пешком, другое: ехать верхом на драконе.
Перед развилкой дорог случилось ещё одно событие. Навстречу всадникам двигался торговый обоз: несколько гружённых товаром телег, запряжённых лошадьми. Большой Змей приказал драконам остановиться, подъехал к комриту, перекинулся с тем парой слов, после чего они спустились с драконов и направились к обозу пешком.
Петрович прекрасно расслышал, о чём шла речь. Инструктор напомнил о неприязни драконов к лошадям. Оказалось, в их мире водятся хищные единороги, на которых при помощи драконов и ведут охоту. Действительно, при появлении лошадей все драконы подобрались и замерли, словно ожидая команды: «Взять».
Всадники наблюдали, как комрит Тарон общается со старшим обоза, указывая на драконов. А старший и его люди с опаской смотрят не на драконов, нет, на Большого Змея, молча, стоящего рядом с комритом.
Торговцы ситуацией прониклись, развернули обоз и вернулись к городским воротам. Лишь после того, как последний дракон из вереницы ступил на обходную дорогу, они рискнули продолжить путь.
Когда до границы оставалось идти совсем недолго, всадников встретили уже виденные командующий гарнизона и его заместители. Пограничников о лошадях предупредили, потому из перелеска они вышли на дорогу пешком.
После того, как всадники спешились, начальник гарнизона, ответив на приветствие, произнёс:
— Придётся немного подождать. Как только степняки начнут своё представление, нам дадут знак. Последние несколько дней эти дикари собираются с той стороны границы, потрясают оружием и выкрикивают оскорбления. У степняков принято демонстрировать неприятелю своё превосходство. Оружие у них почти равноценно нашему, а вот численность воинов, несомненно, больше, чем в гарнизоне. С драконами нам тоже будет, что продемонстрировать. Если не поможет, придётся обращаться к императору, с просьбой выдвинуть к границе войска. Это самый нежелательный вариант.
Комрит Тарон произнёс:
— Значит, наша задача выстроиться вдоль границы на драконах и стоять с грозным видом, на оскорбления не реагировать.
— Именно так. О, вот и сигнал, выступайте, — ответил начальник гарнизона и скрылся в перелеске, где был обустроен наблюдательный пункт. О том, что время пришло, сигнализировал не только запущенный в воздух огненный шар, но и вопли, свист, звон, доносящиеся со стороны границы.
— По драконам! — скомандовал комрит Тарон, первым вскакивая в седло. Пустив питомцев рысью, всадники миновали перелесок и выехали на поле, разделенное на две половины при помощи разграничительных столбов.
Проехав вдоль и развернувшись, выстраиваясь в одну линию, всадники получили возможность разглядеть орков. Коренастые лохматые смуглые воины, разрисованные белыми и красными полосами, увешанные амулетами, верхом на коротконогих тоже лохматых лошадях, в свою очередь уставились на воинов на диковинных зверях. На краткий миг установилась напряжённая словно звенящая тишина.
Драконы дружно и предвкушающе оскалились. Дикие степные лошади оказались сообразительнее домашних и попятились, пытаясь развернуться и сбежать от опасности. Этим и привели в чувства своих всадников. Вновь послышались крики, выявились несколько лидеров, по всей вероятности те самые молодые вожди. Они гарцевали впереди остальных, вдохновляя своим примером, Сначала кричали оскорбления на своём гортанном языке и демонстрировали жесты, явно считающиеся в этом мире неприличными.
 
Всадники второго ритона сидели на своих драконах, молча, как вкопанные.
Степняки, видимо сообразив, что их язык не знают, выпустили вперёд соплеменников, владеющих общеимперским. Однако и проклятия на ломаном языке в адрес гоблинских жён, тролльих тёщ и эльфийской матери впечатления не произвели. Ведь по сути иномирные легионеры не являлись теми, чьи тела им этот мир предоставил.
Гомон на той стороне слегка утих. Степняки выглядели несколько обескураженными, ведь пограничники всегда ловились на их уловки. Посылая в ответ угрозы, в том числе и на языке орков. Да и на жесты не скупились. Сейчас же перед степняками предстали другие противники: невозмутимые и непрошибаемые.
Новые вожди сдаваться не собирались, по их приказу к разделительной линии вышли три шамана в звериных шкурах с бубнами — ими они и звенели — и мешками в руках. По команде среднего они вытряхнули на чужую землю содержимое мешков, одновременно издавая пронзительный свист.
Вывалившиеся из мешка змеи, извиваясь, шустро поползли в сторону всадников на драконах.
— А ну стоять! — раздался громовой голос Петровича. — Кыш-ш-ш, кыш-ш-ш, кыш-ш-ш!
Змеи развернулись в обратную сторону, уже не подчиняясь свисту шаманов. Тех рептилий, что двигались недостаточно быстро, сжёг своим взглядом-лучом Большой Змей.
Степняки сорвались с места и с гиканьем ускакали прочь, поднимая клубы пыли. Миг, и на поле, на той стороне не осталось никого, кроме уползающих змей.
Комрит Тарон посчитал миссию выполненной, и скомандовал всадникам разворачиваться, чтобы отправляться в обратный путь. У перелеска их встретил начальник гарнизона.
— Невероятно! — воскликнул он. — Результат превзошёл ожидания. Теперь степняки несколько недель не появятся. — Затем, развернувшись к своим подчинённым, добавил: — Вот, вот что значит, не вестись на провокацию! Учитесь.
Обратный путь прошёл без происшествий. Честно говоря, все, в том числе и командиры, пребывали в уверенности, что спугнули степняков бас Петровича и прожигающий взгляд Большого Змея, а вовсе не вид вооружённых воинов на драконах.
Молорик выходку Смелого запомнил. После того, как их расседлали и отправили в стойла, он всё-таки тяпнул молодого нахала за хвост. После чего, с чувством выполненного долга, первым прошёл в ворота драконюшни.
Запрета на рассказы о проведённой операции не было, и вскоре весь лагерь оказался в курсе того, куда уезжал второй ритон. Как водится, событие обросло слухами и вымыслом. Так, шеф повар вещал собравшимся вокруг него кухонницам, как бравые всадники разогнали несметные полчища диких орков. И как степняки падали без чувств от грозного голоса эльфийского воина. Девушки охали, восторгались и безоговорочно верили в то, что события происходили именно так.
Перед обедом отряд выстроили на плацу, и легат от имени командования Восточного гарнизона и себя лично вынес благодарность второму ритону.
А после ужина легат на том же плацу тот же ритон уже отчитывал, лихорадочно обдумывая, какое бы наказание помягче назначить. Ведь, как ни крути в первую, половину дня всадники проявили себя героями. А вот во второй…
Началось с того, что незадолго до ужина командующий собрал на совещание командиров и магов координаторов, а воины получили свободное время. Второй ритон направлялся в беседку, чтобы переделать очередную песню. Всем очень понравились слова, которые решено было не изменять: «А помирать нам рановато, есть у нас ещё дома дела».
На дорожке они столкнулись с пехотинцами третьего ритона, которые, по старой памяти принялись цепляться к Теренсу и Ирвану. Не учли пехотинцы одного, эти два воина уже влились в ряды всадников, за несколько дней став своими в доску. После того, как один из насмешников толкнул Теренса так, что толстячок чуть не упал, раздался крик: «Наших бьют!», и второй ритон кинулся в драку.