Аквариум(СИ)
Жена с дочкой жили у тещи. Егор не пил, чуть ли не ежедневно приезжал погулять с дочерью, а когда начался учебный год, старался почаще отвозить или забирать ее из школы. В этом плане все было нормально. Он любил своего ребенка и видел, что она любит его. Любит, принимая его таким, какой он есть, и, в силу возраста, ни в чем не винит и не осуждает. Это придавало уверенности и оптимизма.
С женой все было намного сложнее. Общалась она с ним с явной неохотой, а когда Егор пытался перевести разговор на тему изъятия искового заявления из суда, возвращения домой и начала всего с чистого листа, уходила от ответа под любым предлогом или начинала вспоминать и перечислять все былые его грехи. Последнее происходило намного чаще, так как грехов у Егора, по ее мнению, хватило бы на роту эсэсовцев.
Он скрипел зубами, сжимал кулаки, но терпел. Вода камень точит. В конце концов, он ее любил. Пусть, по-своему, но искренне. Тем более, вместе было прожито немало, и хорошего, и плохого…
Поэтому, первое время Егор жил один, но с надеждой на будущее. С робкой, но все-таки надеждой. Его вечные спутники, тревога и депрессия, конечно, никуда не делись, но мотивация пока пересиливала, поэтому он старался держаться изо всех сил. Практически перестал пить, купил абонемент в бассейн, доводя себя там до полуобморочного состояния, на работе пытался увлечь себя процессами проектирования, даже начал удивлять начальство неожиданной активностью. Короче, делал все, чтобы меньше прислушиваться к своему состоянию и ковыряться в своей голове…
Неожиданным подспорьем стало для Егора изучение культуры шумеров, начатое для того, чтобы попытаться разобраться с необъяснимыми событиями и явлениями, свалившимися на него этим летом.
Эти прорывы абсурда в сознание, кстати, не исчезли, а редко, но метко, долбили его по голове, словно какой-то обезумевший дятел. Лики безобразных тварей из преисподней, странно измененные фрагменты окружающего мира, образы людей, как-то связанных с ним, и сопровождающие все это приступы дикого страха и тоски терзали Егора с завидным постоянством. Однако, со временем, он заметил, что как ни странно, но эти псевдоглюки, как он их теперь называл, привязаны к определенным точкам городского пространства. То есть эфемерные бесплотные процессы, неожиданно возникающие в мозгах, как-то коррелировали с реально существующими в физическом мире объектами.
Помимо Речвокзала и того памятного желтого дома, в список вошли первая и вторая очереди набережной, пивзавод, городская ГРЭС, бассейн ВВС, памятник Склифосовскому, площадь Доблести и спортивный лицей. То есть, на схеме города, которую Егор мысленно рисовал у себя в голове, возникала длинная непрерывная территория, тянущаяся вдоль Реки от улицы Сладкова до самого конца Речного проспекта. Эта территория являлась неизменной частью его ежедневного пути на работу и обратно. Но в список входили также и вышерасположенные участки, такие как его родной Строительный институт, часть улицы Старогвардейской и площадь Фрунзе с прилегающими к ней кварталами. Все это можно было обвести на карте в одну сплошную территорию с неровными границами, но без разрывов. Таким образом, Егор выделил для себя четко локализованный участок Города, во время появления внутри которого его посещали псевдоглюки. Причем у этого участка был своеобразный центр силы, находящийся где-то между пивзаводом и институтом. Егор чувствовал это каждый раз, проезжая мимо. Что-то очень важное для него как раз в плоскости необъяснимого было сосредоточенно именно здесь.
Единственным исключением, не вписывающимся в общую схему, были магазины сети Шестерочка. Это казалось еще большим безумием, чем все остальное, но, когда, независимо от месторасположения магазина, Егор видел его красно-зеленую вывеску, подсознание начинало просто биться в истерике.
Поэтому, сопоставив факты и подумав, он решил попробовать добираться до офиса другим маршрутом, делая большой крюк через верхние кварталы, а продукты покупать в любых других магазинах, обходя Шестерочки за полверсты.
И действительно, помогло. Жить стало намного легче. Псевдоглюки надолго покинули Егора.
Надолго, но не навсегда.
