Эй, Микки! (СИ)

— Я думал, ты давно ушёл, – бурчит он, входя внутрь.
— Нет, зашёл отчитаться перед Ви, – поясняет Йен. – Какие планы?
— У меня?
— Нет, у меня.
— А я откуда знаю, какие у тебя планы?
— Блядь, – закатывает глаза Галлагер. – Конечно, у тебя!
— Доехать до дома без приключений на жопу.
— Подвезти? – поколебавшись, предлагает тот.
— На чём? – вскидывает брови Микки и первым выходит из остановившегося лифта. – На метро?
— Мне Джимми тачку подогнал. На пару недель, надо пробег наездить и скинуть.
— Ты же в курсе, да, что в северном Чикаго к этому относятся гораздо серьёзнее, чем в южном? – на всякий случай уточняет Микки.
— Похуй, там все цифры перебиты, – отмахивается Йен.
Микки пока не очень понимает, то ли Галлагер просто не ссыкун, то ли слегка отбитый. Правда, этот похуизм всё равно накидывает ему пару пунктов, что заставляет Микки сомневаться уже в собственной адекватности, но он предпочитает это игнорировать. Ведь если игнорировать проблему, она исчезнет, это все знают.
Нет, это не особо убедительно, хмыкает он.
— Так поедешь?
Да хер с ним. Микки так и не отвечает, молча садится в машину, и Галлагер широко лыбится.
Все пятнадцать минут, что они едут до дома Микки, Галлагер на него косится, а на светофорах ещё и к рулю поближе наклоняется, чтобы получше рассмотреть лицо Микки, который рассеянно смотрит в своё окно. На Йена он предпочитает внимания не обращать, тот ведёт себя уж слишком странно, а вопросы задавать Микки точно не станет.
— Как спалось? – спрашивает Галлагер вдруг так громко, будто неожиданно оглох.
— Нормально.
— Шторы правда свет не пропускают?
— Правда.
— Круто!
И всё, после этого микроскопического диалога Йена больше не заткнуть. Он тарахтит, как заведённый, не переставая при этом поглядывать на Микки настолько часто, что в один момент он не сдерживается и рявкает:
— Ты меня домой везёшь или на кладбище?
— Извини, – обиженно бубнит тот и оставшиеся два квартала до дома молчит, продолжая, правда, пялиться на Микки.
Его это заёбывает настолько, что, когда они останавливаются напротив его дома, он не сдерживается и, повернувшись к Йену лицом, жёстко спрашивает:
— Что? Что, блядь, такого ты увидел в моей роже?
— В смысле?
— Что ты разглядываешь всю дорогу?
— Ничего я не разглядываю.
— Твою мать, Галлагер, – качает головой Микки. – Я не знаю, что ты напридумывал у себя в башке, но забудь это к хуям. Мне не надо покупать шторы и потом истерично кидать обратно бабло, и покупать мне кофе не надо, и до дома тоже не надо подвозить, если во всё это ты вкладываешь какой-то смысл, понял?
— Да какой смысл? – возмущённо вскидывается Йен.
— Не ебу! – легко перекрикивает его Микки. – Охуенно, если никакого. Я не баба, меня не надо покупать. Хочешь трахать – трахай, пока нас обоих это устраивает. Мы взрослые люди, Галлагер, а не школьники. Не чуди.
Йен не отвечает. Смотрит на дорогу перед собой, постукивая пальцами по рулю, и Микки вздыхает. И как с ним разговаривать? Может, и не стоило так жёстко. Вдруг Мэнди права, в конце концов, она же баба всё-таки, они в этом вроде должны разбираться. Но даже если и так, они с Галлагером – разные. И пускай выяснилось, что он тоже вырос в Саус-сайде, пускай он оказался попроще, чем Микки его себе представлял, – у него всё есть. И нахера ему Микки, если он только всё испортит?
Лучше же сразу расставить все точки над i, правильно? Пока не поздно.
— Ты поднимешься? – уже мягче спрашивает Микки, и Галлагер почти сразу кивает.
Вот так – правильно.
========== Глава 13 ==========
Микки нравится, что они всё решили. Правда нравится. И похуй, что он так и не понял, права ли была Мэнди. Если неправа, то со стороны его заявление, наверное, выглядело тупо. Если права, то теперь у Галлагера не осталось никаких ненужных надежд. Ни одно, ни другое, в принципе, Микки никак не затрагивает, поэтому должно быть плевать. Должно быть.
