Настоящий Американец - 4 (СИ)
— Помнишь, Фрэнк, ты тогда предлагал мне роль в своем фильме о спецагенте английской разведки? — услышав эти слова, я сглотнул и почувствовал комок в горле. Так вот кому я разболтал об агенте 007! Пора было хвататься за сердце и причитать. Мэтьюз все еще не вернулся из Англии, переговоры с Флемингом затянулись. Если кто-то узнает о моих планах раньше времени, может случиться катастрофа. Я прекрасно понимал, что за внезапно разбогатевшим пивоваром из Апстейта пристально наблюдают.
— Тише! Это тайна, — прижал я к себе девушку, обняв за талию. — Твою роль могут перехватить, если узнают, — прошептал я, наши лица оказались слишком близко друг к другу.
Нас прервало очередное сердитое покашливание, теперь уже более продолжительное.
Бросив недовольный взгляд на мешающую договариваться с продюсером злодейку с кошачьими глазами, Милен шепотом уточнила:
— Так значит у меня будет роль?
— Конечно, — пообещал я, поставив условие, — если язык будешь держать за зубами до поры до времени.
— Я буду молчать! — торжественно и все так же шепотом пообещала будущая известная актриса.
Тут возле нас остановился фланирующий по залу Эйвери Брендедж, и нам с Демонжо пришлось, к удовольствию Алессандры, расцепиться.
На трибуне не было возможности переговорить с президентом МОК, да и не был я в ложе самой большой шишкой, а вот здесь самое место, чтобы уделить мне внимание.
— Как видишь, Фрэнк, не только ты стал спонсором игр, который поставил нам высокотехнологичное оборудование, — Брендедж имел ввиду снегоходы и видеокамеры. — Да уж, навёл ты шороху у себя в автоспорте, и теперь за тобой начали пристально наблюдать большие компании. Вернее, за твоими методами работы. И когда в Rhône-Poulenc узнали, что ты стал спонсором игр, то немедленно решили достойно ответить «наглому американскому выскочке», — в этом месте президент МОК рассмеялся. — Сочинили дизайн-проект, привлекли команду дизайнеров и архитекторов и, вуаля, презентовали нам этот банкетный зал. Как видишь, в Европе тоже умеют мыслить нестандартно. Если у тебя и французов всё пойдёт хорошо, то в следующий олимпийский цикл у нас будет намного больше спонсоров, а значит и больше денег.
— Больше денег — это всегда хорошо, — поддержал я его хорошее настроение.
— И не говори, Фрэнк, — улыбаясь, подтвердил Эйвери. — О, смотри, кто почтил нас своим присутствием! — он кивнул головой в сторону двоих мужчин, которые, казалось о чем-то спорили, но делали это так, чтобы не привлекать к себе внимание. — Товарищ Осипов из Советского торгового представительства. В отличие от его деревенщины-спутника, у него можно сказать прекрасный вкус.
Действительно костюмы этой парочки сильно разнились. На одном он был явно европейского кроя, хотя и слегка устаревшего фасона, впрочем, это придавало Осипову некий шарм, делая из него приверженца вечной классики, а вот на его спутнике мешком весело мышино-серое изделие советской легкой промышленности.
— Эйвери, представишь меня торговому представителю?
— Конечно, Фрэнк, — нисколько не удивился моей просьбе президент МОК.
— Говорят, советские все служат в КГБ, — предостерегающе шепнула мне на ухо Алессандра. Я успокоил ее страхи, пройдясь по голой руке от кисти до локтя пальцем.
Тем временем мы подошли к гостям из Союза и Брендедж представил нас друг другу.
— Мистер Уилсон, очень приятно познакомиться, — по-английски ответил на мое приветствие Осипов, и уже на русском коротко рассказал обо мне своему спутнику:
— Это Фрэнк Уилсон, миллионер, изобретатель, совладелец завода Альфа Ромео и еще автогонщик, — добавил он мелочь в конце.
Я не особо удивился, что он обо мне знает. Это лишь показало его как профессионала своего дела. Человек умеет собирать информацию о западных промышленниках.
— Что-то этот хрен слишком молод для всего перечисленного, — усомнился в данной мне характеристике обладатель ужасного костюма. Всегда умиляло, как мои соотечественники говорят по-русски, думая, что их никто не понимает.
