Крестница (СИ)

Летящая походка, покачивание бедрами и легкая, тщеславная улыбка, было моим всем в тот день, да и во все последующие дни, когда доминировала Беркса. Мне понравилось это состояние, я могла ни о чем не думать, могла говорить правду, хоть и не сладкую. А так же мнение людей меня не волновало, как и взгляды. Когда я шла по академии в белом костюме, облегающем мое тело, как вторая кожа, с огромным вырезом на спине, все шептались, но в ответ этим подлым существам, я зачаровано улыбалась. Это был первый раз, когда я сворачивала в корпус Беркс. Поэтому ко мне подошла староста моего класса «Нуклэй ведьм», и произнесла:
— Изабелла, ты не туда идешь, ты в порядке? — голос этой заучки звучал, будто из носа. Слушать её было невозможно, а если смотреть, то можно потерять сознание от её уродства. Старый уродский шарф, удлиненная школьная юбка и пиджак на два, а то и три размера больше. Я отпихнула девку с пути и, когда удостоверилась, что все смотрят прямо на меня, объявила:
— Я отныне не Нуклэй ведьма, как вы, а смесь двух существ. Беркса и Нуклэй ведьма. Так что засуньте свои поганые языки куда подальше и слушайте вашу богиню во всем, а иначе..- я чувствовала удовольствие говоря это, искреннее счастье прильнуло ко мне тогда. Почти все мои бывшие одноклассники, хотя нет, не бывшие. Я же была вынуждена иногда приходить на учебу, как ведьма, чтобы развить обе силы. Так что иногда они меня могли видеть. Все одноклассники тряслись от страха, а кто не трясся, тот опустил глаза в пол, чтобы не посмотреть в мои глаза по случайности. Вдруг голос подала Карина. Она воспринималась мной максимум как детеныш бегемота, так что её слова не «ранили меня в душу».
— Ты себя возомнила пупом Вселенной или что? Никто не будет тебе прислуживать, ты жалкая. Ты не пуп, а шут, только не самая сильная карта, а самая тупая. — Карина стала медленно подходить ко мне, а я заплакала. Стала рыдать, слезы катились и катились по щекам. Карина выглядела довольной, а остальные уже поняли мой план. Кто-то пытался предостеречь девку, но никто так и не осмелился помочь Карине Павловой. Все с жалостью смотрели на неё, создавая гробовую тишину, в которой были слышны лишь мои всхлипы и стук каблуков Карины о пол.
— Я же сказала, ж а л к а я. — повторила по буквам Карина и радостно подошла ко мне.
— Извиняйся. — девушка смотрела в мои глаза, которые горели от её мысленного превосходства надо мной. А я, жалкая Изабелла, смахнула слезы, и глубоко вздохнув, произнесла:
— Простите за все. Я не хотела. Карина, можно я поцелую твою руку? — Карина засмеялась и махнула рукой в качестве разрешения. Я медленно опустилась на колени, взяла её руку и, не успев поднести её ко рту. Я вывернула руку подлой дуры на 360 градусов. Карина закричала, будто её закапывают под землю заживо. Девушка схватилась за руку и упала на колени от боли. Теперь она стояла на коленях передо мной. Из толпы доносились удивленные вздохи, шепот и прочее, но меня волновала Карина. Я схватила её за воротник и, не обращая внимание на её слезы, сказала:
— Карина, извиняйся. Иначе..- девушка упала на колени и стала слезно кричать, будто она правда раскаивалась:
— Прости, извини. Умоляю, я больше не бу… — не дослушав её речь, я ушла в класс. Урок уже шел и представляться не было смысла, меня все знали, поэтому я просто села за парту. И все было хорошо, пока я не увидела Асмодея. Он не выглядел как человек, вместо этого он перевоплотился в монстра Сулум. Монстр Сулум — это существо без глаз и рта, вместо них дырки, из которых будто светят лампочки. А само существо было в черной мантии. Лицо Асмодея чем-то напоминало маску из фильма «Крик». Я заметно занервничала и стала кусать щеки изнутри, чтобы успокоиться. Парень не оставил мой взгляд без внимания и помахал мне рукой. Я старалась не обращать внимание на него, но, когда он поднял свою руку и специально загнул палец, будто лишился его он, а не я, мои нервы стали кончаться. Губа начала подрагивать, и даже через весь зал я слышала, как усмехается Асмодей. Теперь сил терпеть точно не было, я схватила сумку и телефон, который не сдавала, и просто убежала. Трусиха? Да. Обидчивая? Конечно. Прошу ли я его? Нет! Я бежала по пустым коридорам, сердце забилось быстрее, я вновь позвонила Агафону, но моей поддержки не было. Он не ответил. Как только моя нога переступила порог дома, я закричала. Закричала, что есть мочи. Я пыталась выплеснуть эмоции, а когда увидела, что мою карусель с Ординарами доставили, я вышла во двор и, взяв первого попавшегося Ординара, ударила его о землю. После сама упала рядом с ним. Ведь они знают на что идут? Они же и сделаны для того, чтобы их убивать. А я хотела рвать и метать, но одновременно мечтала лечь и умереть. Это был замкнутый круг, Беркса внутри меня хотела убивать, а Нуклэй хотела умереть. Раз они так хотели, я решила, что сделаю то, что легче. Поэтому я взяла нож и воткнула его в того самого Ординара, а после прокрутила. И вновь упала, будто замертво. Мне не хотелось убивать, но этого хотело мое внутренние я. Этого буквально хотела я. Нет, не хотела. Просто он спровоцировал меня, а как жить дальше? Вдруг я услышала голос позади:
 
— Свет очей, иди сюда. — я знала чей это голос и, не смотря на усталость, подорвалась с места..
