Крестница (СИ)

— Что за фигня? Не трогай ме… — обернулась. Передо мной вновь стоял кареглазый брюнет с натянутой улыбкой до ушей. Агафон подсел ко мне и как ни в чем не бывало, произнес:
— Изумительно правда? — я была готова разорваться от злости. Асмодей прикинулся моим соратником и втерся ко мне в доверие. Меня стало пробирать на слезы, но я сдержалась. Это было самым ужасным предательством, будто мягкая игрушка, с которой ты спала всю жизнь, ожила и убила тебя. Мой голос стал дрожать, поэтому не теряя времени без плача, я еле слышно сказала:
— Зачем? Почему ты не сказал, что ты Асмодей?! — я вскочила и не в силах сдерживать злость, пнула его в грудь двумя руками. Агафон или Асмодей, вскочил на ноги и подошел ко мне. Парень положил руки мне на плечи, после взял меня за руку.
— Свет от утренних лучей, ты чего? Я не Асмодей, но настоящую причину нашего с ним сходства рассказать не могу. Пока не могу, но потом расскажу. Обещаю. Ты же веришь мне, Изабелла? — «Свет от утренних лучей», я опустила взгляд в пол, как не поверить ему, когда он говорит таким голосом и смотрит щенячьими глазами, прямо в душу. Он знал все мои мысли наперед. Было ощущение, будто он считывает мою реакцию на его поведение. Когда мы встретились в первый раз, я похвалила его духи, после этого я слышала только этот аромат от него. Вздохнув, я кивнула Агафону и села на траву вновь.
— Ты знаешь, как проходит чемпионат? — я отрицательно помахала головой.
— Почему ты назвал меня «Свет от утренних лучей»? — Агафон усмехнулся и вновь взял меня за руку, и моей же рукой указал на солнце. Я неосознанно посмотрела на лучи, но глаза стало печь, как в нашу первую и, надеюсь, последнюю встречу с Асмодеем.
— Ты похожа на солнце, так же прекрасна, но если долго смотреть, то будет больно.
— С чего ты взял? — я отвела взгляд на очередей плакат, чье содержание я уже выучила наизусть. После на еще один и еще..
— Интересно? — сердце забилось быстрее и я протараторила:
— Хорошенький у тебя брат. То есть хороший. Шиплин в смысле. — мысленно я пинала свои мозги, как футбольный мяч. Только я могла такое сказать парню, который мне интересен. То есть, нет в том смысле. Ой, всё.
— Я могу определять суть человека по его глазам. Один из моих даров, то есть способностей. — я сразу поняла, что Агафон так насмехался надо мной, поэтому ответила так же с подколом.
— А мой главный дар — если кто-то надевает красную рубашку, то значит, что он по уши влюбился в меня. — смотря в глаза Агафону, произнесла я, после перевела взгляд на его ярко красную рубашку. Ни одна мышца на лице парня не дрогнула и он, пожав плечами, сказал:
— Похоже это правда твой главный дар. — теперь вновь стало стыдно мне, что за шутки. Ведь шутки? Вдруг из-за угла выехала карусель. На ней с грустными и красными, от прилившей в лицо крови, глазами крутились женщины и девушки. За этой каруселью образовался целый парад из драконов и ведьм. Вдруг мой взор устремился на надпись на карусели «Ординар». То есть это были люди из Ординара? Я не успела ничего произнести, ведь Агафон потащил меня за трибуны стадиона со словами:
— Если нас увидят, то заставят учавствовать. — я кивнула ему, но не поняла, чем плохо участие. Как вдруг я увидела, что Бегдияр и Директор Анатолий, взяли энергией двух женщин, из уже остановившийся карусели, и повесили с двух сторон крыши. Перед женщинами встал Саша и ему крикнули:
— Выбери кого спасти. — не долго думая, Саша направил энергию на женщину с правой стороны крыши. Она зажмурила глаза и. И загорелась. Женщина упала вниз и загорелась. Я чуть не закричала и к моим глазам прибыли слезы. Вот, что за чемпионат. Издевательства над людьми из Ординара? Я хотела встать и сказать свое мнение про эту ситуацию, но Агафон схватил меня за кофту и произнес:
— Тише, я понимаю, что ты добрая, но такова традиция, не мешай. — до конца чемпионата я сидела рядом с Агафоном, уткнувшись в свои колени, и стараясь не слушать крики умирающих людей. Вдруг Директор назвал мое имя и сказал:
 
— Изабелла, Вы были замечены здесь. Если Вы не выйдите, то будете отправлены на переработку как бесполезная Сулум. — я хотела затаиться в нашем укрытии, но Агафон вытолкнул меня из него, а, когда я обернулась, Он вновь пропал. Я топнула ногой от злости на Аги, но сразу после этого пошла к Директору раз на то пошло.