— Мой коллега говорит, что вы очень молоды, — прояснил для нас ситуацию Осипов.
— Это недостаток, который быстро проходит, — отделался я общей фразой. Впрочем, не уверен, что она уже в ходу, раз вызвала смех.
— Господа, я оставлю вас, — тактично отделился от нашей компании президент МОК и пошел к следующему гостю. Думал, мы о делах будем говорить. А я просто хотел услышать русскую речь, да вот такой я сентиментальный, где-то глубоко в душе.
Увы, но на данном историческом этапе совместный с Советским союзом бизнес невозможен. Слишком уж американское правительство не любит коммунистов и всех, кто с ними сотрудничает. Политики в бизнесе пока что слишком много. Но я над этим буду работать. Я не собирался отдавать возможность построить в СССР целый завод в загребущие руки Джанни Аньелли. Вон он, кстати, стоит в окружении сразу нескольких красоток, и Милен Демонжо среди них. Впрочем, у меня уже были планы на «Фиат». Начать их осуществлять уже можно будет через год или два. И Советы от смены делового партнера только выиграют. Машину под советские реалии я смогу сделать намного лучше, чем «фиат 124», который хоть и стал в свое время автомобилем года в Европе, но не вполне подходил для Союза и нуждался в доработках.
Сказав друг другу еще пару дежурных фраз, я, поддавшись желанию Алессандры, отошел от комми. Девушка тянула меня к группе золотой молодежи, которая столпилась возле Джанни Аньели и где было весело.
— Фрэнк! — встретил меня как старого приятеля Джанни. — Я как раз рассказывал о возобновлении «Фиатом» производства V8, лучшей спортивной машины Италии. Дамы, это Фрэнк Уилсон, водитель моей машины которая выиграла Ле-Манн в прошлом году.
Я чуть шампанским не подавился от такого представления меня. Но опыт не пропьешь, так что я лишь беззаботно улыбнулся, в том числе Виолетте, которая с затаенным вниманием наблюдала за нашей пикировкой.
— Джанни, мы оба знаем, что от твоего «фиата» в моем гоночном болиде были только подшипники, да и то, в процессе подготовки машины мы и их поменяли.
— В любом случае «фиат V8» лучше, чем любая «Альфа Ромео». И это касается не только старых моделей, но и новых. Новая «Джульетта спринт» и рядом не стояла с V8.
— Ну-ну, — усмехнулся я на такое самодовольное заявление. — Скоро будет гонка в Бельгии, там и узнаем чья машина круче.
— А зачем нам ждать Бельгии? Ты гонщик, я гонщик, — Джанни несколько лет назад и правда участвовал в гонках, — берем по машине и выясняем какая из них создана для гонок, а какая полный отстой.
Я смерил его задумчивым взглядом, пытаясь понять, что это на него нашло. Перед друзьями и бабами что ли так красуется? Да вроде уже не мальчик. Может Вайлетт его на меня натравила? Я встретился с девушкой взглядом, в ее глазах плескался азарт.
— Что поставишь на свою победу, Джанни? — ухмыляясь, спросил я его.
Глава 8
После завершения церемонии открытия зимней Олимпиады, ближе к вечеру, советские спортсмены дисциплинированно собрались в большом зале для мероприятий отеля, где вот уже неделю проживали.
Сам отель со странным названием «Три креста» располагался на 500 метров выше города, что сразу не понравилось тренерам и спортсменам. Но обошлось, опасения не оправдались, акклиматизация к высоте у всех прошла отлично.
Сгруппировав стулья строго по командам, впереди конькобежцы, за ними лыжники и так далее, спортсмены собрались в очередной раз слушать напутственную речь функционеров национального олимпийского комитета СССР об ответственности перед партией и советским народом, ожидающим от них побед и о том, что партией перед ними поставлена задача завоевать первые места в общекомандном зачете и по тем видам спорта, в которых они будут участвовать.
Как и ожидалось, все повторилось. Но в этот раз перед ними выступал сам председатель КОМ Адрианов Константин Александрович, а не его заместитель. Было еще одно отличие. В самом конце Адрианов сообщил, что один из спонсоров зимней Олимпиады, некий американец Фрэнк Уилсон назначил награду за первое место в олимпийских играх по хоккею с шайбой.