Отец Пепла (СИ)
Спустя часы полёта, поднявшись над горными пиками, обрамлявшими перевал Охсфольдгарн, они увидели город того же имени. Даже обуянным яростью воинам потребовалось время, чтобы осмыслить его размер и величие. Второй по богатству и красоте город гномской империи Кхазунгор был выстроен из белого камня, его внешние стены возвышались на семьдесят шагов, каждая крепостная башня не уступала размерами великим замкам Вестеррайха, из бойниц смотрели воронённые стволы пушек, и тридцать тысяч воинов несли дозор под небом и под землёй.
Районы Охсфольдгарна были разделены внутренними стенами, которые сторожили внутренние же крепости, — дома древней знати, могущественных младших ветвей Колена Зэльгафова. Каждая из них контролировала тот или иной ремесленный цех, и все они обладали собственными войсками, богатством, властью, амбициями. Улицы города образовывали красивый узор, тут и там в лучах утреннего солнца блистала платина, золото, серебро, искусные архитектурные ансамбли со статуями служили Охсфольдгарну украшением, как и начищенные трубы, по которым подавался газ и горячая вода; высокие ажурные здания с богатым убранством служили узлами сообщения для подвесного транспорта, двигавшегося над крышами домов, а среди особенно великолепных построек выделялись четыре: дворец главного железноколёсного вокзала, Рунная Палата, отделение Золотого Трона и архитектурная доминанта — крепость рекса.
Невзирая на свою высоту, она казалась скорее широкой, расплывшейся бастионами, башнями, толстыми стенами; ярус за ярусом нерушимого камня, исполинские статуи гномов-воителей с огнём в глазницах и ртах, на её главном шпиле сиял алым отлитый в рунном золоте знак Зэльгафиваров.
«Отсюда они пришли в наш дом,» — послышались мысли Фуриуса Брахила, — «чего им не хватало? Какого богатства? Какой власти можно было желать ещё?»
«Отдай гномам все сокровища мира и очень скоро они почувствуют, что это ещё не все сокровища,» — ответил бог, рассматривая неприступную крепость как большое яркое блюдо, с которого можно было стащить любое лакомство, какое пожелаешь. — «Это голод, который нельзя утолить, голод, который присущ всем смертным, а гномы, к тому же, прожили рядом с драконами достаточно долго, чтобы в них эта черта преумножилась и расцвела».
Налетевший ветер приятно холодил чешую бога и нёс запахи большого города. Невзирая на то, что Охсфольдгарн был построен и всегда принадлежал гномам, с высоты он сильно напоминал человеческие города. Возможно, в том состояла особенность вкусов дваульфари.
«Мой император, легион ждёт приказаний».
Туарэй улыбнулся шире, часть его души пела в унисон с Драконьим Языком, предвкушая скорое будущее.
«Мне нужен этот город, дети мои. Не весь и не целиком. Внешние стены должны уцелеть, как и то здание, над которым пылает сине-золотой пламень. Это Рунная Палата, а вокруг неё мастерские рунных ремесленников, которые тоже не должны пострадать. Крепость рекса пока не следует атаковать, мы возьмём её последней. Дворец, отмеченный эмблемой золотого дракона, — банк, не трогайте его пока; вон там посольские кварталы, где обитают зажиточные путешественники, двигающиеся с заката на восток и обратно, их также не атаковать. Но всё вокруг можете превратить в пепелище. Обратите внимание на двадцать одинаковых квадратных площадей, разбросанных в разных концах города, — это не площади, а гигантские подъёмники, которые могут доставлять солдат с поверхности под землю и обратно тысячами. Большая часть войск находится именно под землёй, гномы сторожат многочисленные глубинные ворота и железноколёсные пути, а также держат в узде чернь. Я хочу, чтобы, когда начнётся битва, они стали поднимать войска на поверхность, так их легче будет уничтожить; бои под землёй нежелательны, — там находятся главные предприятия Охсфольдгарна, его кузницы, алхимические заводы, склады, всё, что нужно мне в целости. Вам приказываю истреблять прежде всего дваульфари, а номхэйден пусть сидят у себя во тьме и дрожат. Сосредоточьтесь на внутренних крепостях города, гнёздах местной знати, я хочу, чтобы все они горели. Не щадить никого, в первую очередь — членов благородных семей. Помните, что рунное оружие может причинить вам вред, не относитесь к нему легкомысленно; так же вам придётся сталкиваться с гулгомами, не пытайтесь разрушать их, взывайте ко мне».
Весь легион излучал жажду действия, перерождённым не терпелось начать мстить.
«ВНЕМЛИТЕ, ВЕРНЫЕ, ЭТА ВОЙНА БЫЛА ОБЪЯВЛЕНА В ПЕПЕЛЬНОМ ДОЛЕ!!! ВРАГ НЕ СМОГ СЛОМИТЬ ВАС И ТРУСЛИВО БЕЖАЛ, ДУМАЯ, ЧТО УКРОЕТСЯ ЗА РОДНЫМИ СТЕНАМИ!!! ОН ОШИБСЯ!!! ИДИТЕ И ПОМНИТЕ: ОГОНЬ — УСТА ЭЛРОГА!!! КОРМИТЕ ЕГО!!!»
///
Над панорамой столицы возвышались величественные пики Баразинбара и Амон Амарта. Прекрасный Охсфольдгарн сверкал белым камнем словно первым снегом, чистый, роскошно богатый, украшенный золотыми куполами и платиновыми шпилями, город изысканных статуй и чудес гномьей науки. В самом его сердце на площади Основания стояла выточенная из глубоко фиолетового обсидиана статуя Зэльгафа, одного из сынов Туландаровых, родоначальника правящего колена.
В то позднее утро ночная стража только-только успела смениться дневной, когда вдруг небо стало быстро темнеть и весь мир приобрёл тревожный, тяжёлый красный оттенок. Затем раздался отдалённый гром, и тонкая огненная нить стала опускаться с небес на землю. Чем ближе к поверхности она была, тем толще становилась, пока мощная пылающая колонна не «наступила» на памятник Зэльгафа и не испепелила всё вокруг него. Гномы с ужасом взирали на это явление, затем волна обжигающего сухого жара затопила город и, наконец, раздалась всеобщая тревога.
Где-то чья-то ответственная рука крутанула нужный штурвал и мощные потоки пара устремились в систему тревожных свистков. Один за другим они начинали громко визжать по всему Охсфольдгарну, этот звук нельзя было ни с чем спутать, он звучал лишь когда к городу приближался дракон, наступал сезон миграции харпесок, или, когда под стенами выстраивалась вражеская армия. Всем войскам предписывалось прийти в боевую готовность и ждать указаний.
Благородный род Моклудан доводился Зэльгафиварам роднёй, много веков гномы этого рода служили старшей кровной линии, они владели прекрасной крепостью в пределе городских стен, участвовали во многих походах, собирали дань, приглядывали за оборотом серебра и пошлинами на шёлк, шедший через перевал на запад.
Когда огненная колонна снизошла, стражи дома Моклудан вооружились и поднялись на стены родовой крепости своего господина. Всё это походило на внезапную атаку магией, — проделки людишек, — но до каких-либо внятных приказов гарнизон намеревался стоять нерушимой преградой между любой угрозой и благородным Тудлагором Логвуртом эаб Моклуданом. Смотреть на колонну было больно, сухой как в пустыне воздух заставлял слезиться глаза и драл глотки, но некоторые наблюдательные воины всё же раньше прочих заметили множество крылатых силуэтов, которые стали выныривать из огня и разлетаться в разные стороны. Один из них, особенно большой, устремился к оплоту Моклуданов.
На стенах раздались призывы к бдительности, стрелки подняли заряженные мушкеты и начали натягивать арбалетные тетивы. Постепенно крылатое нечто превратилось в два существа, которые несли по небу какой-то огромный валун. Стали различимы рога существ, длинные хвосты, гнетущий красный свет играл на их чешуе, словно то были детёныши…
— Драконы! — закричал кто-то истошно.
Мушкеты загромыхали, едкий пороховой дым заволок галерею, существа пронеслись над крепостью и сбросили свою ношу. Удар был тяжёл, валун врезался в цитадель, всё вокруг вздрогнуло, но пробить стену камень не смог. Вместе с обломками он рухнул во внутренний двор, а стрелки продолжали бить по летающим целям, которых становилось всё больше, пока со стороны не начали доноситься тревожные возгласы.
Там, внизу, камень пришёл в движение, он превратился в громадное чудовище, вставшее на две ноги и вытянувшее в стороны четыре длинные руки с ужасающими сабельными когтями. Его уродливое тело покрывал панцирь из камня и металла, шишковатая голова с огромной пастью и маленькими горящими глазами медленно ворочалась из стороны в сторону. Существо тяжёлой поступью двинулось к вратам цитадели, не обращая внимания на болты и пули. Рунный мастер, служивший Моклуданам, не замедлил принять меры — он пробудил спящие руны и те сотворили чудовство: камень внутреннего двора изменил свойство, стал вдруг из твёрдого полностью проницаемым, а мгновением спустя опять затвердел. Будь внизу вражеские воины, они все оказались бы замурованы в каменной ловушке, но гигант погрузился лишь по плечи. Обездвиженный, он хрипло заревел. Десятники приказали сосредоточить огонь на его уродливой башке. Внезапно тварь принялась рвать, из громадной пасти как из вулканического жерла толчками полилась густая светящаяся жидкость, от которой брусчатка стала плавиться. Как только чудовище освободило руки, росшие из спины, оно начало кромсать камень и совать себе в пасть большие его обломки. Тем временем несколько крылатых существ упали на галерею внешней крепостной стены и занялась рукопашная, гномам стало не до четырёхрукого чудовища. Враги были высоки, быстры и могучи, они изрыгали пламя и наносили страшные удары, прорубавшие не только плоть, но и прекрасную латную сталь.