Некурящий 6 (СИ)
— А как же?.. — Я сделал пространный жест рукой.
— Даже при нынешних подозрениях в адрес этой структуры сделать пока ничего нельзя. Даже император не может ТАК давить на торговое сословие без веских доказательств. Нам тут гражданская война не нужна. Так же в Порубежном открыто действует офис жтой структуры. Численность вооруженной охраны — не более семи человек на условиях ротации. Штат "гражданских специалистов" ограничен двадцатью сотрудниками единовременно в черте города. Однако с учетом оперативной базы практически под боком... Да и стоит ли объяснять, как быстро стирается слово "гражданский" и остается лишь "специалист" при нужде?
Покачал головой. Не стоит. Он уже объяснял все это перед отбытием. По-моему, даже в тех же самых выражениях.
— Еще что-то? — Уточняю.
— Да, охраной все так же занимаются наемники иноземцы. Они неплохо оснащены даже по вашим стандартам.
Легкая тень пробежала по лицу Кодариукаса.
— Рассказывай. — Махнул рукой я. Лучше уж сразу узнать, чем потом сюрпризом будет нечто явно неприятное, что скрывалось за этой гримасой.
— Помнишь вши трофейные машины? — Спросил он неожиданно.
Ну да, неплохие такие "Тахо", что достались нам от наемников.
— Они... Сгорели.
— Таааак, — удивился я. — А таверна?!
Вообще-то машины во внутреннем дворики заведения Син находились! И чтобы их уничтожить требовалось, как минимум, взломать часть рунного контура, который буквально превращал здание таверны в небольшую крепость. Да еще и "гарнизон" перебить. А я напомню, что там сейчас вот совсем не мальчики для битья службу несут. Пятнадцать бойцов ССО, командовать которыми, в том числе, предстоит Сергею. Да-да, те самые ребята, которым Син под опорный пункт отвела несколько помещений. В обмен на охрану "Шальной имп... Демоницы".
— Все в порядке. — Заверил Кодариукас. — Их выгнали наружу, чтобы разгрузить пришедший под вечер караван. Ночью они полыхнули.
Нехорошооо... Законные трофеи, однако. Были.
— Значит, как "Новороссийск", да? — Негромко протянул я.
Кодариукас вопросительно приподнял бровь.
— После Второй мировой войны моя страна по репарациям получила линкор "Джулио Чезаре", включив его в состав своего флота. Проигравшая сторона не смирилась и через десять лет корабль, к тому времени носивший имя "Новороссийск" был подорван на рейде в славном городе Севастополе. При этом погибло более шестисот моряков.
— Хм? Ты это к чему?
— Не умеют наши "партнеры" проигрывать. — Негромко констатировал я. — А за такое полагается мстить!
Кажется, мой взгляд очень не понравился капеллану. Но что он мог сделать? Вот именно!
[1]Алекса́ндр Серге́евич Грибое́дов (4 (15) января 1795, Москва — 30 января (11 февраля) 1829, Тегеран) — русский поэт, прозаик, драматург, дипломат, лингвист, историк, востоковед, пианист и композитор. Статский советник (1828).Грибоедов известен прежде всего благодаря пьесе в стихах «Горе от ума» (1824), которую до сих пор часто ставят в театрах России. Она послужила источником многочисленных крылатых фраз.(Источник — https://ru.wikipedia.org/wiki/Грибоедов,_Александр_Сергеевич )
Глава 10
Глава 10.
— Нет, ты серьезно?! — Поинтересовались хором я и Серега.
Олегыч хитро улыбнулся, разом опростав нехилую такую тару с гномьим горлодером. Уже не первую, кстати, говоря. По-моему, так даже и не пятую.
Покачнувшись, он с некоторой "натугой" постарался сфокусировать на нас взгляд. Сразу на обоих. Получилось так себе. Но он какое-то время добросовестно продолжал попытки.
Впрочем, старик умел признавать свое поражение.
— И что тебя не устраивает? — Поинтересовался он. — Просто и крепко... Работает скрепка!