Как-то, в самом начале сентября, в процессе все той же искусственной жизненной активности, которую старался поддерживать Егор, он неожиданно для самого себя согласился сходить на футбол. Позвали его старые друганы скорее просто по привычке, а он взял и пошел. Приезжал Спартак, событие для настоящего болельщика знаковое, вся компания была возбуждена и полна веселого азарта. Сидя, в переполненном крузаке, который вез их на стадион, Егор с удивлением почувствовал вроде бы давно позабытые положительные эмоции, сопровождающие любое сборище старых друзей, которым есть, что вспомнить и о чем пошутить. Это было настолько здорово и приятно, что он впервые за последние несколько лет смеялся и орал наравне со всеми, как будто снова стал тем человеком, которым помнили его друзья.
Однако, вылезая из машины на проспекте Сталелитейщиков, Егор будто окунулся в холодную воду. Резко накатил беспричинный страх и предчувствие чего-то плохого. Вот, блин, сходил — развеялся!
По традиции приехали пораньше, зашли в первый попавшийся двор между старых пятиэтажных хрущевок, сели, начали пить водку. Егор от крепкого отказался, взял себе только две бутылки пива, и пока остальные дружно чокались пластиковыми стаканчиками, повышая градус веселья, тихо потягивал из горлышка, настороженно оглядываясь и пытаясь понять, что не так.
Наконец, допив спиртное, двинулись в сторону стадиона. Егора не отпускало. Давить стало даже еще сильнее. По пути остановились у ряда предприимчивых пенсионеров купить семечек. Тоже традиция. Пока мужики придирчиво выбирали, пробуя товар на вкус у каждого, Егор остановился у киоска Роспечати. Скользнул взглядом по витрине, газетам, журналам, а потом совершенно неосознанно посмотрел вглубь ларька. Там сидела обыкновенная бабка в цветастой шерстяной шали и очках, которая лениво смотрела в пространство, подперев подбородок рукой и наклонив голову. И тут снова рябь в глазах, двадцать пятый кадр, и вместо опрятной пожилой женщины на Егора пялится высохший череп, улыбающийся вставными зубами. Он отпрянул от киоска, споткнулся об кого-то из болельщиков, шедших мимо сплошным потоком, получил чувствительный тычок в бок и протер глаза… Бабка также пялилась в никуда, живая и здоровая.
— Бля! Опять началось!!!
Ну а уж когда подошли к кассам Сталелитейщика и заняли очередь за билетами, Егор поднял взгляд на громаду стадиона и четко осознал, что надо бежать. Бежать прямо сейчас, без оглядки и как можно дальше отсюда. От стадиона волнами исходили потоки Зла, обволакивали Егора, ломая его волю, и затягивали в какой-то темный колодец, из глубины которого доносились нечеловеческие крики боли и отчаяния.
Такого прихода Егор не испытывал даже тогда, летом, извиваясь в кольце, кружащего вокруг мерзкого змеиного тела. Сейчас было сильнее. И страшнее…
Пробормотав какую-то совершенно левую отмазку, он, стараясь не сорваться на бег, быстрым шагом дошел до проспекта, сел в первую попавшуюся маршрутку, которая увезла его в совершенно ненужном направлении. Минут через десять опомнился, вылез, пересел в другую, и уехал домой…
Спартак в тот день выиграл 2:0, а Егор окончательно понял, что найти какую-то систему в поведении его псевдоглюк совершенно бессмысленно. Оставалось надеяться только на помощь шумеров и их загадочной цивилизации…
Сначала Егор искал информацию о шумерах исключительно для того, чтобы попытаться найти хоть какую-то связь между словами, слышанными им тогда, под водой, и всем тем бредом, который с ним происходил.
Сидя в свободные время на работе или проводя одинокие вечера дома с планшетом в руках, Егор впитывал размещенную в интернете самую разнообразную информацию, посвященную этой теме. Начиная с традиционной Википедии и научных трудов историков, заканчивая самыми бредовыми статьями в стиле канала НТВ. Но постепенно он заметил, что, во-первых, данное времяпрепровождение позволяет конкретно подстегнуть мозговую деятельность, отмести ненужные мысли, полностью погрузившись в изучаемый материал, а во-вторых, его на самом деле заинтересовала древняя цивилизация, о которой до сих пор не было единого мнения среди ученой братии.