— Здравствуй, Белла. Выбери себе Ординара и продемонстрируй любое заклинание. — я не хотела делать женщине больно. Я посмотрела в её глаза, они были пустыми, в них не было ни жизни, ни надежды. Поэтому я произнесла:
— Счастья радости желаю, в месяц волос превращаю. — на глазах всего стадиона прическа женщины сменилась на месяц, примерно метр в высоту. Он светился и из него играла музыка. Ординар открыла глаз, потом второй и, осознав, что живая, распахнула глаза и улыбнулась. Я была очень рада, у всех реакция была хорошей.
— Молодец, Изабелла. Хвалю, ты свободна. — вдруг Директор направил энергию на мою Ординар и она упала без жизни..
***
Ворвавшись к себе домой, я первым делом взяла телефон и написала маме сообщение о том, что все нормально. После я вспомнила о своем «убийце» и закричала на весь дом:
— Проклятый Тач, ко мне! — я услышала шуршание за спиной и осознала, что это Джонни. Вдохнула как можно больше воздуха, ожидая неприятного разговора. Проще сказать, убийственного спора..
14 глава — подготовка во всю
Я не хотела поворачиваться к нему. Джонни стал мне противен.
— Ты будешь меня игнорировать, да? — я все так же, не оборачиваясь, глубоко вздохнула и произнесла:
— Ты предал меня, просто скажи, зачем ты так поступил со мной? Что я сделала тебе? — я сложила руки в замок за спиной и закрыла глаза, чтобы успокоиться. Я слышала, что Джонни мельтешит сзади и, когда в течении пары минут ответа не последовало, я повернулась лицом к нему. Пронзая его взглядом, я сказала:
— Сontritum lingua. - что являлось заклинанием правды. В глазах Тача промелькнул страх и он закрыл рот рукой. На, что я крикнула:
— Дима, приведи охрану. — главный по моему дому через пару минут выполнил мою просьбу, охрана держала Джонни за руки, чтобы он не мог соврать. Я усмехнулась, было бы смешно, если не так грустно. За эти три недели Джонни стал чем-то на подобии авторитета для меня. Я хотела быть похожей на него, но единственное, чего я смогла добиться — это его ненависти. Тач опустил голову и кудри парня закрыли его лицо, но я слышала что-то похожее на плач. Я была душем, который повернул рычаг его слез, но я не забыла их выключить, я не хотела их выключать. Зачем выключать страдания моего позора и страха? Тач — это помошник, но для меня Джонни был не помошником, а Асмодеем в воплощении милого парня. К тому моменту мертвая тишина доконала меня, хотя тогда она не была мертвой. Мертвыми здесь были только мы с Джонни. Либо мне так казалось.
— Что расскажешь? Я не слышу ответа. — Джонни попытался вновь закрыть рот рукой, но, когда ему не позволили это сделать, он сжал губы в надежде, что горькая правда не выльется, но сладкой лжи я уже наслушалась, а слышать сладкие речи от каждого знакомого я не собиралась. Так что….
— Я влюблен в тебя и заревновал тебя к твоему другу, поэтому решил, что, если ты не достанешься мне, то не достанься ты никому. Ведь после падения ты бы стала уродиной… — я обомлела. В прямом смысле слова, я вновь отвернулась от Тача и схватилась за голову. Я ожидала всего, что он моя бывшая мать или Асмодей, что ему сказали сделать мне ужасно больно или, что он спец агент ФБР, но не как не признания…И я стала вспоминать все моменты нашего общения, черт. Он ведь вправду флиртовал со мной, обиделся, что я пришла к дому не одна. Ослушался мою маму, чтобы показать мне желаемое. Нет, мне не стало стыдно, лишь обидно, что. Что я не пресекла такое поведение в начале его появления. Нужно было дать ему розгами, как коню, чтобы успокоился, а я наоборот, подкармливала пони яблоками за непослушание. Я посмотрела в потолок и стала грызть палец, не зная, куда деть свои переживания и мертвые нервные клетки из-за них. За последнее время моя нервная система опустела. Я не имела понятия, что можно ответить на ЭТО, поэтому я сказала первое, что взбрело на ум: