Анатомия соблазна (СИ)

Поднимаю её. Это кассовый чек. Рассматриваю. На нем мелкими буквами указан тот, кто оплатил покупку. Изольда Северова… хм… знакомое сочетание. И тут на меня находит приступ смеха. Это же мамаша Леонида! Выходит, не он сам, а она преподнесла мне такой подарочек! Да, но послание-то в его духе начертано. Она бы не сумела. О, как там всё запущено! Было так: Изольда пришла к сыну, вставила ему пистон за нерешительность и купила букет, а ему приказала настрочить мне послание. Сама оплатила и отправила.
Круто, блин! Как же хорошо, что с этой семейкой я не буду иметь ничего общего! Но Артур. С ним-то как быть? Обиделся же. Прямо сейчас пойду к нему с чеком и поясню, что между мной и Лёнькой ничего никогда больше не будет. Что вышло досадное недоразумение. Я и раньше хотела этот веник выкинуть, но не успела. Он, Уваров, всё не так понял. С этими мыслями шагаю к нему в кабинет.
Его помощница куда-то вышла, дверь открыта. Захожу в приемную, потом делаю шаг к кабинету Артура и замираю. Оттуда слышен его голос. Ласковый, воркующий.
— Да, солнышко, да. Конечно, приеду. Маленькая моя, соскучилась? Ты ж моя хорошая. Потерпи немного. Ещё денёк, я обязательно примчусь. Какой подарок ты хочешь? Да? Конечно, можно, о чем вопрос! Знаешь, я очень тебя люблю. Правда-правда. А ты меня? Какая ты хорошая, — уваровский голос такой нежный, добрый, проникновенный даже, что я теряюсь. Замираю и слушаю чужой разговор, понимая, как нелепо выгляжу.
Артур прощается к той, кому наговорил столько милых слов, кладет трубку. Я, едва сдерживаясь, чтобы не разреветься или не растерзать кого-нибудь, не разломать что-то, вылетаю пулей из его приемной и мчусь к себе. Попутно в адрес Лёньки и его мамаши в моём мозгу звучит такая страшная брань, что её озвучивать в пределах офиса нельзя. Вернувшись в кабинет, говорю Снежане, что меня ни для кого нет. И до конца дня пашу, как папа Карло, только чтобы не думать, в какой глупейшей ситуации оказалась.
Но мысль о том, что у Артура есть кто-то, кого он называет «моя хорошая», признаётся в любви и мурчит по телефону, как котик, выбешивает меня напрочь. Ну очень хочется пойти к нему и как следует поругаться. Чтобы не совался в чужие кабинеты, когда нет приглашали! А ведь я перед Леднёвым пресмыкалась ради этого козла! Просила, унижалась! Никогда себе не прощу такой глупости. А уж Уварову и подавно!
Это всё. Видеть его не хочу. С этого дня все проекты — только порознь. Никакого сотрудничества. Мы — жесткие конкуренты. И я надеюсь, что новый босс все-таки выбросит Артура с работы, и тогда я займу должность креативного директора. Точка, хватит сопли распускать! Ни один мужик на свете не достоин того, чтобы я за него так переживала!
Вечером, когда настала пора уходить домой, я прохожу мимо Артура. Он смотрит на меня и говорит «До завтра, Лика». Я же, мотнув головой, ответила ему: «До свидания, Артур Львович». «Почему так официально? Что-то случилось? — спросил Уваров. Не дождавшись ответа, заметил. — Ах, ну да, конечно. Понимаю. У вас же бурный роман». Я чуть сумкой ему по башке не треснула.
Это у меня-то роман? Ах ты, наглая скотина! Сам с какой-то девкой любезничает, признаваясь ей в любви, и при этом лезет в мою личную жизнь?!
— Вас это совершенно не касается, — холодно сказала я в ответ, стрельнув ледяным взглядом, и, наплевав на ожидание лифта, пошла пешком по лестнице. Это был бзик, конечно. На шпильках пройти столько этажей, да ещё с неполностью восстановленной после травмы ногой! Но я физически не могла находиться рядом с Уваровым. Потому спустилась на одной силе воли и злости.
Когда вернулась домой, взвыла от боли. Натёрла ноги аж до крови! Пришлось туфли отмывать, а потом лапки свои несчастные обрабатывать. Зараза! Придётся ходить в другой обуви, которая не делает мои ноги такими длинными и безупречно красивыми, увы. И всё опять Артур виноват! Ничего, скоро всё закончится. Слияние уже в процессе, и скоро закончатся мои мучения. Потом совсем не придётся думать о личной жизни, ну её на фиг! Работа, карьера, отдых за границей дважды в год и полная финансовая независимость! Никакой мужик, бабник и изменник, в эту схему не выписывается. 
   
Глава 34
 
С того самого дня Артур Уваров как потенциальный мужчина мечты перестал для меня существовать. Я его отправила в жесткий игнор. Никаких больше шуточек, флирта, подмигиваний и прочих лебяжьих нежностей. Всё жёстко и по-деловому. Только бизнес, только хардкор! Он первые дни пытался понять столь резкую причину, побудившую меня круто изменить наши отношения.
Даже к Снежане подкатывал, она мне сообщила. Подарил ей огромный набор шоколадных конфет. Но помощница моя, хотя и взяла подношение (за это я ей вставила пистон), ничего не сказала. Я никому не распространялась о послушанном разговоре Артура с любовницей. Ну, или кого он там называет «солнышком» и «маленькой». Да, пыталась я найти ему оправдание. Подумала как-то на досуге: «Может, он так общался с одной из девочек того детдома, над которым шефствует?» Но потом поняла: нет, это слишком уж. Так с чужими детьми не общаются.
Потом мне другая мысль пришла: «Может, у Уварова есть дочь?» И снова нет. Я даже в отдел кадров ходила поинтересоваться. Мне, как топ-менеджеру, не отказали. Но холост и бездетен оказался Артур Львович, чтоб ему треснуть! Разве что он скрывает ребенка от всех. Да что он, президент страны, что ли? Глупости!
В общем, я запретила себе искать для Уварова оправдания. Окончательно забила гвоздь в крышку гроба, куда сложила всё наше прошлое. В том числе поцелуи, от которых у меня, стоит вспомнить, до сих пор сладкие судороги пробегают по телу. Как же он целуется, сволочь такая! И как представлю, что он способен сделать своими губами и языком там, внизу… О-о-о! Только не это опять!
Мне пришлось даже ущипнуть себя.
— Ой!
— Анжелика Дмитриевна, с вами всё в порядке? — этот вопрос прозвучал от Жирафа, и я встрепенулась, возвращаясь в реальность.
Так, собраться и не раскисать!
— Всё хорошо, — говорю спешно. Вокруг меня собрался весь начальствующий состав двух компаний, «Проспекта» и «Вертикали». Обсуждаются детали начавшегося слияния. Уваров сидит прямо напротив меня, и больших усилий стоит на бросать на него взгляды. Он, наоборот, пытается наладить со мной зрительный контакт. Ничего не получится! Я старательно смотрю куда угодно, только не на его лицо.
Жираф продолжает что-то говорить, я не вслушиваюсь. Зачем? Там делят пакеты акций, обсуждают инвестиции, капитализацию бизнеса и прочее. Мне всё это не интересно на данном этапе. Вот когда стану заместителем главы компании, тогда и постараюсь вникнуть. По должности будет положено. А пока жду, что решит Леднёв, который здесь также присутствует, насчет топ-менеджеров. Кто какую должность займет?
Он ещё не выступал, но всё втайне только этого и ждут. Понимают: он станет главным, это очевидно. Ему и кадры расставлять. И многие боятся свои места потерять. Ясно же, что Леднёв из «Вертикали» многих назначит. Им доверяет, они сработались. Мы, из «Проспекта», для него люди темные. Ну, разве Уварова он знает хорошо. «Со всех сторон рассмотрел», — добавляю про себя и с трудом сдерживаюсь, чтобы не фыркнуть. Это у меня нервное, конечно. Обстановка совсем не располагает к смеху.
Наконец, слово берёт Владимир Кириллович. Он по-деловому краток, четок в формулировках. Становится сразу понятно, почему «Вертикаль» на вершине бизнеса, а «Проспект» едва в трубу не вылетел. Хорошо, придумали слияние. Иначе я бы теперь точно без работы осталась. Пусть ненадолго, но всё же неприятно.
Я слушаю Леднёва, и вот он переходит к тому, что волнует каждого: к штатной численности. Помощник включает проектор, и Владимир Кириллович рассказывает, какая у нас будет структура. Что ж, я понимаю: слияние не предполагает простое сложение численности. Кого-то придётся сокращать. Докладчик поднимается всё выше по управленческой пирамиде и, наконец, говорит: