Дракон и золотая фея (СИ)

— Мария, на что ты намекаешь?
— Будь осторожной. Мы долго ломали над этим голову, и в конце концов убедились: тот, кого тебе следует бояться, значительно ближе, чем ты думаешь.
— То есть? — озадаченно переспросила я, почувствовав, как испуганно дрогнуло сердце.
— Эпей — это менеджер Брента Шторма.
  
Глава 27. Вестники Армагеддона
 
Итак, отныне я знала, что уже давно пою среди минного поля, и самая смертоносная из этих мин находится прямо у меня под носом. Некоторое время назад мы почти не пересекались, а когда пересекались, то иногда даже не обменивались ни словом кроме стандартного приветствия. Но теперь я вижу его каждый день. Он постоянно где-то неподалеку. И если вдруг узнает, что именно я — та, кто ему нужна, мне не дадут прожить даже минуты.
Что тут скажешь, не слишком обнадеживает. Остается только радоваться, что все это время я была осторожной и не обмолвилась о своем бывшем месте работы Бренту, который мог ненароком сказать это Майку. Ведь тогда одна певица, набиравшая популярность, исчезла бы, в то время как инсайдер мятежных колоний получил бы пирожок за успешное выполнение своей задачи.
Только вот еще нечто пугало, запутывало и озадачивало: если Майк действительно шпион с Брейдесских надоблачных городов, о каких таких «анкернах» они тогда говорили с каким-то его «коллегой» в гримерке на «ХардСкрим»? И почему говорили об альянсе королевств как об «одной единственной примитивной цивилизации»? Неужели они там настолько за два десятилетия сошли с ума, что стали считать себя какой-то другой расой?
Или может...
Может речь действительно шла не о нашей цивилизации?
Эта догадка казалась совершенно сумасшедшей. Но что, если мятежные города действительно находятся под покровительством иномирян? Которые или захватили их силой, или обратили на свою сторону и обеспечивают всем тем необходимым, чего города вот уже третий десяток лет не получают от других колоний и Центра? При этом помогают отбиваться от королевских войск, которые уже и оставили попытки массового наступления, давно заморозив конфликт.
И по какой-то невероятной причине именно то, что я до сих пор жива, мешает тем иномирцам пойти в атаку? Черт, это же просто маразм! Как в такое вообще возможно поверить? Больше похоже на какой-то хорошо спланированный розыгрыш. Хорошо бы, если бы в конце мне просто весело сообщили, что меня снимает скрытая камера.
— Слушай, — осторожно позвала я, встретив Брента на выходе из гримерки. — А ты давно работаешь с Майком?
— Не очень, — задумавшись, ответил мужчина. — Лейбл приставил его ко мне, когда я перебрался в Артемис. До этого у меня был другой, и даже не один. Менеджеры, за редким исключением, не обязаны по контракту вести кочевнический образ жизни, и живут на своих станциях с семьями. А еще — со всеми наработанными профессиональными связями. Поэтому когда компания решает перевести артиста на другую станцию, нового менеджера ему находят среди тех, которые работают на них уже там. Даже сейчас Майк таскается с нами именно из-за конкурса. Когда тот закончится, то он вероятно вернется домой, в Артемис. Мы же полетим туда, куда договоримся с руководством. Если после конкурса наша популярность сильно возрастет — сможем даже диктовать им свои условия. Но для этого придется хорошенько постараться и как минимум дойти до финала.
— Неплохая мотивация, — кивнула я, вместе с напарником проходя в студию, где нам предстояло немного попозировать в костюмах со второго тура для промо-фотосессии, которую должны использовать в ходе рекламной кампании. При этом снять несколько статичных кадров для видеоролика визитки.
Клип на конкурсную песню «Армагеддон» как раз заканчивали монтировать, в то время как мы, в перерывах между репетициями, уже написали следующую — ту, с которой пойдем на финал, если сейчас не вылетим. Ну а если вылетим, то просто включим ее в свой репертуар — в ближайшее время большинство концертов у нас точно будут на двоих. И кроме сольных песен, надо было подготовить побольше дуэтов, которые станут основой совместного альбома.
 