Но почему-то не плевать.
Нет, первые пару дней всё остаётся по-прежнему, Микки уж думает повторить профилактический разговор ещё разок, потому что Галлагер ведёт себя в точности так, как и раньше, разве что в глаза не заглядывает. Он улыбается, он готовит у Микки ужин, пускай и всей готовки там только достать контейнер из морозилки и сунуть его в микроволновку, он отпускает ехидную шутку, когда находит в холодильнике банку «Нутеллы» (что-то вроде «Наконец-то в твоём холодильнике появилось что-то нормальное»). Благодарить за шторы больше не просит, сообщения не пишет, не скачет перед ним, а трахает по-прежнему охуенно. И Микки всё устраивает. Да и Йена тоже, ведь так?
 
Не так. То ли со среды, то ли с четверга – Микки упускает момент – Галлагер начинает сдуваться. Он входит в офис, опоздав на полчаса, хотя раньше никогда себе этого не позволял, и Микки замечает, что под глазами у Йена синяки, будто он не спал всю ночь, а в руке – бутылка воды. И если сначала он предполагает, что тот накануне бухал как не в себя, то все сомнения развеиваются, стоит им оказаться рядом: алкоголем не пахнет. На какую-то вшивую секунду мелькает мысль о наркоте, и Микки пытается ненавязчиво приглядываться, найти хоть один признак вроде расширенных зрачков, подрагивающих крыльев носа, трясущихся пальцев. Не замечает. Плюёт.
В конце концов, у него тоже случалась бессонница.
Настораживается он только тогда, когда, уходя с работы, видит Йена, который пытается открыть машину ключом от квартиры.
— Блядь, ты под чем? – зло спрашивает он, подскакивая к нему и встряхивая за плечи. – Совсем ебанулся?
— Отвали, – вяло отмахивается Галлагер, и Микки только сильнее злится.
Он оглядывается по сторонам: прохожим похер. Вот они, преимущества большого города. Не настолько похер, как в том же Саус-сайде, где дети устраивают велосипедные соревнования, помечая старт и финиш валяющимися на обочине алкашами, почтальоны просто пригибаются, когда из окна вылетает стул, а бармены медитируют прямо во время вооружённой драки в баре, но всё же.
— Дай мне ключи, – требует он.
— Да отъебись, – продолжает настаивать Галлагер, будто даже как-то встряхиваясь, но смотрит всё равно мимо и покачивается на ветру, как бухущий сосед, что постоянно ночевал под забором саус-сайдского дома, где жил Микки.
Что-то частенько он вспоминает свой старый район в последнее время. Не к добру.
— Я сказал, дай мне ключи.
— Не дам, – упирается Йен.
— Ты дебил?
— Сам дебил!
— Я отберу у тебя их, если не дашь. И, Галлагер, я думаю, это будет раз в тридцать легче, чем отобрать леденец у пацана вон в той коляске.
Галлагер приглядывается.
— Это девочка.
— Да похуй!
— Если отберёшь ключи, я позову полицию.
— Валяй, – закатывает глаза Микки и, выхватив ключи у него из рук, открывает машину и пихает Йена на заднее сиденье, а сам садится спереди. – Напомни мне адрес, долбан.
Галлагер молчит, и он оборачивается. Тот лежит на боку с закрытыми глазами, и в голове Микки проносится миллиард вариантов, среди которых ни одного оптимистичного, так что он перегибается назад и прикладывает пальцы к сонной артерии.
Живой. Хотя чему удивляться, мёртвый бы так нервы не трепал.
— И куда тебя везти? – бубнит Микки себе под нос, заводя машину, и тут же сам и отвечает: – Да какие, блядь, варианты.
Вариант есть: позвонить Мэнди и спросить адрес. Перед ней даже оправдываться не придётся, потому что Галлагер дрыхнет, а рабочий день закончился только что. Она, конечно, вполне оправданно считает Микки мудаком, но вряд ли подумает, что он способен бросить не чужого – тут он хмыкает – человека на улице.
Он смотрит на телефон, пока все системы запускаются, но убирает его обратно в карман. Отвезти Галлагера в его квартиру значит ещё час, а то и два сидеть и слушать пиздёж Мэнди, которая обязательно будет рассусоливать, как Йен докатился до жизни такой. Попутно вспомнит все странности за последние несколько дней, а потом начнёт расспрашивать Микки о галлагерском поведении на работе. Ну нахуй.