18 глава — разговоры тет-а-тет
Я оглянулась и, как только заметила Агафона, встала на ноги и побежала к нему. Я пару раз споткнулась, но ощущение, что только он поможет мне справиться с этим состоянием, добило меня. Как только я обняла его, стало так легко, будто я только что вырвалась из пасти акулы и попала к спасателям. Но акулу ведь не застрелили? Значит она вернется ко мне рано или поздно. Однако надежда, что я перепутала и это был всего лишь сон, а на самом деле я лежу в мягкой кровати с шелковыми простынями, наблюдая за солнцем, что вот вот появится, осталась. Я уткнулась парню в шею, не в силах отпустить его от себя, хотя бы на миллиметр. И даже, если бы он умирал от жажды, я бы эгоистично заставила его стоять рядом и слушать мои машинальные всхлипы.
— Мне так пло..- я думала, что заикаюсь, но порыв договорить не останавливал меня, как же я ошибалась. Горло сдавило и я попыталась умять это чувство тем, что прикоснулась к артерии рукой, будто пыталась проглотить конфету, но стало только хуже. Я еле стояла на ногах, боль вскружила мне голову, боль кстати и была в голове. Ноги подкосились и я не в силах «держаться на плаву», снова упала ко дну. Белый костюм был напрочь испорчен, ведь зеленые пятна от травы и черные от грязи отмыть сложно, не так ли? Но в тот момент я естественно не думала об одежде и прочей чепухе. Я была способна лишь наблюдать за Агафоном, который подложил мне под голову какую-то кофту и, не зная что делать, просто держал за руку. Я видела, что он думает и это делало мне чрезвычайно приятно. Он думает как же мне помочь. В то время боль усилилась и появился шум в висках, будто после похмелья, но к похмелью добавилось удушье и ощущение, будто твою шею ломают, боль в области затылка, из-за которой хотелось лечь и не проснуться, а так же дрожащие руки и колени. Но главным отличием от похмелья были, расширенные от страха, глаза Агафона и то, что его глаза бегали, словно сошли с орбит. Он пытался меня успокоить, гладил по голове и так далее, но помочь мне смог бы только сам Иисус. В которого, не смотря на обстоятельства, я веровала. Вдруг я увидела, что Агафон более менее успокоился и стал наговаривать:
— Потерпи, свет мой, сейчас все закончится. — сознание помутнело, как только я моргала, при открытии глаз все равно была темнота пару секунд. Вдруг я увидела, что Агафон взял откуда-то мел и стал что-то рисовать у меня на руке. После прошлой мехенди мне хватило и я пыталась остановить его. Но моя рука смогла лишь со скоростью ленивца подняться и так же обессилено опуститься. От недостатка кислорода я начала видеть галлюцинации. Танцующие кролики или что-то подобное, точно не помню. Как вдруг после очередного моргания все стало четким, я взялась за горло и поняла, что могу дышать. Я вскочила и стала с силой вдыхать воздух, легкие стали болеть от поступающего в них кислорода, но я должна была надышаться вдоволь. Боль прошла, все стало хорошо, лишь Агафон устало лег на траву и выдохнул: