Связывающая луна (ЛП)

Но… Она села и еще раз вгляделась в окружающие ее детали. Она видела на полке музыкальную шкатулку в форме лебедя. Луна вспомнила, что думала, что могла получить за него немалые деньги, но потом заметила, что гравировка на дне была слишком специфичной. А ваза в углу… Разве она не была на противоположной стене?
— О нет, — прошептала она. — Почему в этом проклятом месте все становится только сложнее?
Она была здесь раньше. И не только здесь. Она уже что-то украла из этого дома.
Плюхнувшись на матрац, она закрыла лицо обеими руками.
— Я ненавижу это, — прорычала она, вдавливая слова в ладони так, будто это могло что-то изменить.
Хуже всего во всем этом было то, что она не ненавидела это. Было приятно хоть раз оказаться на мягкой кровати. Магда кормила блюдами с ее родины, далеко на севере, где пчелы жужжали над полями, а холодный снег превращал хлеб в кирпичи. Ей казалось, что она впервые за много лет вернулась домой.
Тем не менее, каждый раз, когда она думала, что погружается в какую-то рутину, она вспоминала, что она плохой человек. Она воровала. Она всем усложняла жизнь.
Она надеялась, что не разрушила план графа и их жизни.
ГЛАВА 12
Лютер смотрел на ненавистные стены подвала и задавался вопросом, как, черт возьми, он собирается это убрать. Никак… Ему пришлось признаться себе, что он не спускался сюда с полнолуния. Он думал, что достаточно хорошо контролировал зверя последние две ночи.
Конечно, монстр выбрался в первую же ночь. Все было в порядке. Зверь не выходил из своей клетки в полнолуние, и ему на пользу сработало то, что демоническое существо не знало, как добраться до города или куда-либо еще.
Потом две ночи он был здесь. Прикованный к стене, как и предполагалось, и как его отец учил его много лет назад.
Но что-то в его голове сказало спуститься в подвал. Хотя он никогда не ходил в подвал не в полнолуние, да и то делал это неохотно. Тем не менее, внутренний голос кричал ему, чтобы он спустился сюда. И он пришел.
Лучше бы он не слушал этот голос.
Цепи были сняты со стен. Он даже не знал, что это возможно, учитывая, что они были из стали и гранита, и их было не меньше десяти, он приковывал их к себе. Пять на его руки, лодыжки и горло. Еще четыре вокруг бицепсов и бедер. Последняя вокруг его талии в виде стального круга, который идеально удерживал его на месте.
Самые большие оковы, которые он всегда застегивал на животе, были согнуты пополам.
— Что за чертовщина? — пробормотал он, входя в комнату и медленно поворачиваясь. Вся комната была разрушена. Даже стол в центре, тот, что его отец построил для своего отпрыска-оборотня, был сломан пополам. Он еще не видел, чтобы зверь делал это.
Если бы чей-то зверь и мог, то волк его отца разнес бы все это здание на части. Кирпич за ненавистным кирпичом.
— Как? — спросил он, будто волк мог ответить ему. — Как ты это сделал?
Зверь лениво проснулся в его голове. Он свернулся вокруг себя, довольный тем, что цепи, которые мучили его слишком много лет, теперь бесполезны.
Сердце Лютера колотилось в груди. Как он должен был контролировать его теперь? Он знал, что время, когда ему нужен был такой подвал, был ограниченным, но он и прекрасно осознавал, что монстр сделает все возможное, чтобы сохранить подвал в таком состоянии. Как давно он придумал этот план? Как давно он решил, что их жизни можно так легко разрушить из-за вкуса свободы, в которой Лютер всегда отказывал ему?
— Почему? — снова спросил он, и слово упало в комнате, которая когда-то была его единственным спасением. — Зачем тебе это делать?
Рывок, который привел его в подвал, снова потянул его за живот. Он двинулся вперед, через обломки стола, через месиво из цепей и разрушенный пол.
Лютер никогда не осматривал эту комнату. Ему и в голову не пришло прикоснуться к тому, что его отец спрятал в тени. Но сейчас он сорвал простыню, которая уже много лет скрывала какую-то странную форму.
