Аквариум(СИ)
Сначала вокруг меня разлился бескрайний мрак открытого космоса, пугающий своей абсолютной пустотой. Я прикоснулся к настоящей бесконечности, впервые в жизни осознав истинное значение этого слова. Затем постепенно темноту начали прорезать яркие облака звездных скоплений, спирали галактик, горящие яростным пламенем сферы звезд, вокруг которых по эллипсам орбит неслись разноцветные шары планет. Переливающаяся миллиардами разноцветных огней Вселенная двигалась и дышала, как огромный живой организм. Невидимая, но ощущаемая мною внутренним зрением структура пространства-времени, уходящая в прошлое и будущее, транслировалась в подсознание в виде сложной объемной сети, похожей на геодезическую модель рельефа на экране компьютера. Я видел на ней даже гравитационные круги черных дыр, огромными водоворотами ломающие стройную структуру материи и безжалостно втягивающие в себя все, до чего могли дотянуться. Лучи света замирали на поверхности горизонта событий и, не в силах преодолеть страшное притяжение, оставались на месте или поворачивали обратно. Даже само время, пронизывающее все вокруг ровным неспешным потоком, проходя мимо этих космических омутов, начинало непредсказуемо искажаться, замедляя свой бег, а то и просто закручиваясь в нечто, похожее на ленту Мебиуса.
Сравнить все это было не с чем. Я смотрел Их глазами. Примитивное человеческое зрение не может охватить взглядом целую галактику, видя при этом самый маленький камушек на безжизненном теле случайного астероида. Было красиво и страшно.
Наконец безбрежный океан Вселенной начал сжиматься. С такой скоростью, что огни небесных тел превратились в линии, несущиеся мимо меня из яркой точки, к которой стремительно приближался мой взгляд. Я почувствовал, что сейчас у меня тупо взорвется мозг, так как он был явно не предназначен для таких информационных режимов, но тут движение резко прекратилось, явив мне красивую желтую звезду, окруженную игрушечными шариками планет. Почему-то я сразу понял, что это Солнце. Наше родное светило, которое я не видел уже больше года и даже уже начал сомневаться в его существовании, знакомым, ласковым светом озаряло пространство. Словно в учебном фильме, мне показывали подробную модель Солнечной системы. Масштабы и расстояния не имели значения. Я прекрасно мог видеть каждую планету в отдельности и всю систему целиком. Вот — маленький, раскаленный с одной стороны и ледяной с обратной, Меркурий, вот — Венера, затянутая плотной облачной пеленой, а вот и моя старая добрая Земля. Неимоверно красивый бело-голубой шар, вращаясь, летел мимо меня. Сквозь полотна облаков прорисовывались знакомые очертания континентов. Знакомые, конечно, но не совсем. То, что я видел немного отличалось от привычного школьного глобуса. Тихий океан был намного больше, чем надо, а Атлантический и Индийский, наоборот, значительно меньше. Североамериканский континент был соединен с Евразийским Гренландией и странно изменившейся Скандинавией. Никакого Карибского бассейна, Мексики и Центральной Америки не было, а Америка Южная была совершенно самостоятельным материком, находясь даже ближе к Африке, чем к своей северной сестре. К тому же Огненная земля тонким перешейком переходила в Антарктику. Также отсутствовали Индонезийский архипелаг и Новая Зеландия, а Австралия, похожая очертаниями, но ощутимо большая размерами, находилась намного ближе к южному полюсу.
Сил для удивления и рассуждений не оставалось. Я мог только смотреть и запоминать.
Оторвался от Земли, глянул дальше. Небольшой, яростно красный Марс, огромный, словно вырезанный из слоновой кости, Юпитер, а вот между ними — еще один сюрприз. Удивительно похожая на Землю размерами и внешней оболочкой, только не бело-голубая, а бело-серая, незнакомая планета кружилась вокруг Солнца по орбите, выставленной из плоскости эклиптики градусов на двадцать. Она мне сразу не понравилось. Веяло от нее чем-то чужим, нехорошим и холодным, таким же холодным, как те пальцы, что сжимали сейчас мое сознание.
