Штурм Белого Гнома (СИ)

— На.
— Я… — голос у Бобра упал, — …опять отключился?
— И я спешу добавить, — пробурчал окрепший Лекарь, — что это не в перв…
— Ты крут, Боря, — выпалил я, перебив Толю, — Оттанковал, что надо, весь урон на себя принял.
— А? — он растерянно уставился за свою булаву, — Что?
— Да уж, принял, — вздохнул Лекарь, с грустью глядя на свой вывернутый бубен.
БАМ!
Косяки вокруг дубовой двери надорвались, вывернулись щепками вперёд.
— Дайте ж треснуть… Эй, да как же так?! — что-то удивило гнома с той стороны.
Мы разом повернулись к двери. Ещё одного удара она не выдержит.
— Опять… — обречённо пробурчал наш преследователь.
БА-БАХ!
Дверь жалобно скрипнула, ещё больше выехав из стены вместе с косяком, засов заметно выгнулся.
— Ёжик, — улыбнулась Биби.
Я, лихорадочно пытаясь сообразить, вытянул деревянный кулончик, и заёрзал взглядом по пещере. Позвать, позвать…
Мой взломщик вдруг кольнул, показал куда-то в сторону статуй. Я, повинуясь порыву, подошёл.
Один из каменных гномов, держа в руке бутылку, с улыбкой протягивал другую ладонь. На раскрытой лапище размером с лопату скульптор старательно выбил несколько грошей. Такие же монетки, с бородатыми гномиками на фоне солнышка.
Вот только одной монетки не хватало, на её месте в ладони был вырезан круглый паз.
Задержав дыхание, я вложил кругляшок. Он притянулся словно магнитом, тут же сработал мой «разбойник» и я на автомате двинул пальцами, чуть довернув монетку.
— Щебень-гребень, — голос Молчаря шарахнул так, что я отпрянул от портала, — Известь вы гашёная, зачем Эола разбудили?!
— Кого? — растерянно вырвалось у нас.
Мы сгрудились перед порталом, с которого, по-хозяйски отряхивая ладони, спрыгнул Молчарь. Он оценивающе посмотрел на едва не выпавшую створку, покачал головой, цыкнул:
— Опять новую ставить.
— Это кто, ядрён батон? — Бобр чуть не сорвался на крик, указывая булавой на дверь, — Что за Тор недоделанный?
— Это ты штольня недоделанная, щебень-гребень, — буркнул Молчарь, — А это Эол Брок, великий кузнец, который Кольцетрескому топор выковал.
Мы вытаращили глаза, чуть не присев. Враг, спрятавшийся за дверью, вдруг стал в десятки раз опаснее.
— Но… как же… спешу заметить… — Лекарь только мямлил, — Тысячи лет, и всё такое.
— Точно, братан, и я про то же.
— Да не сам же Брок, ну жила вы тупиковая, — гном засмеялся, — Дух Эола вселился в нашего Гвоздаря, беднягу. Давно это было, а он до сих пор всё кольцами бредит.
Молчарь, сложив руки на груди, покивал своим мыслям, потом бросил весёлый взгляд на Биби:
— А ты молодец, Гимлева кровь, — он покачал пальцем, — Не каждый плеер может убежать от Брока-Гвоздаря, а уж отпугнуть его… умница.
— Чтоб вас треснуло… о-о-о-ох… кольцо… — донеслось из-за двери.
Молчарь сразу подорвался, дёрнув себя за бороду:
— Всё, щебень-гребень, по вагонеткам! — он, похлопал себя по карманам, по груди, — Где ж ты был-то…
Подпихивая нас в спину, гном затолкал всех на постамент, успев почесать за ухом львицу.
— Обожаю друидов, — покряхтел Молчарь, — Молчат, лишнего не болтают.
— Дядька Молчарь, — подал я, наконец, голос, — А что мы…
— И ты молодец, кровь Чекана, — перебил гном, — Ай, молодец.
БАМ!
Я не успел ничего сказать, как дверь вылетела из косяка и с грохотом обрушилась на пол.
— Опять к дриадам тащиться, — вздохнул Молчарь.
— Ща как тресну, печень в щебень, по кольцу! — разъярённый Гвоздарь тряс молотом.
Другой рукой он рвал стружку из бороды и запихивал в рот, перемалывая зубами.
— Тьфу!!! — и кузнец вытаращил безумные глаза, уставившись на Молчаря, — А х ты ж… Где кольцо?!
— Нет кольца, уж тысячу лет как, — весело крикнул Молчарь, и всё потонуло во вспышке.
***
Я всё ещё плохо переносил перелёты на длинные расстояния, хотя головокружение уже не было таким сильным. Тем более, когда темнота резко меняется на яркий свет, глаза так и так жмурятся до слёз.
— О-о-ой, мои пешки, — рядом завыл Бобр.
Тут же ударил за шиворот ледяной ветер, заскочили хлопья снега, и я поёжился. Через секунду я осознал себя лежащим на чём-то холодном и склизком.
 
