Кстати о любви (СИ)

Росомаха: ща
Росомаха: в общем, не имея к тому почти никаких предпосылок, кроме надуманных ее тупой головой, она тебя поцеловала.
Росомаха: твоя реакция?
Тоха: с кем ты там уже целовалась?
Росомаха: да я про гипотетическую девушку говорю, дебил!!!
Тоха: уууууу
Тоха: а я уж обрадовался. Руська мужика завела!
Росомаха: ха! нас на пушку не возьмешь, не на тех напали!
Росомаха: я жду ответ. Твоя реакция?
Тоха: это зависит от того, как я к ней отношусь. Если нравится — реакция будет весьма… хмм… ощутима.
Росомаха: пошляк!
Тоха: правда жизни
Росомаха: а если она тебе и правда похер?
Тоха: постараюсь улизнуть как можно дальше и как можно быстрее. Тебе зачем это все?
Росомаха: сюжет обдумываю
Тоха:????
Росомаха: сценарий, блин, пишу! Попробую толкнуть его твоему агенту, у нее связи, все дела
Тоха: фейспалм
Росомаха: иди в пень!
Вздохнула и захлопнула крышку ноутбука.
Взглянула на часы.
23:43. Как спать?!
Спать она не могла. Сидела в пушистой оранжевой пижаме на полу посреди комнаты и мрачно обдумывала перспективы. Разумеется, те были отнюдь не самыми радужными. Даже, наверное, совсем никаких не было.
Она его поцеловала.
Сегодня она поцеловала Егора Лукина.
В смысле… впервые за последние два года ей вообще пришло в голову кого-то целовать. Да и много не понадобилось. Взрыв, подобный вспышке на солнце, в ее мозгах случился как-то мгновенно, в одну секунду. В следующую она уже набросилась на ничего не подозревающего мужика. Правда, тот не отстранился. Но у него и времени для маневра не было.
На какую-то секунду Росомаха задумалась. Может, ей это все приглючилось? Не могло такого быть, не с ней…
Но нифига. Она. Его. Поцеловала.
Причем совершенно ясно осознавая алгоритм того, что произойдет в дальнейшем. Вариантов два.
Первый. Лукинский интерес к своей персоне она попросту придумала, принимая желаемое (как-то неожиданно очень желаемое) за действительное. А на самом деле не было ничего там, в той гребаной Одессе. Ей показалось. Она не нравится ему и не кажется привлекательной. В этом случае итог закономерен и недвусмысленно озвучен Тохой. Лукин попросту быстро свалит из ее жизни — ровно так, как ретировался в свой подъезд. И больше не напомнит ей о своем существовании.
При таком раскладе имелись свои плюсы.
Например, ей больше не придется рассматривать его рыжую щетину с утра пораньше. И думать о том, откуда он взялся на ее голову.
Минусы, конечно, тоже есть, но пока она осознала только один, весьма жирный. Возможного приятельства — причем не самого бестолкового — она сегодня лишилась точно. Зато в жизни появится определенность.
Не самый худший расклад, между прочим!
Второй вариант она усердно отметала ввиду его совершенной невозможности. Она, Руслана Росохай, нравится Лукину, и он правда с ней флиртовал. И тогда ее поцелуй должен послужить для него поводом продолжать… типа поощрения. Черт! Бред, не бывает так, глупость немыслимая!
Но не признавать того факта, что одно его присутствие рядом вносит нереальную смуту в ее достаточно закаленную душу, Руслана уже не могла. Даже если она была безразлична Лукину, Лукин не был безразличен ей. И откуда взялось… вот это… она не имела представления. Беда.
— Беда, — вслух повторила Руська, отпихнула ногой в зеленом шерстяном носке подальше свой ноутбук и неохотно поднялась с пола, отправившись в постель.
Заснуть не получалось. Промучилась жужжанием улья мыслей между собственных ушей почти до самого утра, чтобы отключиться только к четырем часам. Сделав при этом единственно возможное умозаключение.
— С днем рождения и Новым годом он тебя точно не поздравит, дура, — пробормотала она, когда глаза закрывались от усталости, накатившей с новой силой. И уверенная, что больше в жизни его не увидит, Росомаха все-таки заснула.
С тем, чтобы уже около полудня проснуться от звонкой трели телефона под подушкой.
