Мастер Ключей (СИ)
- Схожу в деревню. Найму слуг, - объяснил он и пару мгновений выглядел растерянно, словно сам не верил в то, что сказал.
Ася хотела было составить ему компанию, но поняла, что очень устала. Слишком много всего успело уже произойти за сегодняшний день. А совсем скоро - девушка только надеялась, что это будет не завтра, - придется идти за новой руной. Она поняла, что просто хочет посидеть в кресле у камина, а потом, может быть, прогуляться по саду в тени яблоневых деревьев, вдыхая аромат цветов. Вот вытащит из дома одеяло, расстелет его на траве, ляжет и будет смотреть на небо. Она это заслужила.
Она так и поступила - расположилась на пригорке, заросшем зеленой травой, откуда просматривался вход в замок. Ветер смахивал с ветвей, усыпанных белыми и розовыми цветами, нежные лепестки, и они кружились в воздухе, словно огромные хлопья снега. Они отцветут, и на их месте распустятся новые: вечная весна царила в этом саду. И было так хорошо просто лежать в тени, зная, что не надо никуда торопиться, что жизни ничего не угрожает, и верилось в этот момент, что все у нее обязательно получится, и что сама судьба на ее стороне.
Позже она увидела, как ко входу в замок подъехала повозка, запряженная в нее худая и малорослая лошадь едва тащила ее, груженную до самых бортов кульками и утварью. Управлял лошадью немолодой мужчина, такой же худосочный, как и его животина. А вот девушки, сидевшие на мешках, наоборот, были крепко сбиты - кровь с молоком. Они, одетые в длинные рубашки, похожие на ту, что была на Асе в день ее появления в Последнем мире, и в такие же, как у нее, безрукавки, подпоясанные пестрыми поясами, бодро спрыгнули на землю и стали разгружать вещи. Они переговаривались звонкими голосами и смеялись. Возница, должно быть, их отец, пытался их урезонить - Ася не могла расслышать слов, но догадалась по интонации.
Девушка села, терзаемая любопытством, силясь рассмотреть лица и расслышать разговор. Ей было очень интересно, что же это за люди - простые жители Последнего мира, не Мастера Ключей. А они, судя по всему, были такими же людьми, как и все люди во всех мирах. Но это и к лучшему, они, определенно, подружатся.
Секунду спустя она разглядела Лиса. Он спрыгнул с телеги, и полы его темного пальто запахнулись за спиной, как крылья. Его фигура, тонкая и гибкая, словно была сделана совсем из другого материала, не из того, из которого обычно сделаны люди. Он сейчас напоминал ей остро наточенный кинжал, выкованный из темного металла. Ася невольно залюбовалась им, думая, что таких, как Лис, нет больше во всем свете. Но тут же испугалась этих мыслей - это были неправильные мысли, ведущие в никуда. А еще она вдруг вспомнила губы Лиса на своих губах, и то чувство полета, и...
«Стоп! - сказала себе Ася. - Угомонись! Мало тебе сложностей в жизни! Лиса ты не получишь, и все на этом!»
Она всегда разговаривала с собой очень строго, когда чувствовала, что готова принять неправильное решение. Надо было остановить это сейчас, пока не стало слишком поздно.
«Он тебе не нравится! - сказала она себе. - Это просто... Просто... Слишком тяжелый был день, вот и навалилось!»
Лис тем временем придерживал дверь, пропуская девушек, несущих вещи, зашел вслед за ними, но уже спустя несколько секунд показался снаружи и принялся оглядываться, прикрывая ладонью глаза от солнечного света и разыскивая взглядом Асю. И Асе так приятно стало от того, что он потерял ее и ищет сейчас, что она какое-то время не подавала знака о том, где находится, затаилась и тихонько посмеивалась. Но только она решила встать, чтобы позвать его, как Лис уже сам ее обнаружил. Он легко взбежал на пригорок и сел на расстеленное одеяло. Какое-то время они просто молчали.
- Я привел слуг, - сказал Лис, словно это было не очевидно и так.
- Спасибо, - ответила Ася, она на самом деле была благодарна. - Можно надеяться на ужин сегодня?
- Думаю - да, - он улыбнулся. - Знаешь, я и сам не против чего-нибудь поесть.