Я призадумался. Ну да, с этой точки зрения, "скрепка" и впрямь была проста и обладала надежностью молотка. Дварфова. Конструкция — чуть ли не самый примитив. Починить, кстати, чаще всего, можно при помощи того же самого инструмента и такой-то матери для оживления процесса.
Короче, все, вроде бы, правильно. Но все же...
— Нет, ты серьезно?! — Вновь повторил я.
В этот раз соло, раз уж представитель Конторы таки сфокусировал взгляд на мне.
Серега в это время с непередаваемой физиономией осматривал получившиеся конструкции. Я их про себя сразу обозвал "аццкими табуретками".
— Как в Сирии. — Наконец усмехнулся он.
— Да не, — тут же откликнулся я. — Там ты официально был, а сейчас "турист-отпускник" с расширенным набором выживания!
Спец многозначительно похмыкал. На нем ударная доза алкоголя сказалась явно слабее, чем на мне и Олегыче.
— Ну... Допустим. — Согласился он.
Мы кивнули друг другу, как бы подводя черту под диалогом и вновь уставились на представителя Конторы, ожидая разъяснений по выданному нам "усилению". Вернее будет сказать, мне.
И дернул же нас черт отправить во внутренний дворик "на ревизию" прямо посреди пьянки по поводу успешного нашего прибытия на Алор.
— Максим. — Гордо заявил наш "экскурсовод", похлопав руками по внушительному ребристому кожуху.
— МАксим. — Тут же автоматически поправил я, сделав ударение на первом слоге.
— Чего? — Возмутился старик, то ли и вправду не расслышавший моей ремарки, то ли недовольный тем, что его перебили в самом начале "презентации".
Ну, извините. Алкоголь в моей крови не дал смолчать, когда в "этих ваших интернетах" кто-то не прав.
— Хайрем МАксим, — вновь сделал ударение на первую букву "а" я. — Учи историю великого человека. Он ведь лампочку изобрел раньше Эдисона и аэроплан раньше Райтов. Ну и попутно создал самое смертоносное оружие девятнадцатых-двадцатых веков.
С этими словами я с интересом глянул на довольно простой, но функциональный станок, на который и был установлен "адский косильщик", как его прозвали в иных местах и в иные времена. Заслуженно, как по мне.
— Как... Лампочку?! — Отчего-то на этом моменте Олегыча переклинило полностью.
Ну ничего, мне повытрепываться никогда не жалко! Зря, что ли, столько книжек читаю?
— Хайрем Стивенсон Максим, механик-самоучка, не осиливший и пяти классов обычной школы. Кстати, какое-то время он даж работал как Кол, барменом-вышибалой. Крепкий, говорят, мужик был. Кстати, лично я считаю, что идея автоматической картечницы ему и пришла на ум, пока он за стойкой любовался "почтенной" публикой заведения, где и мел честь "разливать".
Отчего-то подумалось, что и нашему полуорку нередко хочется пустить в ход свою бандурину в такие моменты. Но я все-таки заставил себя вновь вернуться к основной мысли.
— Сначала он работал у своего дяди, а потом организовал фирму по изготовлению дуговых ламп. Почти все поезда комплектовались его изделиями. Но будущее он видел за лампами накаливания. Тогда уже всем стало ясно, что скоро они захватят рынок и кто первым довеет свое изделие до ума — получат все. Вперед в своей работе вырвались Максим Хайрем и молодой Томас Эдисон. Максим подал заявку в патентное бюро на день раньше, но суд встал на сторону Эдисона. До конца жизни они люто ненавидели друг друга. Первый получил несколько крупных заказов, но это были всего лишь сражения проигранной войны. Томас, в отличие от Хайрема, лучше понимал в теории, а потому работал не только над лампочкой, но и над всей инфраструктурой в целом: лампой, генератором и сетью, которая должна была бы доставлять ток к лампам. Да и директор в той компании, где работал будущий оружейник, быстренько избавился от строптивого изобретателя, сослав того в "длительную командировку" в Европу. Ну а там какой-то приятель ему в шутку сказал: "Если хочешь заработать кучу денег, придумай что-нибудь, что поможет этим европейцам резать друг другу глотки с большей эффективностью". Харем хотел. И изобрел свою автоматическую картечницу.