Попала...Попала! Попала!!! (СИ)

— О чем вы? Я дочь князя востока, у меня нет друзей в Сэн-Тубр.
— Вы могли рассказать все барону, — предположила я.
На лице Элен пронеслось какое-то странное выражение.
— Нет. Брату Влада я не могу доверять, — наконец сказала она.
— Но они с князем не близки, и барон не выдал бы вас, — ответила я.
— После того, как барон приехал в Сэн-Тубр из своего поместья, мои прекрасные глупые фрейлины начали умирать как мухи, — вздохнула княгиня, — Мне их не жалко. Почти все — мерзкие создания, только и мечтающие о моей смерти. Но я не доверяю Герберту.
Мое тело словно пронзило током. Княгиня связывает все смерти с появлением Герберта в Сэн-Турб! Как она может… Она ведь ошибается. Это точно…Да?
Тем временем, туалет княгини был закончен.
— Спасибо за разговор, — неожиданно сказал она мне, — Мне было это нужно… Вы не поверите, но возможно это первый разговор по-душам, который я имела в своей жизни. Жаль, что он последний.
И княгиня собралась уходить.
— Стойте! — окликнула ее, — Вы должны рассказать князю о ребенке!
И тут Элен порвало. Она смеялась, смеялась и смеялась. Холодно и истерично.
— Нет! — сказала она наконец, вытирая слезы с глаз, — Пусть он узнает…потом.
И Элен покинула ванную комнату.
Я осталась наедине со своими мыслями. Да, вот как дети становятся маленькими орудиями большой мести.
  
Глава 26
 
Мне нужно было подумать.
Как действовать дальше? Могу ли я разобраться со сложившейся ситуацией? Сведения, которые я узнала, принадлежали не мне. И это были не мои жизни… На ряду со всеми загадками замка Сэн-Тубр, недопонимая между князем и его женой, были не моими проблемами…
Оба они: Влад и Элен были взрослыми людьми. Они должны были поговорить. Может поссориться, побить посуду, но поговорить. Выяснить друг у друга и у самих себя свои чувства. А не втягивать княжества и, самое ужасное, своего не рождённого ребенка в этот конфликт. Однако, Влад и Элен обернули все иначе. И, хоть муж и жена могут быть судьями друг другу в личной жизни, они не должны быть палачами.
Теперь, я обладала информацией, хочу я того или нет, и с этим надо было что-то делать.
Мне нужно было сказать все Герберту, хотелось хоть с кем-то поделиться. Но Герберт еще не вернулся в Сэн-Тубр, и я даже не знала, где он и что сейчас с ним. Последние же слова Элен, намекающие на то, что убийства как-то связаны с появлением Герберта в замке, я всячески старалась выгнать из своей головы. Я знала, что он не мог и не был убийцей. Иначе, зачем ему расследование? К тому же, я верила Герберту. И верила в него.
Возможно, сейчас мне мог бы помочь Жак Сим, но, увы, судьба забросила меня в тело, слишком далеко находящееся от замка. И рядом даже не было ни одного подходящего человека, в которого я могла бы переселиться.
Бродячий кукольные театр, в кукловода оного я сейчас переселилась, собирался уезжать из Сэн-Тубр. Все сновали вокруг меня, поспешно срывая разноцветные флажки, натянутые между деревьями, убирая пожитки кочевой жизни, и, самое главное, собирая импровизированную сцену и упаковывая кукол в дальний поход.
Мне было даже немного жалко. Я еще не была бродячим кукловодом, и девочка внутри меня требовала получше обследовать этот новый мир. Поэтому, раз уж хаос и страх оставить тело в Сэн-Тубр, когда товарищи бедняги уже давно смотают, не давали мне уйти, я решила получше осмотреться.
Стоянку театр выбрал почти на окраине замка. Недалеко от Северных ворот, ведущих на кладбище. Маленькая кибитка, выкрашенная в красный и желтые цвета, располагалась под раскидистыми старинными деревьями, буквально вырастающими из стен Сэн-Тубр. Везли кибитку два ослика, сейчас мирно обгладывающих эти самые вековые деревья. Между ветвями были развешаны яркие флажки, фонарики, и стираное белье. Но сейчас все это активно собиралось небольшой труппой. Нас было четверо. Или это их было четверо? Ведь я, на самом деле, никак не принадлежала этой яркой компании.
 
Высокий бородач в кожаной жилетке, которого я видела на площадях Сэн-Тубр, изо всех сил выдувающим страшные звуки в огромную трубу. Женщина, с рыжими курчавыми волосами. Очень похожа на цыганку, но светлее кожей и глазами. На ней было роскошное, все заплатанное платье, пышная юбка которого передавала все цвета мира. И к женщине все время подбегала маленькая девочка. Волосы у нее вились и были черными, как и у бородача, но глаза — светло серыми, как у матери. Их я тоже видела на площади. Мать играла в бубен. Девочка собирала плату за представление себе в шляпу. Мне же досталось тело кукловода.
Возле стоянки не было зеркал, или воды, где я могла проверить свое отражение. Но я уже видела его с его куклами. Долговязый, худой, он имел необычайно длинный нос и очень добрые глаза.
— Поторапливайся, Фриц! — крикнул ему бородач, — Скоро ворота замка перекроют, и мы уже не уедем из этого треклятого места.
— Я буду и не против, — пританцовывая, сказала девочка, — Завтра казнь. Будет много зевак. Думаю, ы могли бы собрать хорошую выручку после.
— Даже не думай об этом, глупа девчонка, — прикрикнул на нее отец, — Я не собираюсь вариться в аду, который разверзнется в этом адском котле, едва муженек отрубит голову своей благоверной!
Девочка показала отцу язык, и пошла собирать остатки постиранных вещей, развешанных на нитях между ветвями деревьев. Ко мне же подошла светлокожая цыганка.
— Куклы успели высохнуть после покраски? — спросила она.
Я оглядела подопечных кукловода, разложенных на камне, и словно загорающих в солнечных лучах. Все они были чудесно выполнены. Деревянные головы, тонкие, видимо настоящие, волосы, хрупкие ножки и ручки, прикрепленные к специальным палочкам, позволяющим ими управлять. Одежда, в мельчайших деталях повторяющая подлинную людскую одежду. Да, видимо Фриц действительно любил свое дело!
Я провела по куклам кончиком пальца, будто бы проверяя готовность краски. Гладкие, идеально отполированные лица.
Всего на солнышке лежало десять маленьких деревянных актёров. Некоторые из них носили яркую, вызывающую одежду, не виданую мною в Сэн-Тубр, тогда как иные выглядели совсем как жители средневекового города.
— Странно, — мелькнуло в моей голове, — Вот эта светловолосая кукла похожа на Элен, а этот — вылитый Влад. Видимо, бродячие артисты пополняли свою коллекцию на каждом новом месте.
Тем временем бородач притащил ко мне огромный деревянный чемодан. Или, скорее, это было нечто, лишь напоминающее чемодан снаружи. Изнутри же он был более похож на склеп.
Пространство, выкрашенное в черный и заполненное ячейками, в которые, ровно и очень аккуратно, мы и стали складывать кукол. Одна из них привлекла мое особое внимание. Полностью белая кукла. Волосы, одежда, лицо. Черты ее были искаженными и озлобленными, словно у ведьмы, а глаза — ярко желтыми, и я решила бы, что эта кукла и играет в спектаклях роль злых колдуний, но уже хорошо знала, что ведьм в средневековье всегда изображают лишь в черных одеяниях.
— Кто это? — спросила у бородача.
(Да, вопрос был глуп, ведь я находилась в теле создателя этих кукол, но все же, мне стало жутко интересно).
— Кто это? — рассмеялся бородач, — Фриц! Я тебя не узнаю! Это ведь Сэрра! Твоя любимица!
— Сэрра? А что она означает?
Мой «коллега» бросил полный подозрений взгляд в мою сторону.
— Сэрра — дух зла. Она питается болью и человеческими жертвами.
— Страшно, — пробормотала я.
— Конечно, — подтвердил бородач, — Ведь в Сэрру зачастую превращаются Сэй, что попали в наш мир.
И он посмотрел в мои глаза, очень глубоко и внимательно.
Сказать, что Жак Сим понимал Марту Скрежаль, было трудно. Библиотекарь считал женщину сумасшедшей, сумасбродной, эгоистичной. Но, вместе с тем, Жак понимал, что Марта лишь безумно одинока. Годы, она жила одна, лелея воспоминания о мертвой дочери и — о Великий Вальтер — поддерживая пульс в бездушном теле, оставшемся после Катерины. Жак не мог понять такого. И, между тем, он понимал. Сам библиотекарь никогда не пошел бы на подобный шаг, но у Жака никогда не было ни семьи, ни детей. Лишь книги. Холодные, безучастные книги.