На дисплее высвечивался номер Егора Лукина, но этого она не увидела, с закрытыми глазами поднеся трубку к уху и принимая вызов. Иначе у нее наверняка была бы возможность хотя бы перевести дыхание.
 
— У, — сонно поздоровалась Росомаха.
— Угу! — услышала она в ответ. — За ночь человеческий язык забывается, да? Или только для меня такой эксклюзив?
Руська резко подорвалась с подушки и приняла положение сидя, глядя прямо перед собой и едва ли что понимая от растерянности.
— Привет, — выдохнула она в трубку.
— Привет.
— Ты… ты разбудил просто…
— Случается. Я машину с памперсами пробил.
— Уже? — ее брови взмыли вверх. Сама она успела только «пробить» Тоху на ржач и дыру в броне собственной веры в себя.
— Активных телодвижений не потребовалось.
— Узнал что-то полезное?
— Владельца грузовика. Фирма-перевозчик.
— Юрлицо. Адреса, пароли, явки?
— А есть варианты?
— Ладно… офис у них хоть в Киевской области, или мне опять рюкзак собирать?
— Неужели ты его разбираешь? — хохотнул Егор.
— Случается.
— Ну в этот раз не пригодится.
— Да?
— Могу принести клятву на Святом писании.
— Ты же атеист!
— Ты хочешь об этом поговорить?
Вообще-то ей было пофигу, о чем говорить с ним, лишь бы говорить. И это нерациональное пугало ее. То ли спросонок, то ли от недостатка серого вещества в мозгах.
— В другой раз, — одернула она саму себя. — Так куда ехать?
— В Макаров. Судя по адресу, они сидят в квартире в обычном жилом доме.
— Ты все-таки волшебник.
— К сказкам я отношения не имею.
— Тогда о насущном! Я прямо сейчас туда сгоняю. Адрес сбросишь в вайбере?
На том и порешили.
Ничего сказочного в происходящем, действительно, не было. Обыкновенная проза жизни, в очередной раз долбанувшая Лукина. Нарвался он сам, позвонив накануне вечером в Париж. Между пониманием, что зря это делает, и надеждой, что Ольга одумалась, Егор выбрал второе. И вместо пожелания спокойной ночи от жены, выслушал тираду от свекра. Оказывается, Оля по-прежнему не желает с ним разговаривать, но обо всем с ним договорилась.
Ее договоренность сводилась к испытыванию характера Лукина, и Егор это осознавал. Ольге нужен Озерецкий у ее лапок. Да и собственный муж там же.
Подобная светлая мысль оптимизма не внушала, цена по-прежнему не устраивала, и он принял единственно правильное решение — пойти спать.
Спал крепко, но проснулся все в том же замкнутом кругу, в котором бродил который день. Если не считать времени, проведенного с Русланой. Ее расследование хоть в некоторой степени отвлекало, заставляло думать о другом, переключаться на чужие заботы.
И, вдохновившись сделанным умозаключением, Лукин первым делом по приезду в офис заявился к Марценюку.
— Есть партийное задание!
Марценюк оторвался от монитора и глянул поверх очков на начальника. Вид его был в эту минуту традиционно для последнего полугодия помятым — собственно, таким он стал с тех пор, как они с супругой завели второго ребенка. Недосып.
— Я беспартийный, — огрызнулся он.
— Неважно. Нужно всего лишь узнать, кому принадлежит машина.
— Я теперь еще и штатный сыщик?
— Марценюк, я в тебя верю! — сказал Егор и быстро написал несколько цифр, которые запомнились, когда Руслана размахивала своим трофеем перед его носом.
— Совести у тебя нет.
— Есть! — уверил Лукин.
— Ладно. Как срочно надо?
— Вчера.
— Сатрап.
Но хозяина грузовика Марценюк нашел, и около полудня Егор звонил Руслане. А уже к концу рабочего дня ему перезвонила сама Росохай — почти что с отчетом.
— Шарашкина контора! — рявкнула она в телефон.
— Не ори, я хорошо слышу.
Последовала пауза. Краткая, но ощутимая. После чего голос стал наполовину тише.
— Прости. Короче, я там была и еще в одном месте. Кое-что узнала, но такое… вилами по воде.
— Сочувствую.