Дочь Вороньего Короля (СИ)

В этот момент Эрик закончил какую-то скабрезную шутку, и оба его слушателя разразились смехом.
«Ну, с ним-то все понятно», — улыбнулся Лариэс. «Вырвался из дворца, и совсем потерял берега».
Тут его внимание привлекла Орелия, которая сидела, скрестив ноги, и почему-то ничего не ела. Телохранитель взял свою тарелку с кашей и мясом и подсел к Целительнице.
— О Ступившая на Путь Вечности, дозволь задать вопрос.
Орелия повернула к нему голову и юношу пронзил алый свет, бьющий из-под капюшона.
— Я чем-то похожа на Ридгара, — проговорила Целительница. — Не люблю этот титул, он напоминает о тех, кого больше нет рядом. Просто Орелия.
— Хорошо, о госпожа моя.
— Хм?
— Хорошо, — Лариэс сглотнул, но выдавить из себя прямое обращение к столь важной особе попросту не мог, — Древняя.
Из-под капюшона донеслось нечто, напоминающее скрип.
— Это — лучшее, на что ты способен? Ладно, сойдет.
Лариэс едва сдержал улыбку. Орелия почти слово в слово повторила то, что Ридгар сказал ему вчера.
«Весь вопрос в том, специально ли она это сделала, или так вышло случайно?»
Из-за того, что голос легендарной волшебницы был лишен даже намека на эмоции, было трудно понять, когда она шутила, а когда говорила серьезно, но Лариэсу показалось, что чародейка, пережившая все самые разрушительные войны последнего тысячелетия, на сей раз демонстрирует чувство юмора.
Он чуть улыбнулся и задал свой вопрос:
— Госпожа, почему вы не едите? Каша невкусная?
— Нет. Дело не в еде, а во мне, — ответила Целительница. — Я не притрагиваюсь к пище уже больше восьми сотен лет. Или даже девяти — память в последние десятилетия начинает шалить. Экономия пищи — один из плюсов того, что со мной произошло.
— Произошло? — Лариэс затаил дыхание.
У него возникла безумная надежда узнать правду об Орелии, о бессмертии и внешнем виде которой ходили сотни самых разных историй.
— Это неважно, — ответила она, давая понять, что разговор окончен, и юноше осталось лишь принять это.
* * *
Четыре дня прошли один за другим, а отряд продвигался по дорогам Дилириса, ведущим на север. Им предстояло скакать еще неделю, после чего, перебравшись через герцогство Виннифис, вступить в Лес Гарпий и заявить о своем желании встретиться с Вороньим Королем.
Нельзя сказать, что Лариэсу сильно нравилась идея пообщаться с жителями Виннифиса — страны, получившей свою независимость в длительной и кровавой войне против Дилириса. Марравы, составляющие две трети населения герцогства, до сих пор грязно ругались при одном лишь упоминании о Вентисах, так сильно правящая династия королевства отличилась, подавляя восстание. Впрочем, дилирисцы, оставшиеся в стране, тоже не были в восторге от своей бывшей королевы. Мислия как-то обмолвилась, что с каждым годом все большее их число принимало оракула как главу церкви и свою единственную госпожу, и заступницу, замаливающую перед Господом нашим и сыном Его все грехи людские.
Нетрудно было представить реакцию простолюдинов на отряд в полсотни дилирисцев, топчущий их землю.
С другой стороны, если огибать Виннифис, то придется потратить лишнюю неделю только на путь, а потом еще застрять на неизвестное время на границе. Северный рубеж Дилириса, отделяемый от Леса Гарпий широкой и полноводной рекой Латой, представлял собой цепь укреплений, а потому к любому отряду, перебиравшемуся через реку, гарпии моментально относились как к вражескому. Детям небес и так непрерывно приходилось отлавливать многочисленных браконьеров и лесорубов, которые приходили убивать редких лесных животных и рубить бесценные деревья спити.
Именно поэтому, Лариэсу болью в сердце пришлось признать, что его высочество, как всегда, прав, но от того на душе легче не становилось.
Единственным плюсом было то, что путешествие начало входить в колею, превращаясь в нечто рутинное. Лариэс распределял дежурства, направляя патрули не только вперед, но и назад, а также — проверять окрестности. Время от времени он и сам выбирался в передовой дозор, неизменно беря с собой Вилнара, с которым постепенно удалось наладить контакт. Беседы их, правда, касались в основном работы, но Щит принцессы, по крайней мере, уже не умолкал, произнеся три слова подряд.
 
Кающийся время от времени также отправлялся с одним из патрульных отрядов, видимо для того, чтобы разогнать скуку. Мелис, когда не был занят пустой болтовней, отъезжал то вправо, то влево от дороги. Сам Непобедимый утверждал, что занят вынюхиванием врагов, а заодно — охотится на кроликов, которых он, действительно, регулярно приносил, наплевав на права собственности местных дворян. Однако Лариэс полагал, что жизнерадостный оборотень с большим удовольствием предпочитал выслеживать симпатичных селяночек, которые в изобилии водились в этих местах и поймать которых было куда проще, нежели ушастую живность.
И то, что нередко в этих походах к нему присоединялся принц, заставляло полукровку трястись от ужаса, потому как он никогда не мог знать, где сейчас его господин: бродит по лесу в компании Древнего или же блудит на сеновале в компании ненадежного оборотня и пары каких-нибудь слабых на передок девиц. К тому же Лариэс ни на миг не сомневался, как именно принц расплачивается за любовь — он просто демонстрирует свою магию, а значит, о маршруте передвижения отряда знает каждый потенциальный убийца.
О нет, Таривас Вентис не был дураком, он был невероятно образован и умен, превосходно являлся превосходным оратором и дипломатом, умел хранить тайны. Вот только… Там, где речь заходила о женщинах, все эти таланты отходили куда-то на второй план, и его величество превращался в глупого мальчишку, ведомого страстью.
Лариэс полагал, что до самой своей смерти будет помнить одну авантюру его высочества, в результате которой принц с телохранителем оказались в грязном и дешевом притоне Салутэма. Они были окружены толпой отъявленных головорезов, выказывающих самые однозначные намерения, а Таривас, одурманенный наркотиками и алкоголем, был не в состоянии колдовать. На память о том приключении у Щита принца сохранилось целых три шрама, а у его высочества — шикарная любовница, которую тот сумел утащить с собой и перевезти в Сентий.
И то, что в этих отлучках его высочество сопровождал десяток гвардейцев под командованием либо надежнейшей Клариссы, либо Марка, ничуть не успокаивало телохранителя. Он бы предпочел сопровождать принца сам, но увы, тот строжайше запретил это, полагая, очевидно, что Лариэс своим нытьем будет портить веселье.
Именно с этими мыслями Щит принца, позевывая, ехал по дороге, лениво поглядывая по сторонам. Уже вечерело, и до того момента, как тьма опустится на мир, оставалось всего ничего. В Дилирисе, в отличие от северных стран, по вечерам было темно, хоть глаз выколи, особенно, если небо заволакивали тучи.
«Прямо, как сейчас», — подумал Лариэс, зевнув еще раз.
Прошлой ночью он спал плохо, а потому сегодня клевал носом. Однако не заметить приближения к лесу у юноши не получилось бы при всем желании. До деревьев оставалось совсем немного, и Лариэс призадумался — двигаться ли вперед, или подождать отряд.
«Спрошу у Вилнара», — решил он. — «Когда тот подъедет».
Лариэс немного опередил своих товарищей, первым взобравшись на гребень холма и проехав немного вперед, а потому в настоящий момент, остановив коня, ждал их появления.
Путники практически исчезли с тракта. Те из них, кого дорога застала в пути, попросту сошли с дороги, более же обеспеченные же давно ужинали, оплатив постель и еду в одном из многочисленных постоялых дворов.
 
«И где там этот Вилнар с Индржихом?» — подумал он с легким беспокойством.
Что-то очень не нравилось полукровке, но он никак не мог понять — что же именно. Чутье, пришедшее с опытом, не давало расслабиться ни на секунду.
«Может, повернуть?» — подумал он, инстинктивно проводя пальцами по гриве своего коня, чтобы успокоить животное — тому, кажется, передалась нервозность седока.