Чужой (СИ)

ЧжуВон молчит.
— А вот то, что упоминания о Пак ЮнМи вызывают неприятие среди людей, с которыми я работаю, — могу сказать тебе совершенно чётко. И новость о том, что мой сын организовал кампанию с целью её помилования, ставит меня в глазах партнёров в двусмысленное положение. Ты понимаешь, что это отражается на бизнесе? Попробуй подумать о том, как ты будешь работать в корпорации после того, как демобилизуешься.
— Прости, отец. Но я не намерен работать в корпорации.
ДонВук несколько секунд оценивающе смотрит на бунтаря.
— Почему тебе стал безразличен семейный бизнес? — интересуется он.
— Не интересно.
— Что значит — «не интересно»? — удивляется ДонВук. — Корпорацию создал твой дед, я посвятил продолжению его дела всю свою жизнь, твой старший брат сменит меня. А тебе — «не интересно»?
— В этом и дело, что это не моё. Бизнес уже создан, работает и мне нужно стать просто его частью. Отец, я хочу создать что-нибудь своё!
ЧжуВон с вызовом смотрит в глаза родителю.
— Пыл молодости. — произносит тот, объясняя себе поведение сына. — Похвально, конечно, но не тот случай, чтобы я мог этим гордиться.
— У меня всего одна жизнь, и я не могу остановить её, поджидая подходящего времени!
— Все мы живём сейчас и сегодня. А твоё поведение — грозит корпорации убытками! Хочешь увидеть, как рушится дело твоего деда, отца, всей семьи? Подумай о своих близких! Как они будут жить, оставшись без средств к существованию?
— Простите, отец, однако мне кажется, что вы излишне драматизируете ситуацию. Ведь совсем недавно фирма заключила большой военный контракт.
— Контракт могут пересмотреть или передать нашим конкурентам. Конечно, неустойку выплатят, но это совсем не те деньги, которые можно получить при полном выполнении договора. А ты, своим поведением, создаёшь ненужные риски. Сколько времени тебе нужно, чтобы заработать хотя бы миллиард долларов, занимаясь своим бизнесом?
ЧжуВон задумывается.
— Думаю, на это не хватит всей моей жизни. — нехотя признаётся он.
— Вот! — ДонВук назидательно поднимает указательный палец вверх. — Сам прекрасно всё понимаешь! Твоя потенциальная прибыль, — просто ничто в сравнении с моими реальными убытками. Поэтому, прошу, — прекращай свою возню с ЮнМи. Закрывай кампанию сбора подписей и задумайся о своём будущем. До твоей демобилизации осталось совсем немного. За это время реши, чем ты хочешь заняться в корпорации и, если я соглашусь с твоим выбором, то к твоему возвращению будет всё готово. Сможешь сразу приступить к работе.
ЧжуВон молчит в ответ на предложение, при этом смотря куда-то в сторону окна.
— Что снова не так? — спрашивают его.
— А жить, как мне хочется, — нельзя? — хмуро интересуется ЧжуВон, восстанавливая зрительный контакт с отцом.
— Послушай, сын. Ты уже взрослый и мне странно объяснять тебе известные вещи. Мужчина всегда отвечает за всё. За свою жизнь, за жизнь своей семьи, своих близких. Если он не будет этого делать — всё рухнет. Мужчина — основа мира, его стержень. Так определено провидением. А ты собираешься увильнуть. Правильно я понимаю?
Отец с неодобрением смотрит на своего отпрыска.
— Люди придумали много определений смысла жизни. — вздохнув, отвечает ЧжуВон. — Какое из них правильное, — никому не понятно. Скорее всего, — эти словесные кружева являются всего лишь попытками объяснить другим, что было ценного в жизни конкретного человека. Но станет ли это столь же значимым и для других людей, если те решат последовать имеющемуся примеру? Отец, я ведь не собираюсь прожигать жизнь. Просто буду работать сам. И отвечать за всё, — тоже сам. Корпорацию возглавит мой старший брат. Зачем мне туда? Чтобы с ним конкурировать? Это ни к чему хорошему не приведёт. А просто сидеть днями в кабинете, не имея возможности принимать самостоятельные решения, — я не хочу потратить на это свою жизнь.
ДонВук секунд пять разглядывает сына.
— Значит, хочешь принимать решения самостоятельно. — повторяет он. — А сможешь?
— Отец, я командир отделения, в котором лично руковожу подчинёнными. Мне нравится. Начальство довольно моей работой.
 
Отец снова задумывается.
— Может, организовать для тебя дочернюю фирму? — предлагает он. — Какое-нибудь новое направление в бизнесе… Будешь руководить.
— Да. И если у меня что-нибудь выйдет, то у меня это заберут в корпорацию. — скептически отвечает ЧжуВон. — Брат и заберёт.
— Почему он «заберёт»?
— Потому, что он главный, а моя фирма — дочерняя.
— Пока я жив, этого не случится. — обещает ДонВук.
— Прости отец, но раз между нами такой откровенный разговор, то замечу, что никто не вечен. И что я буду делать после? Сегодня, из-за моего возраста, мне достаточно просто поменять занятие. А тогда мне будет уже лет пятьдесят. В старости вряд ли получится начать всё заново.
— Всё ты выдумываешь. — недовольно произносит ДонВук, вставая с места и обходя стол. — Никто не собирается ничего у тебя отнимать. Я знаю твою бизнес-идею: открыть музыкальное агентство, набрать девчонок покрасивее и сидеть, как султан в гареме.
— Отец! «Сидеть как султан в гареме», — для этого совсем не нужно создавать агентство. Семья даёт достаточно денег, чтобы такое проворачивать прямо сейчас. Но я хочу зарабатывать сам! Желаю узнать, чего на самом деле стою.
— Такого от тебя я раньше не слышал. — констатирует ДонВук, подойдя и остановившись рядом с сыном. — До армии.
— Ты ведь сам говорил, — она поставит мне мозги на место.
— Я сказал — «надеюсь, это случится»! Но вижу, что они если и встали, то совсем не туда, куда мне хотелось. Раз между нами, как ты сказал, «откровенный разговор», напомню, — твой брат тоже не вечен. Ты — его замена, на случай, если произойдёт… непредвиденное. Корпорация не должна уйти в чужие руки. Твоя задача — сохранить и передать её своим детям. Поэтому я и настаиваю на твоей работе в «Sea group». Тебе необходимо знать, как всё в ней работает, чтобы быть готовым в любой момент взять на себя всю ответственность. Понимаешь?
ДонВук смотрит на своего младшего сына, который молча стоит, опустив глаза.
— Вся моя жизнь может пройти на скамейке запасных. — наконец, подняв голову, говорит ЧжуВон. — И может случиться так, что я не понадоблюсь, а управлять корпорацией станут дети моего брата, но не мои. Какой тогда итог я подведу своему жизненному пути, когда придёт мой последний час?
ЧжуВон смотрит в глаза отцу. Тот молчит, затрудняясь с ответом. Затем поворачивается спиной к сыну и направляется к окну. Смотрит на улицу.
— Но кто-то должен это делать? — не меняя позы, произносит он.
— Я не хочу быть принесённым в жертву!
— Можно подумать, есть желающие…
— Оказывается, причина твоего неповиновения лежит глубже, чем любовное увлечение. Все мужчины в роду должны работать на благо семьи. Если кто-либо отказывается взять за это ответственность, то он теряет право входить в семейный круг. Ты понимаешь, о чём я, ЧжуВон?
— Речь идёт о том, что ты выгонишь меня из дому?
— Я буду вынужден. Ты — бесполезен. Зачем тогда мне такой сын?
ДонВук с вопросом смотрит на сына.
— На каком месте я буду полезен, — решать не мне? — с бесстрастным выражением лица спрашивает тот.
— Я тебе уже объяснил.
— Хорошо отец, я услышал твои слова.
— И каков результат этого?
— Я буду отстаивать право жить своей собственной жизнью.
ЧжуВон смело глядит в глаза отцу.
— Понятно. — говорит тот. — Похоже, решение отправить тебя на учёбу во Францию было ошибочным. Мне с самого начала оно не нравилось, но я позволил твоей хальмони переубедить себя. Вижу, что зря. Нужно было выбрать Англию, в которой нет всяких свободолюбивых идей. Что ж, теперь мне всё стало понятно. Не передумаешь?
— Не передумаю!
— Ладно, ЧжуВон. Мне жаль, но таков твой выбор.
— Прости отец, но это моя жизнь.
— Вижу. Всё, уходи.
— До свидания, отец. Будьте здоровы.