Киевский лабиринт
— А кого, позволь узнать, убили? — с волнением спросил Могилевский.
— Ювелира Гиршмана, старика часового мастера и его помощника. Судя по всему, это было ограбление. — Ардашев задумался на миг и добавил неуверенно: — Но если преступникам нужно было золото и драгоценности, то зачем им понадобилось расправляться с Гиршманом? Зачем ему перерезали горло?
— Бог ты мой! — закрыл лицо руками родственник. — Лейбе Мееровичу перерезали горло! Этого не может быть!
— Вы знакомы?
— Конечно, — закивал Могилевский и принялся утирать платком, выступившие на лице капельки пота.
— Давно?
— С полгода, наверное. Нас свел мой управляющий. Он вместе с Кульчицким часто захаживал в «Босфор». Гиршман был любитель поиграть и в карты, и в рулетку.
— А кто такой Кульчицкий?
— А разве я не говорил? Это мой приказчик, помощник управляющего. Он у меня с января. Веспазиан Людвигович занимается растаможкой товара, который идет через Румынию.
— Розового масла?
— Не только. Мы и другие компоненты завозим из-за границы. Оливковое масло, масло пальмовых ядер, кокосовое, корицу…
— А растаможиваете в Одессе?
— Нет, на киевской таможне. Ящики так и идут сюда с пломбами. Здесь их вскрывают, осматривают, мы платим пошлину и забираем… Кульчицкий — молодец, продувная бестия. Без него нам бы туго пришлось. Он на таможне все ходы-выходы знает. Знаком не только со всеми ревизорами и контролерами, но даже и с пакгаузным смотрителем. А к управляющему в кабинет заходит как к себе домой.
— Повезло, стало быть, с приказчиком.
— Да уж.
— Когда едем играть?
— Через полчаса буду готов. После твоих известий надо собраться с мыслями, привести себя в порядок.
— Хорошо, — кивнул Клим Пантелеевич и прошел в гостиную, откуда раздавался смех Вероники Альбертовны.
IIНе за то отец сына бил, что играл, а за то, что отыгрывался.
Клубный дом «Босфор» никакой вывески не имел. С улицы это был небольшой ресторан с одноименным названием. Зато внутри, если пройти прямо по коридору, можно было обнаружить дверь с едва заметной надписью «Клуб». За ней и открывалось царство азарта, денег, мимолетной фортуны и крушения надежд.
В рулетку Ардашев играл нечасто. Последний раз он стоял за зеленым столом лет пять назад. Это случилось на Кавказских Минеральных Водах, в Кисловодске. Тогда по всем игорным домам прокатилась серия загадочных смертоубийств. Возле каждого трупа злоумышленник оставлял карту из глазетной колоды. Загадочности происходившему добавлял тот факт, что пациент местной больницы для душевнобольных — повредившийся в уме нотариус — предсказывал убийства за несколько дней до их совершения. Причем он рисовал именно ту карту, которую потом находили на месте преступления. Мало того, безумец изображал и способ душегубства. Распутать главное «Убийство на водах» — именно так была озаглавлена статья в газете «Кавказский край», — повлекшее за собой все остальные, удалось не сразу, но все же расследование завершилось удачно. Правда, для этого тогдашнему присяжному поверенному Ставропольского окружного суда пришлось походить по казино и игорным домам. Там-то он и выработал свои собственные принципы игры.