— Э-э-э… — я кое-как проморгался и стал тянуть руку из вонючей каши, — Это что?
— Фу-у-у, — протянула рядом Блонди.
— А НУ-У-У!!! — голос грохнул по ушам, непреодолимая сила подхватила меня за шкирку, — Нубяры зелёные!
Две секунды полёта, и я оказался в сугробе. Правда, сразу же выскочил, готовясь к схватке.
Глаза попытались охватить картину вокруг.
Впереди портал, вокруг которого лежали все мои тиммейты. На сбитом из толстых брёвен постаменте стоял, пошатываясь, огромный орк в сияющих, но заляпанных пятнами, серебристых доспехах.
Вот он потерял равновесие, ухватился за один из столбов и прижал ладонь к клыкастому рту:
— Бу-а! — он секунду подождал, прислушиваясь, как дальше поведёт себя желудок, — Ух, абыр-абыр, не пошёл цыплёнок…
Он мощно постучал себя в грудь, потом смачно срыгнул. Затем, пошатываясь и пытаясь поймать ближайший столб в фокус пьяных глаз, звонко хлопнул себя по щеке и исчез в голубой вспышке.
Кое-как усевшись в сугробе, я повернул голову. Вокруг, насколько хватало глаз, было молочное, закрытое туманом, небо. Горизонта не было видно, всё исчезало в дымке в нескольких шагах.
— Братва-а, — прокряхтел Бобр, — Где мы?!
— Где-где, — проворчал я, вставая и отряхиваясь, — Вывеску не видишь?
Туман впереди матово светился на высоте нескольких метров большими горящими буквами: «Белый г…ом». И, кажется, у одной из букв перегорели лампочки.
Бобр, уставившись на вывеску, вдруг захохотал и опять откинулся, стукнувшись затылком об столб портала:
— Ой, ядрён батон! Эту букву надо же сразу чинить!
  
Глава 24, в которой плачущие мобы
 
— Где Молчарь-то? — удивлённо спросил Боря.
— Думаю, оставил нас решать вопрос самим, — со вздохом ответил я, и поёжился, — И надо делать это как можно скорее.
Минут пять нам понадобилось, чтобы привести себя в порядок. Оттереть лица и руки снегом, поправить броню, приготовить оружие. Лана обернулась обратно в эффектную блондинку, но теперь с сомнением смотрела на таверну. При ближайшем рассмотрении место уже не казалось таким великим и легендарным.
Так можно любую рюмочную в нюбсовых городах обозвать местом силы…
За пару минут из маячившей в тумане таверны, с грохотом распахивая двери, друг за другом выскочила парочка подвыпивших личностей.
Сначала самый настоящий кентавр, облачённый в кожаную бронь, скакал и размахивал топором, при этом орал как недорезанный:
— Жрите сами ваше овсяное пойло!
Он с гиканьем проскакал мимо нас и попытался в грациозном прыжке заскочить на портал. Но влепился в жалобно треснувший столб, крутанулся, и грохнулся посередь портальной площадки. Задрыгав копытами, он попытался вскочить, но вдруг откинулся затылком на заблёванные доски и захрапел.
Его конский хвост хлестнул по боку, синий свет окружил кентавра, и тот исчез. А мы как заворожённые смотрели на затухающие всполохи.
— Высшая раса, — прошептал я.
— Ай синк… то есть, думаю… — неуверенно начала Блонди, как вдруг из таверны появился второй персонаж.
Надо было понять удивление Блонди — это был её коллега по классу.
Огромная панда, покачиваясь и икая, медленно прошествовала мимо. Кивнула нам, как старым знакомым, а потом, аккуратно переступая по доскам, взобралась на портал. Панда, брезгливо косясь на подозрительные пятна, пыталась наступать только на сухое и чистое.
Кое-как заняв позицию в позе пятикратного чемпиона по твистеру, панда что-то протявкала, и тоже исчезла.
 
Блонди, подумав и осмотрев свою белоснежную блузку, через миг опять обернулась в кошку. Так теплее, да и не хотелось ей в питейных заведениях привлекать лишнее внимание к своей персоне.