Отец Пепла (СИ)

Все прочие гномы покинули зал, только мать и сёстры стояли на прежнем месте как приросшие.
— Прошло так, как и было задумано, — заключил Доргон-Ругалор, занимая трон, — я доволен. Вы, станьте передо мной.
Они подошли, мать держалась гордо, с благородным достоинством, сёстрам оказалось труднее, они испытывали ужас перед властителем их судеб.
— Теперь вы в моей семье, благодарите сына. Грундир и Аста, пожизненные принцессы, когда-нибудь у вас будут дети, однако, титулы им не перейдут. Ингрид, вдовствующая рексрин, первая и последняя. Вы будете жить в почёте и безопасности, передвигаться свободно и выбирать дела себе по душе, пользуясь всеми привилегиями. Твои же потомки, Груориг, будут наследовать титул принцев Красного Золота, но никогда не станут рексами в империи, где будет править дракон. Воля бога ясна?
— Абсолютно, мой бог, — ответила человеческая женщина, склонив голову.
— Абсолютно, мой император, — повторил за ней Фуриус Брахил.
— Абсолютно, мой бог, — повторил за женщиной Груориг, почувствовав, что не может промолчать.
— Проводите вдовствующую рексрин и принцесс в их покои, скоро принц сможет присоединиться к ним. А мы пока займёмся делами духовными и государственными.
Груориг проводил сестёр и мать взглядом, ему о многом хотелось поговорить с ними, но время ещё не настало.
Когда они исчезли, в открытые двери вошёл человек с обезображенным лицом. Он двигался по золоту бесшумно словно призрак и, хотя другие сразу увидели его, смуглая женщина долго стояла спиной, а когда она проследовала за взгляд бога, обернулась и прикрыла рот рукой, чтобы не закричать. Голова этого незнакомца была одним сплошным ожогом, покрытым волдырями — что большими белыми клещами.
— Хиас, что с тобой случилось⁈
— О, матушка, на меня снизошла божественная благодать, — ответил тот надтреснутым голосом, явно перебарывая страдания, — не беспокойтесь я преодолеваю, уже совсем не больно.
— Он лжёт, — протянул Доргон-Ругалор, — каждое мгновение для него — борьба с безумием, жрица. Впрочем, муки не бесконечны, рано или поздно знак оформится и мой Вершитель будет лучше, чем прежде.
— Вершитель? Простите, мой бог, я не знала…
— Теперь знаешь. Хорошо, что ты смог откликнуться на зов, Вершитель.
— Я ни за что не остался бы глух, мой бог, — поклонился тот.
— Что ж, не будем тянуть больше. Принц, ты немедленно примешь командование над гномскими войсками. Больше двух третей погибло во время штурма, а те, что выжили, на грани разложения. Ты командовал многими из них, назначь воевод, приведи их к отдльной присяге на Укладе, раздели силы на рати, начинай учения для боевого слаживания. Военный городок будет выстроен уже завтра. Также ты начнёшь набор солдат из числа защитников очага номхэйден, дай им в наставники опытных офицеров из тех, что проще примут идею всеобщего шдавархангства… шдаваритства… красногномства… краснородства… краснолюдства… Чего нет в гонгаруде, так это благообразной мелодичности! За вооружением дело не станет, арсеналы в каждой из внешних крепостей бездонны.
— Будет содеяно, мой бог, — ответил Груориг, прижимая кулак к шлему, хотя поставленная задача казалась ему практически невыполнимой.
— О, не беспокойся, принц, у тебя будет надёжный помощник. Жрица, ты хорошо начала, продолжай окормлять новых верующих, но приготовься к тяжёлой работе: гномы закостенели в своих обычаях и взглядах. Чтобы процесс шёл как следует, изучи Уклад, тебе помогут толмачи, а ещё я прямо сейчас постановляю новую догму: поклонение богу обязательно для всех красных гномов, однако, старые поверья не упреждаются; почитание предков законно в прежних порядках и прежних формах, а после смерти каждого достойного гнома предки примут в своих чертогах. Стой на том, что в посмертии многие династии могут добровольно перейти под руку Элрога, и тогда истинные верующие скорее будут приняты в родовых чертогах.
— Эти догмы так… новы, мой бог.
Груориг увидел замешательство и даже испуг в этой жрице, похоже, она слышала крамолу, но не могла ничего возразить.
