Аквариум(СИ)
И одновременно с грохотом осыпавшейся преграды я ощутил в себе Силу.
Она не вливалась в меня откуда-то извне, эта Сила всегда была со мной, но доступ к ней я получил только сейчас, в запредельном напряжении своего обезумевшего сознания. И, если раньше переход на следующий уровень моих возможностей происходил незаметно, и приходилось долго изучать его, осторожно пробуя, на что я теперь способен, то теперь я в один миг определил мощь, достигнутого горизонта и одновременно его границы.
Не воспользоваться таким неожиданным подарком самому себе в сложившейся обстановке было бы очень глупо. Убийственно глупо. В буквальном смысле.
Так что, я воспользовался…
Действуя исключительно на инстинктах, я перевел свое тело и подсознание в совершенно новый турбо режим. Время послушно замедлило свой бег, а пространство вокруг заиграло новыми гранями, ощущениями и свойствами. Я видел одновременно каждый пузырек воздуха в воде, каждый сегмент летящего по кругу змеиного тела, видел каждого из Анунахеров, стоящих на берегах, кокон с Настей внутри, который поднимался теперь очень-очень медленно, Лешего, остановившегося в километре от берега и внимательно наблюдавшего за происходящим. Я мог заглянуть и дальше: за багровые холмы, за необычный странный лес, даже, наверное, за горизонт… Но не стал.
Вместо этого я бросил свое тело в сторону, яростно разрезая толщу воды, и в последний момент увернулся от огромных смыкающихся челюстей Нару муша и устремился наверх, к свету звезд. К Насте.
Мое тело, словно торпеда, преодолевало расстояние до поверхности, а сознание потянулось к моей любимой всеми своими обновленными органами познания мира, но вместо привычного теплого огонька я почувствовал только холодную скользкую поверхность отвратительного кокона, совершенно непроницаемого и несокрушимого. Я попытался пробиться внутрь него или хотя бы чуть-чуть притормозить движение, но толком не успел ни того, ни другого, так как гребаный змей, объятий которого я только что так удачно избежал, тоже оказался очень непрост. Его боевой потенциал был сильно недооценен мною, и очень зря. Ведь даже, судя по тому, как беспечно Ануннаки перепоручили мою казнь Нару мушу, можно было предположить, что это существо далеко не пальцем деланное и ждать от него можно всякого. В итоге, этот козлина, осознав мои новые способности, врубил какой-то аварийный режим работы и догнал меня довольно быстро, прямо у поверхности воды.
Дальнейшее было похоже на сцену, которую я когда-то не раз видел в передачах на канале про диких животных. Покрытая рябью водная гладь вдруг взрывается искрящимися брызгами, и из синей глубины в воздух метра на три взметается испуганный тюлень, вслед за которым в красивом, грациозном и одновременно неизбежно-смертоносном прыжке вылетает огромное тело белой акулы с раскрытой черно-алой пастью, ощетинившейся рядами острых зубов. На короткий миг жертва и хищник зависают в воздухе, а потом пасть находит тело тюленя, с хрустом сжимает его, и они вместе падают обратно в воду, навсегда исчезая в бездонной пучине океана. Через секунду о драме, разыгравшейся только что над водой, напоминают только расходящиеся в сторону круги волн и белая пена, которую начинают заполнять медленно поднимающиеся из глубины розовые облака крови.
Похоже… Нару мушу очень шла роль самого опасного хищника океанов далекой Земли. Огромный, непобедимый, стремительный и смертоносный. Вот только я, к счастью, испуганным тюленем себя совершенно не ощущал. Кем угодно. Человеком, сверхчеловеком, мутантом или все тем же простым пожарным, но только не тюленем. Поэтому, сценарий спектакля был радикально изменен. Вылетев из воды под свет холодных созвездий, я развернул свое тело в сторону раззявленной пасти, совершенно немыслимым для человека пируэтом увернулся от сходящихся челюстей, наступил ногой на широкий как рояль нос чудовища, оттолкнулся, чуть подпрыгнув вверх и наклонив корпус вниз, и не придумал ничего лучше, как всадить кулак правой руки в пролетающую подо мной голову. В удар я вложил все, что нашел за рухнувшей недавно эфемерной стеной, и результат превзошел все мои самые смелые ожидания. Мой кулак, ничуть не изменившись с виду, вдруг приобрел вес и крепость огромной наковальни, сочно вмявшись в покатый белесый лоб. Что-то громко треснуло, хлюпнуло, отвратительную башку бросило обратно под воду, вслед за ней обиженным паровозиком прошелестело мимо сто с чем-то метровое туловище, мелькнул плоский плавник хвоста, и речное божество скрылось в глубине. Через долю мгновения оттуда раздался оглушительный вой, полный боли и негодования. Даже приглушенный толщей воды, он нес такие децибелы, что, наверное, разорвал бы барабанные перепонки любому человеку, находящемуся в радиусе километра. Но, видимо, людей здесь не было. Ни одного…
Зато были Ануннаки. Целых тридцать штук. И все эти тридцать штук услышали вой Нару муша и неожиданно для самих себя обнаружили, что вечно путавшийся под ногами представитель далекой земной цивилизации по имени Егор вовсе не расчленен острыми зубами на сотни мелких кусочков, а нагло стоит на палубе чуть помятого круизного катера «Корвет 750», не просто живой, а очень даже невредимый.
Теперь я мог чувствовать их эмоции намного четче, и впервые за тяжелыми шторами холодного презрения и высокомерия, закрывавшими сознание Хозяев, промелькнуло что-то, очень похожее на страх. Ненадолго, едва заметно, но все-таки промелькнуло.
А потом ко мне вновь устремились бесплотные нити парализующей тело и волю энергии. На этот раз Ануннакам пришлось перебросить их часть с Настиного кокона на меня. Я ударил по ним своей любимой волосатой рукой с татуировками, внутренне сжавшись в ожидании боли, но на этот раз силы были примерно равны. Невидимые потоки энергии я, конечно, не уничтожил, но смог на время отбросить. Они беспорядочно затанцевали вокруг, словно выпущенные из рук дачные шланги с мощным напором воды, бьющей во все стороны. Два Дятла на левом берегу, оставшиеся не у дел после попытки скормить меня Нару мушу, снова кинули себя на лодку молниеносными трассерами, растягиваясь до толщины ствола молодой березки, а из второго летательного аппарата вывалился знакомый полупрозрачный трос. Все это безобразие тут же принялось опутывать меня в некое подобие смирительной рубашки и сильно сжимать, пытаясь на этот раз выдавить наружу мои внутренности, как пасту из тюбика. Но теперь я был намного сильнее, чем несколько минут назад. Совместными усилиями тела и разума я отодрал от себя этих мерзких змей и отбросил в сторону. Нельзя сказать, что далось мне это так уж легко. Голова закружилась, из носа брызнула кровь, а в глазах резко потемнело. Я пошатнулся и схватился за рейлинг, сквозь туман наблюдая как все боевые единицы Ануннаков, приходят в себя и снова нацеливаются на упрямую жертву.
И тут я понял, что второй раз отмахаться не получиться. Даже с моей новой силой. Сейчас кинутся разом и все!
Вновь откуда-то из самого нутра начала подниматься темная, лишающая всякого здравомыслия, туча, наполненная отчаянием и ненавистью. Я забил на все вокруг и который раз бросил всего себя наверх. Туда, где исчезал в темном нутре правого корабля зеленоватый кокон. Буйное воображение моего подсознания нарисовало мне образ двух огромных рук, вцепившихся в Настину клетку. Черных. Чернее самой беззвездной ночи. Черных от переполнявших их гнева и ярости. И этими руками я потянул кокон вниз, одновременно пытаясь разорвать его напополам, вкладывая в это усилие все больше и больше безумия, затмившего мой разум и сжигающего душу.
Дятлы вновь вцепились в тело, энергия Хозяев бросилась в атаку, отключая разум, но мне было все равно. Я убивал самого себя в этом последнем отчаянном порыве освободить любимую.
Не знаю, что произошло бы раньше — может Ануннаки сделали бы из меня кровавый мешок, набитый раздавленными костями и внутренностями, или я сам бы сжег себя без остатка своей сумасшедшей ненавистью, однако неожиданно изнутри кокона донесся гулкий удар, и я вновь почувствовал Настю. Словно прохладный, ласковый ветер коснулся обожженного лица, как будто узкая нежная ладошка легла на разгоряченный лихорадкой лоб… Настя сломала свою стену. Только ли своими собственными силами, или все-таки мои отчаянные потуги освободить ее разорвали часть сковывающих ее цепей, но факт оставался фактом — моя любимая вслед за мной сделала огромный шаг вперед по тем самым пресловутым ступеням эволюции.