Попала...Попала! Попала!!! (СИ)

— Зачем? — машинально спросил князь.
— После свадьбы, отец снова должен был назначить меня наследником престола, и я хотел, чтобы Феникс и Дарнила вернулись в Сэн-Тубр. Как-никак, мы были семьей.
— И кто-нибудь может подтвердить твои слова?
— Феникс мертв, ты сам знаешь это, — холодно сказал Герберт.
— И ты это знаешь, — подтвердил Влад.
— Но вот Дарнила жива.
— Жива?
Эта новость о бывшей любовнице отца встрепенула Влада.
— Откуда ты знаешь?
— Я виделся с ней. В ночь перед казнью Элен.
— С целью…?
— Ты знаешь.
Влад понимал. Дарнила была травницей. И ее любовь к старому князю не знала преград, даже когда тот бросил ее и изгнал вместе с сыном-ублюдком из Сэн-Тубр.
— Хотите прервать муки отца?
— Хотели.
Влад задумался. Но его отношение к болезни отца сейчас было не на первом месте.
— Значит, у тебя все же есть алиби на это убийство, — пробормотал про себя бывший князь, — Я удивлен.
— А я удивлен тем, что ты, считая меня способным на такое, не попытался остановить меня, когда пошли убийства фрейлин.
Влад тяжело вздохнул.
— Я надеялся что это все же ведьма. К тому же, я боялся подорвать доверие народа к нашей семье.
— Да, не желая ты так сильно остаться на троне, все могло быть намного лучше, — едко заметил Герберт.
Влад промолчал. Он редко чувствовал себя не правым, но все же сегодня приходилось признать свою вину.
— Тогда что или кого я видел?
— Боюсь, мы уже не узнаем, — вздохнул Герберт, — Как не узнал я и убийцу матери, и того, кто свершил все эти зверства с бедными девушками.
Влад снова задумался. Теперь, когда он видел всю картину и выслушал слова брата, некоторые вещи предстали перед ним в ином свете.
— Герберт…
Закончить Влад не успел. Нечто больно укололо его в рот, окрасив слюну в ярко-красный. Похоже, предположение его было верно. И тут двери в их камеру растворились, и на пороге появился Ганс.
— Ваши высочества, я пришел Вам на помощь! — игриво поклонился мальчишка.
Герберт удивленно посмотрел на него, потом на Влада, но Влад лишь выплюнул изо рта булавку и улыбнулся брату.
— Лично я не против его предложения! — кивнул он на Ганса.
  
Глава 33
 
Ларэйн, а вернее Сэрра — дух, поселившейся в теле княжны, могла бы многое рассказать о себе. Например, как она попала в этот странный, средневековый мир Сэн-Тубр. А ведь она помнила, как раньше жила в прекрасном городе, с высокими зданиями белого камня. Везде было чисто, и по улицам ездили чудесные колесницы, не нуждающиеся в лошадях. Кем она была в том, родном, мире, Сэрра сказать не могла, но четко знала, что принадлежала именно ему, а не этому проклятому темному средневековью. Но случилось несчастье. Сэрра не помнила что именно, но было очень больно. А после она очнулась в совсем ином мире.
После попадения, Сэрру, как и Катерину, стало бросать из тела в тело. Пытка была невыносима, и уже через пару месяцев, несчастная не могла различить кто и что она. Сэрра искала выход, но тщетно. Она пыталась убить тела, в которые попадала, надеясь, что это закончит перемещения, но ни одна смерть не помогала. В народе же Сэрру прозвали Золотой Чумой — так много народа полегло от ее рук. В конце концов, в замок был вызван заклинатель духов. Он поймал сошедшую с ума душу, и так началось ее заточение. Почти тридцать долгих лет она провели в хрустальной темнице, не видя и не знаю ничего, кроме ее белых стен. Это было последней каплей, дополнившей чашу весов до полного безумия.
Когда же темница разбилась — отчего, Сэрра не знала и не интересовалась, на волю вырвалось уже иное существо, чем то, что было заточено изначально.
Сила сознания, хоть и пошатнувшегося, но все же выжившего все эти пытки, окрепла. Сэрра приняла форму белого духа. В этом виде она, хоть и недолго, но могла, словно призрак, летать по замку и сама выбирать себе тела.
К тому же, Сэрра, за столько лет заточения, научилась концентрации. Она поняла, что, если постараться быть спокойной, то тело будет твоим много дольше, чем когда твои нервы на пределе.
 
все же, Сэрра хотела, нет: она страстно желала постоянного тела. А еще, она ненавидела свою новую форму: бледной, костлявой старухи с длинными пальцами и пустыми глазами. Она видела отражение в старинных зеркалах, и кричала от ярости ужаса каждый раз.
И вот, Сэрре повезло. Одним из ее тел был священник, отпускавший последний грех умирающему. О, сколько мук испытывал в последние часы тот несчастный! А Сэрра — она упивалась этой болью. Страх, боль — все это проходило через бывшую Сэй словно электричество, заставляя чувствовать себя практически всемогущей. Но, что лучше всего, после этого «причастия» Сэрра пробыла в теле священника еще добрых два дня. Именно тогда она и поняла, как полезна для нее чужая боль. Она питала ее, давала силы, дарила счастье.
И Сэрра принялась убивать. Все изощрение и страшнее, чтобы добиться большего эффекта, выжать из жертв более мощную энергию ужаса и боли, а самой оставаться в одном теле на более долгий срок. Однажды, в теле горничной, она убила беременную жену князя Сэн-Тубр. Тогда она перебила несчастной ноги, и долго наслаждалась своей работой, получая энергию страха.
А когда маленький сын князя нашел свою мать, Сэрра познала новые, доселе неведомые ей наслаждения. Оказалось, что боль потери питает не хуже самой смерти. А так как постоянные убийства вызывали подозрения, которые рано или поздно могли кончится охотой на ведьму, то Сэрра решила, что умнее всего сидеть тихо, подпитываясь чужими страхами и болью, и убивать лишь в тех количествах, что необходимы для поддержания энергии, нужной чтобы задерживаться в теле. И так Сэрра жила долгие-долгие годы. Но быть вечной изгнанницей, особенно когда ты познал власть и силу, не так просто. И постепенно у сумасшедшей души созрел план. Долгий, требующий терпения и времени, но чему-чему, а терпению Сэрра успела научиться за все время своего заточения.
Сначала, Сэрра решила поселить раздор и страдания в княжескую семью. Это было легко. Старый князь был стар и вспыльчив, сыновья его — молоды и легкомысленны. Когда же старший — Герберт — оставил на попечение отца свою прекрасную невесту, то Сэрра просто не могла не воспользоваться случаем и не совместить приятное с полезным. В теле кухарки, она сварила оборотное зелье, и, притворившись Гербертом, пришла в комнаты Катерины. Дальше рассказывать ничего не нужно. Катерина погибла. Здравомыслие Герберта — подвергнуто сомнению. Семья князя рухнула. А Сэрра ждала.
Она знала, что у старика подрастает дочка. Красивая, добрая девочка. Ее тело нравилось Сэрре, и она хотела во что быто ни стало заполучить его.
Но с настоящей Сэрры возникли проблемы. Она выбрасывала самозванку, и, сама обладая скрытыми магическими способностями, боролась с попаданкой как могла. Чтобы продержаться в ее теле, Сэрре приходилось убивать больше, чем обычно. Но трудности лишь закаляют. По крайней мере, так считала сумасшедшая Сэрра. И, когда Ларэйн, ища защиты у брата, вернулась от мужа в Сэн-Тубр, ведьма внутри нее сделала все, чтобы предстать перед Владом полной сумасшедшей.
Обе — и настоящая княжна и самозванка — молили Влада заточить ее, чтобы она не могла более причинить вреда ни одной живой душе, и глупец поверил.
Его пособничество, страх потерять власть из-за сумасшедшей сестры, и клятва общей тайны, данная ему настоящей Ларэйн еще в детстве в качестве игры, делали из Влада идеальную игрушку ведьмы.
Сэрра быстро нашла тайный ход из башни, доступный только тем, кто был способен к магии. Пользуясь им, она могла свободно покидать свою темницу. Что же до сообщников, то и тут ведьме было легко.
Сэм-крысолов, отвергнутый всеми, легко подался на ее чары, и принял на себя личину ведьмы, чтобы «подготавливать» глупых фрейлин к ритуалу смерти.
Внутри же замка, на поход к ведьме, подруг подначивала Зирда. Ларэйн-Сэрра обещала той в мужья Влада. Глупышка. Она так старалась ради Ларэйн и морковки власти, которую та перед вывесила перед фрейлиной. Это ведь Зирда пыталась отравить барона, когда он начал свое расследование смертей, а после фрейлина даже сообщила Ларэйн о смерти крысолова. За что и поплатилась собственной жизнью.