 
— Также я намерен преобразить облик самого посмертия. Старая догма описывала бесконечное пламя, которое не пожирало, но ласкало душу верного элрогианина в вечности. Отныне этого мало. Новая догма гласит: после смерти верных детей Элрога Пылающего ждёт, м-м-м, ну, пустим, Шалхас!
— Ш-шалхас, мой бог? — побледневшими губами вымолвила жрица, растерянная, почти что плачущая. — Что это?
— Колоссальный вулкан, внутри которого бушует бесконечный божественный огонь, вмещающий блаженствующие души староверующих. На склонах его стоят бессчётные сельца, где обитают духи гномов; в каждом сельце по большому чертогу, а внутри никогда не гаснет огонь, не затихают песни и здравицы. Всякий клан волен перебраться на склоны Шалхаса или остаться… на прежнем месте. И ещё, вулкан огромен, в его толстых стенах и окружающих грядах бесконечно много сокровищ и всегда есть с кем сразиться. Пока что с этим всё.
Он только что придумал целый загробный мир, — Груориг был уверен, — придумал на ходу, ничтоже сумняшеся! И она примет это просто так?
— Ваша щедрость не имеет границ, мой бог, — поклонилась женщина, пряча лицо.
— Это не щедрость, а необходимость, нужно придавать будущему форму, пока оно не закостенело, став настоящим. Легат, я выстроил для Первого легиона новые казармы. Пока вас мало, будете обживать один из шпилей, но в будущем предвижу становление десяти когорт.
— Бесконечно мудро с вашей стороны, мой император, — склонил рогатую голову Фуриус Брахил.
— Ты немедленно начнёшь перевод легионеров из крепости на новое место, дети тоже будут жить и тренироваться там, возьмите достаточно золота, чтобы обеспечить воинам досуг, а то они уже забыли о сне как о явлении. Отвечая на твой следующий вопрос, скажу: теперь охрану этой крепости несут гномы, и принц отвечает за них.
— Приказ ушёл, мой император.
— Славно. Теперь ты, Вершитель. Поскольку первую ночь удалось пережить, твои шансы растут.
— Благодарю за заботу, мой бог. К сожалению, пока что мы не может сообщить вам ничего о заговорщиках и соглядатаях подземного города, работе лишь дано начало.
— Всему своё время, хорошо уж то, что ты смог показаться. Хм, этот совет ещё неполон, моя придворная волшебница занимается делами под землёй… а ещё нам не хватает менестреля. Да, сильно не хватает.
— Менестреля, мой бог? — переспросила жрица, как будто едва отошедшая от недавних теологических потрясений.
— Разумеется. Сейчас — особенно не хватает. Полагаю, что ты опишешь события в своём богословском труде, но для гномов было бы уместнее нечто иное. В будущем потомки станут воспринимать нынешнее время с разными чувствами. Менестрель написал бы песнь о том, как храбро сражались дваульфари, как верны они были клятвам и защищали рекса, хоть он и являлся мерзавцем каких мало. Менестрель написал бы, что угнетённые номхэйден вздохнули с облегчением под новой рукой, а становление народа шдавархангов стало первым шагом на долгом пути единения. Сейчас звучит всё это сомнительно и даже лицемерно, однако, через поколения станет истиной, записанной на гранитных скрижалях.
Бог смежил вежды, словно устал от всего, и лениво шевельнул пальцами:
— Ступайте, исполняйте свой долг и готовьтесь к скорому продолжению пути.
Первой к дверям шагнула жрица, следом засеменил обезображенный Вершитель, за ними двинулся громадный легат. Груориг бросил на трон последний взгляд и тоже решил удалиться.
— Принц, — раздалось тихое, — сомнения и страхи являются нормой, но обратного пути нет. Вперёд и только вперёд.
— Да… мой бог.
Скоро тяжёлые створки сомкнулись за его спиной, Груориг двигался как сквозь сон, ничего не видя, отрезанный от вселенной доспехом, дававшим ему силы.
— Кхам-м-м-м, кх!
Он повернул голову и увидел Озрика. Древний рунный мастер развалился в кресле-каталке бесформенной тёмной кляксой, он был иссушенным скелетом, укрытым многими слоями ткани, усталые глаза даже сквозь толстые линзы очков казались маленькими и блёклыми, кончик длинного носа обвис что усыхающий огурец.