Справедливости ради стоит заметить, что психологические установки карточных правил не особенно отличались от тех, которые статский советник применял для рулетки. К примеру, так же как и перед игрой в «железку», [20] перед рулеткой Клим Пантелеевич уделял внимание душевному настрою, с которым шел на игру. Внутри себя он пытался отыскать предчувствие грядущего везения. И если в глубине души поселилось хоть маленькое сомнение — к столам не подходил. Кроме того, Ардашев настраивался на отдых, а не на желание разбогатеть от игры. Что касается рулетки, то он всегда приходил с солидной суммой денег, которая давала ему возможность достаточно долго придерживаться выбранной им стратегии. Хотя, по мнению статского советника, не было большой разницы от того, какую систему он выбирал. «Мартингейл» (игра начинается с заранее выбранной минимальной ставки, но после каждой неудачи игрок увеличивает ставку: 1–2–4–8–16–32 и так далее, а в случае выигрыша он опять возвращается к минимальной ставке), «Даламбер» (при проигрыше ставка увеличивается и уменьшается при выигрыше; в данном случае ставки увеличиваются и уменьшаются не в два раза, а на единицу ставки) или «Лабушер» (здесь надобно записать на листке любую последовательность цифр, например, 2, 3, 1, 4. Последовательность должна быть короткой. Это и станет гарантом успешной игры. Первая ставка определяется по сумме крайних чисел, то есть это 2 и 4, что составляет 6. Если ставка выиграла, следующая будет равна сумме внутренних цифр: 3 и 1, то есть 4).
Ставки, считал Клим Пантелеевич, должны обязательно отличаться постоянством. Переходить от одной стратегии к другой в течение вечера ни в коем случае нельзя.
К тому же следует определить для себя наивысшую точку игры — такую, когда волнообразный график выигрышей достигнет десяти процентов от имеющейся наличности. Рано или поздно это обязательно произойдет, и вот тогда необходимо соблюсти самый главный принцип: вовремя отойти от стола. В такую минуту статский советник неторопливо выпивал стакан сельтерской, окидывал пренебрежительным взглядом беснующихся игроков, забирал свои деньги и отправлялся домой. Вообще, вовремя «отойти от стола» — одно из главных качеств человека, о котором многие нередко забывают. А зря — фортуна переменчива. И за ней может наступить крах. «Так не стоит ли в таком случае сделать перерыв, сменить род занятий или устоявшийся образ жизни?» — говаривал иногда статский советник.
В игорной зале, облитой электрическим светом, за зелеными столами толпились люди. Все было сделано по правилам казино. Глухие темные портьеры надежно скрывали окна. Каждый из присутствующих был уверен, что повезет именно ему. Ардашеву сразу бросились в глаза два типажа (именно так он часто именовал интересных с виду незнакомцев, чей внешний вид мог легко подойти для персонажей его литературных произведений). Сухощавый господин лет пятидесяти с нафабренными усами и высоким накрахмаленным воротничком сидел с разграфленной бумажкой, отмечая выпавшие номера и, очевидно, надеясь вывести какую-то закономерность. А прямо у стола ожидал скорого вердикта фортуны молодой человек лет тридцати, пытавшийся отыграться и победить казино. Наклонившись всем корпусом, игрок жадно следил за костяным шариком, скачущим по кругу. Он только что поставил все деньги на каре [21] 14–18, но шарик не послушался и, просвистев, остановился на цифре «29». Неудачник застыл как оглушенный, а потом тихо удалился.
У дальнего стола играли несколько человек весьма пестрого вида и загадочных профессий. Какой-то купеческий альфонс со своей уже немолодой возлюбленной, мелкий чиновник, надеявшийся схватить за хвост «птицу удачи» и, вероятно, содержатель извозчичьей биржи или антрепренер. Вдруг от них отделились два человека приличного вида и, улыбаясь, направились к гостям.
— А вон и они, мои дьяволы-искусители, — радостно вскинул руки Могилевский.
— Принимайте пополнение. Мой родственник из Петербурга: Клим Пантелеевич Ардашев. В рулетке он новичок. Надеюсь, господа, на вашу помощь.
— Войцех Станиславович Дрогоевский, управляющий мыловаренной фабрикой, — протянул руку упитанный, похожий на круглый пробковый поплавок мужчина лет сорока с толстым крестьянским носом, густыми пшеничными усами, как у Бисмарка, и моноклем на шнурке.
— Веспазиан Людвигович Кульчицкий, помощник Войцеха Станиславовича, — рекомендовался невысокий смуглый человечек с острыми скулами. Нос с горбинкой и тонкие, узкие, постриженные над верхней губой усы делали его похожим на жителя юга Италии. — Милости просим к нам, — сказал он, протягивая руку с едва заметным красным пятном на запястье.