Это все, конечно, при условии, что меня в ближайшее время не убьют.
— Канария, Брент, привет! — энергично защебетала молоденькая высокая лепреконка с рыжими каре, в котором выделись яркие фиолетовые пряди.
От Карин я уже знала, что это Полина Фокс, лучшая фотографка Рейнеры. И именно ей предстояло сегодня снять с нами побольше интересных и эффектных кадров в знаменитой фотостудии «Эвисен». Студию построили таким образом, чтобы внешняя стена верхнего этажа прилегала к городскому куполу и буквально «срослась» с ним. Поэтому от смертоносной внешней среды нас отделяла большая защитная панорамная стена, изготовленная так, чтобы во время фотосъемки оборудования вообще «не видело» ее. Таким образом, создавалась иллюзия присутствия непосредственно на поверхности Рейнеры — как раз с такого ракурса, чтоб для снимков был потрясающий фон в виде парящего вдалеке Эвисена, самого большого из небесных островов.
Вдобавок комнату студийной съемки украшали соответственно с потребностями заказчика. В нашем случае фотографка (учтя идею песни и материалы клипа, концепты сценических иллюзий и созданные для номера костюмы) разработала декорации в виде обломков огромной наполовину разбитой птичьей клетки, эффектных развалин, между которыми горели лавовые ручьи, и кроваво-красных роз с яркими зелеными стеблями, которые все это оплетали.
— Рада знакомству, — мило улыбнулась я в ответ, пожимая тонкую руку, на которую были нанизаны куча браслетов. — Ну что, поработаем?
— Еще как! — утвердительно кивнула девушка. — Для начала сделаю по несколько фото каждого из вас по отдельности, а потом возьмемся за общие. Брент, ты первый. Становись-ка вон туда, правую ногу на тот камень, — добродушно скомандовала она, выставляя студийный свет.
Имея немного свободного времени, я воспользовалась моментом и устроилась в кресле, из которого было хорошо наблюдать за процессом съемки. Это оказалось даже забавно — смотреть, как Брент в багровой рубашке, черных брюках и тяжелых сапогах пафосно стоит посреди всего этого пейзажа. В то время как Полина прыгает вокруг с камерой, выворачивая свое тело, будто акробат в цирке, используя самые разнообразные штативы, камеры и приблуды для световых эффектов.
От Карин я знала, что эта девушка была из сторонников натуральных съемок, и обрабатывая фото, только выравнивала баланс, поправляла кадрирование где считала нужным его изменить, и могла добавить несколько легких коррективы. Остальное же было результатом работы со светом, декорациями и самыми моделями. Даже иллюзии она использовала только тогда, когда ей нужно было сделать именно фотографию иллюзии. А вот искусственный антураж, замаскированный под реализм для простоты моделирования фона, был против ее правил. Такой подход сегодня очень ценился в ее профессии, и Полина умело использовала свой талант.
— Готово! — довольно сообщила фотографка, жестом давая Бренту знак, что он свободен и может пока расслабиться. — Канария, теперь ты. Тебя я хочу, в первую очередь, сфотографировать в движении, чтобы показать костюм и волосы в динамике.
Как оказалось, самих прыжков на батуте Полине было мало! Она хотела не только скачка, в результате которого я бы замерла в кадре в нужной позе. Но и чтобы во время этого прыжка волосы и крылья разлетелись именно так, как она задумала. И в то же время странная длинная юбка — крашеная градиентом от багрового на подоле до желтого у пояса, с разрезом во всю длину и черной подкладкой — эффектно развеялась, открыв ногу с татуировкой. Я уже даже начала подозревать, что надо мной просто издеваются... но потом Полина, подозвав меня к себе, показала на экране последний кадр — тот самый, на котором наконец поймала то, что хотела. И тотчас моя челюсть чуть не пробила пол, платформу города, многокилометровый лед и внутренний океан, чтобы стукнуть по голове одного из рабочих, трудившихся на его дне.