Простыня соскользнула с формы, которую закрывала, за ней было зеркало. Он никогда не видел его раньше, хотя края были покрыты серебром, так что он знал, что это этим могли видеть зверя. Руны, выгравированные на раме, напомнили ему о книге, которую отец дал ему много лет назад.
 
— Вот, сын мой, — сказал он, протягивая книгу в кожаном переплете. — Секреты нашего вида содержатся на этих страницах. Прочти это и пойми, почему мы должны мучить себя каждую ночь. Мы не должны становиться теми, кем стали другие. Ты понимаешь?
Прочитав книгу, он понял колебания отца. Он знал, почему жители города боялись волка, проникающего в их дома и ночью пожирающего их детей.
Вот что делали такие существа, как он. Он потратил бесчисленные часы, читая про каждый раз, когда волк терзал Перекрёсток Мертвеца. Как звери впервые напали на домашний скот. Один даже заставил весь город потерять все свои деньги, потому что волк съел каждую корову, которая давала им молоко. Но звери устали от блеющих овец и глупых коров, на которых легко охотиться.
О, нет, оборотень всегда хотел охотиться. Ему нравилось знать, что, поймав добычу, он заслужил пир.
Ему было семь, когда он прочитал об ужасных способах, которыми оборотни убивали людей. После этого ему несколько месяцев снились кошмары, и он позволял себе спать только с дюжиной горящих свечей, хотя это был ужасный риск.
Лютеру до сих пор снились кошмары о том, как он просыпается с мертвым телом у своих ног, потому что не смог контролировать монстра внутри себя. Как всегда боялся его отец.
Он должен был контролировать это.
И все же, даже с годами практики, он потерпел неудачу.
Не человек стоял в этом зеркале, ухмыляясь ему с острыми зубами и виляя хвостом. На него смотрело чудовище, ужасное сочетание человека и зверя. В конце концов, оборотень был не волком, а человеком, ставший волком.
Зубы существа были длинными и изогнутыми. Двойные клыки торчали из его нижней челюсти и обрамляли голову, явно принадлежавшую волку. Его уши дернулись вперед, словно ожидая, что он что-то скажет. Он молчал. Его взгляд путешествовал по мускулистой груди мужчины, покрытой редкими темными волосами. Мощные ноги со слишком сильно согнутыми коленями и слишком длинными ступнями, придающими ногам дополнительный изгиб. У него даже были руки с длинными когтями, которые явно сломали стол пополам.
Это был монстр, с которым он сражался всю жизнь. Чудовище, которое хотело завладеть его жизнью и уничтожить все, что ему было так дорого.
— Ты, — пробормотал он. — Что ты сделал на этот раз?
Монстр радостно усмехался. А потом существо заговорило губами, которые не должны были так двигаться.
— Лютер. Ты слишком долго держал нас взаперти в этой камере, мой друг.
— На то была причина.
— Какая? Потому что давным-давно старик сказал тебе, что выпускать меня опасно?
Лютер начал ходить из стороны в сторону, наблюдая, как то же самое делает отражение его волка. Чудовище агрессивно наклонялось вперед с каждым шагом, его плечи горбились, а когти почти тянулись по полу.
— Этот старик был нашим отцом, — процедил он. — Ты не хуже меня знаешь, что он заслуживает некоторого уважения.
— За что? Что научил тебя бояться меня? Я не буду уважать человека, который не может смириться со своими желаниями и потребностями, — волк стукнул себя в грудь тяжелым кулаком, и Лютер ощутил сильный удар по своей груди. — Ты и я способнее, чем он мог когда-либо мечтать. Ты мог бы позволить мне быть свободным, не преследуя меня и не опасаясь того, что мы можем сделать в глуши.
— Я боюсь того, что ты можешь сделать. Я боюсь того, что ты уже сделал! — Лютер чуть не упал на колени от этого страха.
Он понял, что волк выходил на улицу не на одну ночь. Он обмануло его.
Цепи были разрушены. Зверя больше нельзя было сдерживать, и это означало, что у него было время делать все, что он хотел, всю ночь.
Три ночи. Три долгих вечера, когда у него было достаточно времени, чтобы напасть на жителей Перекрёстка Мертвеца. Что, если он совершил ошибку, которая стоила кому-то жизни?