Додумать я не успел. Снова резкий скачок через пространство, и передо мной начали мелькать неведомые города, напоминающие хрустальные муравейники, безбрежные океаны странной черной воды, горные хребты, вершины которых скрывались в сизом тумане, лесные чащи исполинских деревьев, между стволов которых плавали белоснежные кучевые облака, дымящиеся темно-зеленые болота, раскинувшиеся от края до края горизонта. Затем перед глазами побежала череда живых существ, странных, страшных, чуждых человеческому взгляду. Они быстро сменялись, превращаясь друг в друга, словно их лепили из одного и того же куска пластилина, а потом появился и человек, точнее его фигура без лица и признаков пола. И все пошло в обратную сторону. Череда трансформаций, в которой мелькнуло несколько вроде бы знакомых зубастых рож, а в конце — снова фигура с двумя руками и ногами, но не человеческая, а явно принадлежащая Уроду.
И под конец я увидел безжизненную багровую равнину, тут и там поднимающуюся пологими холмами к темно-синему звездному небу. Через эту равнину, петляя бесчисленными изгибами русла между холмов, неспешно текла широкая серая река, слепо поблескивая гребнями ленивых волн. На ее пути были разбросаны огромные параллелепипеды, грани которых были сделаны из чего-то типа непрозрачного матового стекла, очень крепкого и несокрушимого на вид. Река втекала в них прямо через стекло, исчезала в плотной туманной глубине, а потом вытекала с другой стороны, постепенно исчезая на далеком, непривычно для глаза выгнутом в обратную сторону, горизонте…
Все это время, пока я смотрел мультики, которые мне включили, словно непоседливому ребенку в кабинете у врача, продолжалось дотошное ковыряние в мозгах. Я, ошалевший от увиденного, даже не думал сопротивляться. Наконец, видимо удовлетворившись полученными сведениями, пальцы были извлечены из моего сознания. Вместо них там прогремел голос, так громко и неожиданно, что я чуть не подпрыгнул. Вздрогнула и Настя. Обращались к нам обоим. Обращались на незнакомом, но почему-то понятном языке:
— Мы довольны. Двигайтесь дальше.
Все. Конец связи. Они, блин, довольны…
Темные фигуры начали быстро растворяться и в тот момент, когда их присутствие почти перестало ощущаться, я самым краем сознания уловил быстрый мысленный обмен неведомых гостей с Уродом. Что-то они ему сказали. Явно про нас, но что конкретно я понять не успел. Тяжелая громада над головой начала быстро подниматься, прошло несколько секунд и ее давление пропало. Совсем. Как будто ничего и не было. Хотели посмотреть, посмотрели и свалили…
Я открыл глаза. Петрович стоял перед нами, высоко задрав голову, и смотрел в небо. Сложно было ориентироваться в мимике столь безобразной физиономии, но в данный момент она должно быть выражала исступленное благоговение. Посередине мощной жилистой шеи выделялся огромный кадык, прорвавший кожу и похожий на вылупляющегося чужого из одноименного фильма. Может попробовать со всей дури, да по этому кадыку? Мало не покажется. Я бросил взгляд на трибуны. Снайперы, в отличие от своего командира, не поддались торжественности момента прощания с Богами, стволы винтовок были все также направлены на нас. Нет, даже если получится пробить, расстреляют сразу. Мы на открытом пространстве, а реакция у них точно не хуже моей. Будем ждать…
Ждать пришлось недолго. Урод громко выдохнул, опустил голову, неуловимым движением перекинул из-за спины Грозу, одновременно сделав два шага назад, и направил ствол в нашу сторону. Молча поднял левую руку.
— Даже не пытайся, — сказал он мне, в то время как четыре его товарища покидали свои посты и плавными, но очень быстрыми движениями приближались к нам.
Подошли, встали полукругом. На меня внимания почти не обратили, злобно зыркнули пару раз, зато на Настю смотрели так, будто они — голодные дети подземелий, а она — кусок свежего торта. Рожи страшные, похожие друг на друга, как китайцы, но различия найти можно. Видимо, человеческий геном оставил этим обезьянам напоследок хоть какую-то память о себе. Наверное, чтобы сами не запутались, кто — есть кто. Ну и рост, конечно, у всех немножко разный. Самый низкий всего на полголовы выше меня, а самый длинный — наш дорогой Иван Петрович.