- Да неужели! Я была уверена, что ты питаешься солнечным светом!
Лис рассмеялся. Это было удивительно. Потому что, сколько ни силилась вспомнить Ася, он никогда не смеялся. И улыбался искренне, может быть, пару раз на ее памяти.
Он откинулся назад, лег на одеяло и смотрел на небо. Ася, сидела, обняв колени, и смотрела на его лицо, на его аквамариновые глаза, которые были одновременно и небом, и травой, и всем этим ясным днем, окружающим ее, и на его губы, четко очерченные, словно созданные для игры на флейте. Лис не видел, что она наблюдает за ним, а она, вдруг охваченная внезапным порывом, наклонилась и тихонько прикоснулась губами к его губам. Отчего-то так важно было ощутить их тепло, почувствовать, что он реальный человек, а не образ, рожденный ее фантазией. И она ощутила тепло, и сухость его губ, а сердце вздрогнуло, но вместо того, чтобы забиться быстрее, оно, казалось, застыло на миг. И то чувство полета... Оно почти вернулось...
Лис выкрутился из-под нее, встал, отряхиваясь. Губы его кривились. Он отвернулся и, не произнеся ни слова, зашагал к замку.
А Ася осталась сидеть одна, глядя ему вслед. Она запретила себе думать о том, что произошло сейчас, упала лицом на сложенные руки. «Ты никогда не получишь его, - шептала она. - Он не будет твоим... Он не нужен тебе...» И повторяла это снова и снова, словно заклинание, пока и сама не поверила в это.
Но возвращаться в замок не стала, опасаясь увидеть Лиса и понимая, что пока не сможет найти подходящих слов даже просто для того, чтобы начать разговор. Она только надеялась, что и Лис не станет обсуждать произошедшее.
Вместо этого Ася решила прогуляться в сторону моря, а потом по берегу. Там время пролетит незаметно, как всегда бывает, когда смотришь на волны, а прогулка должна взбодрить ее и привести мысли в порядок.
Так и произошло. Свежий воздух, брызги воды на коже и шум волн всегда были лучшим лекарством от плохого настроения. Когда Ася была еще совсем маленькой и они всей семьей выбирались к морю, обычно это бывало нечасто - раз в год, летом, - и папа, надув ей круг, предлагал поплавать вместе с ним, она качала головой, не решаясь зайти в эту пенную воду. Ей казалось это неправильным, словно у моря была граница, которую не следует пересекать. Ася предпочитала сидеть на берегу, играя в камешки, рассматривая их, слушая крики чаек. Ей не надо было барахтаться в воде для того, чтобы ощутить счастье. Хотя папа приносил ей удивительной красоты раковины и крабов-отшельников и звал ее с собой, убеждая, что ничего страшного в воде с ней не случится, пока он рядом, Ася улыбалась и отказывалась. Ведь и мама тоже никогда не заходила в воду, и папа даже не старался ее переубедить, словно понимал, что в этом случае точно ничего не поможет.
- Это она в тебя такая трусиха, - смеясь, говорил он.
- Не знаю даже, почему я так сильно боюсь воды, - отвечала мама, кажется, ей и самой было неудобно за этот неправильный страх.
Значительно позже, когда папа исчез, а Ася стала чуть взрослее, она все же научилась плавать. Не осознавая того, что, возможно, делает это в память о нем. Ведь вместе они так и не поплавали...
Асе стало грустно от этих воспоминаний, но секунду спустя она рассмеялась, удивляясь сама себе и тому, как она могла забыть: они все же плавали вместе - на борту круизного лайнера, в центральном бассейне. Он приплыл за ней и помог выбраться на берег. Рерис... Папа... И тут же она расплакалась, радуясь тому, что никто не видит ее сейчас. Наверное, со стороны это выглядело очень странно, ведь Ася и плакала, и смеялась одновременно.
В обратный путь она отправилась только тогда, когда шар солнца стал клониться к закату. К этому моменту Ася была уже полностью спокойна, поклявшись, что больше не позволит себе таких потрясений. Поиск рун и так потребует от нее напряжения всех душевных сил, так и до нервного срыва недалеко. А если Лис спросит, зачем она поцеловала его, ответит, что это был дружеский поцелуй. В благодарность за то, что он выполнил ее просьбу. Но он не спросит...