Пылающие небеса (ЛП)

— Ничего бы этого не случилось, если бы вы изгнали Сайласа, как я вам говорил. Но никто из вас не послушал меня. И никогда не слушал.
— Хватит! — прорычал Габриэль. Его трясло, челюсти были сжаты, темные глаза пылали. Он пронесся мимо Мики, схватил Хорна и поднял его на ноги.
Хорн болтался, безуспешно пинаясь о голени Габриэля, и отчаянно хватался руками за крупные руки Габриэля.
— Помогите мне!
— Габриэль… — предупредил Мика.
— Я разберусь. — Габриэль оглянулся на него, их глаза встретились. — Доверься мне.
Он был зол, но его ярость обуздана. Габриэль контролировал себя. И он ждал разрешения Мики. Ему требовалось одобрение Мики. Он не собирался убивать Хорна; Мика видел это по его глазам.
Мика не был убийцей, но он и не святой. В его груди пылал праведный гнев. Небольшое справедливое наказание не станет худшим решением. Помедлив, он кивнул.
Габриэль уронил Хорна. Тот привалился к стене, бессильно одергивая помятую куртку с разорванным воротником, невозмутимый и раздраженный.
— Ты, дикое чудовище, я всегда знал, что освобождать тебя было ошибкой…
Габриэль ударил его кулаком в лицо, разбив нос. Всего один удар. Но этого хватило.
Голова Хорна ударилась о стену. Его глаза закатились. Он без звука рухнул на пол, потеряв сознание. Кровь струилась из его искривленного носа и затекала в полуоткрытый рот.
Габриэль с отвращением отвернулся, потирая ушибленные костяшки пальцев.
— Наконец-то, — пробормотала Селеста.
— Этот мудак заслуживает гораздо худшего, — проворчала Уиллоу.
— Заслуживает, — подтвердил Мика, и к нему вернулась решимость. — И он это получит. Но не от нас. Мы не убийцы. И мы не позволим таким мерзавцам, как он, превратить нас в нелюдей.
— Ты прав, — согласился Габриэль, удивив его.
Даже Уиллоу кивнула.
— Ему повезло, что мы не такие, как он, мерзкие…
— Ло Ло, — с дрожью в голосе позвал Бенджи. — Что с мистером Финном?
Уиллоу бросилась к Финну и Бенджи. Она опустилась на колени и обняла брата. На мгновение прижалась лбом к его лбу. Затем повернулась к Финну.
— Как сильно он ранен?
— Он слышит тебя, вообще-то, — пробормотал Финн. — Он здесь.
— Финн, ты большой болван, — воскликнула Уиллоу. — Сильно болит?
— Более-менее… в порядке.
Она закатила глаза.
— Зачем я вообще спрашивала?
Мика присел рядом с ними, испытывая чувство вины. Им следовало сразу же заняться Финном, но нападение Сайласа на Хорна потребовало немедленного внимания.
— Давай проверим тебя.
Вместе с Уиллоу они осторожно стянули с Финна куртку, свитер и футболку. Финн втянул воздух. Его кожа была пепельной.
— Знаешь, есть более простые способы раздеть меня.
— Прекрати, — пробормотала Уиллоу, ее лицо покраснело.
— В следующий раз… — ухмыльнулся Финн, все еще умудряясь подмигивать, — только попроси меня.
— Не шевелись, — велел Мика.
Пуля пробила Финну верхнюю часть плеча. Рана представляла собой небольшую дырочку. Кровь текла по руке, но меньше, чем он ожидал.
Его спина и плечо внезапно заныли от фантомной боли. В памяти всплыли воспоминания: парк ховербордов в престижном районе, жестокая ухмылка хулигана, столкнувшего его с бетонного пандуса, мучительная боль, когда его правая лопатка была раздроблена до кости. Ему было двенадцать. Габриэль взял его на руки и нес двадцать восемь кварталов до дома.
Мика взглянул на Габриэля, который все еще вышагивал, морщась и потирая ушибленные костяшки пальцев. Габриэль защищал его тогда. Он защищал их и сейчас.
— Ой! — Финн вздрогнул под его руками, возвращая в реальность. Мика осторожно потянул Финна вперед и осмотрел его спину. — Выходного отверстия нет. Пуля все еще внутри тебя. Но, может, это и хорошо, пока что. Крови не так много. Пуля не задела крупные артерии.
Финн застонал.
— Так ты врач?
— Да, врач, — буркнула Уиллоу. — А теперь заткнись.
Амелия нависла над его плечом. Ее лицо было таким же бледным, как и окружающие их белые стены.
— Может, попробуем вытащить пулю?
— Мы только причиним еще больше вреда. — Мика оторвал полоски от самых чистых участков снятой с Финна футболки и протянул их Уиллоу. — Нам нужно продолжать давить на рану. Попробуем забинтовать, хорошо? Нужно прижать. Это может быть больно.
 
— Только не Уиллоу, — пробормотал Финн. — Она совсем не такая нежная, как… плюшевый медведь… или мягкое одеяло.
Мика опустился на пятки и озабоченно нахмурился.
— У него шок.
— Нет, он всегда такой. — Уиллоу обмотала ткань вокруг плеча Финна. — Перестань вести себя как ребенок, ты, большой тролль-переросток.
— Спасибо.
Уиллоу хмыкнула, осторожно расправляя ткань на Финне.
— Это был не комплимент.
— Ты не обидишься… если я приму его как комплимент?
— Тебе стоит поберечь силы и отдохнуть, — вмешался Мика. — Они тебе понадобятся позже. — Он снял свою куртку и накинул ее на грудь Финна. Нужно было согреть его. На самом деле Финну требовались антибиотики, больница и робот-хирург, но Мика ничего не мог с этим поделать.
Сайлас перестал бить кулаком по стене. Он повернулся лицом к ним, его руки безвольно повисли по бокам. Кровь капала с кончиков пальцев и попадала на белый пол.
— Он все равно умрет. Мы все умрем, так или иначе.
Уиллоу бросила на него грозный взгляд.
— Не очень-то помогает!
Бенджи начал плакать.
— Это правда, мистер Мика?
— Нет, — соврал Мика. — С Финном все будет хорошо.
— Темнее всего… перед рассветом, верно, сэр Бенджи? — Финну удалось улыбнуться Бенджи, даже сквозь стиснутые от боли зубы. — Мы — рыцари… запертые в подземелье драконьего логова. Все выглядит безнадежно… но мы найдем выход… если будем умны и храбры.
— Хорошо, — кивнул Бенджи, и его лицо немного просветлело.
Поморщившись, Финн осторожно прислонился к стене. Он откинул голову назад и закрыл глаза, его лицо вытянулось.
— К тому же… мы бывали в ситуациях и похуже.
— Правда? Когда? — пробормотала Уиллоу.
— Мне придется… пообщаться с тобой на эту тему.
Какая-то часть Мики хотела смеяться, безумно, вызывающе, сумасшедше. Другая часть его души жаждала сорваться и зарыдать. Он вспомнил слова Вирджинии Вульф: «Красота мира… имеет два края: один — смех, другой — страдание, разрывающие сердце на части». Это чистая правда. Он чувствовал себя так, словно расколот на части по самому центру. Эта жизнь была суровой и трагичной, но она вместе с тем оставалась прекрасной, и он любил ее. Несмотря ни на что, Мика любил жизнь.
Он не хотел умирать. Он не хотел, чтобы кто-то из них умер. Но даже если это случится, даже если эти темные, мучительные часы станут последними, которые он проведет на этой земле, оно того стоило. Они того стоили — его друзья, эти люди, о которых он заботился и любил.
Габриэль положил руку на плечо Мики. Это было первое их прикосновение со времен «Гранд Вояджера».
Мика не вздрогнул и не оттолкнул его. Он не знал, что должен или не должен чувствовать. Во всем его теле бурлили страх и горе, паника и ужас. Но это был его брат. Габриэль.
— Я здесь, — просто сказал Габриэль.
Слезы застилали Мике глаза.
— Я знаю.
— Не отказывайся от нас, брат.
Он чувствовал себя опустошенным. Неужели это конец? Неужели настал конец для всех них?
Но Мика не мог сдаться. Он не мог не верить, не любить, не надеяться.
— Я не буду.
Глава 24
Амелия
Тянулись часы ожидания. По ее ощущениям миновало уже несколько дней. Амелия не спала. Она не могла. Она не переставала дрожать. Обхватив себя руками, она пыталась согреться, не шевелиться, чтобы мозг не разлетелся на тысячи осколков.
Флуоресцентные лампы, встроенные в потолок, не выключались. Ослепительный свет жег ей глаза. Так проходил час за часом, и остальные наконец погрузились в изнуряющий, беспокойный сон. Все, кроме Амелии, Габриэля и Сайласа.