Снежный ком
— Помните меня, товарищ капитан? Два дня назад заходил к вам насчет прописки…
— Ну так в чем проблема, Тимофей Павлович, сдавайте документы, пропишем, — спокойно ответил Куликов. — Ваших членов бригады тоже надо временно прописать, хоть они и не покупали домов.
— Да, да, конечно, сегодня же соберу паспорта… Когда у вас перерыв?
— Как всегда, с двух до трех. Приходите в любое время… — Видя, что Тема недоговаривает, капитан спросил: — У вас что-нибудь еще?
Решив, что деваться все равно некуда, Тема помялся еще немного и брякнул напрямую:
— Да я… Насчет этих самых труб…
— Каких труб?
— Ну это, как его… — Тема зыркнул в мою сторону и вдруг окрысился: — Ну что ты тут торчишь? Давай иди на свою стройку! Опоздаешь ведь! Вон уже идут в рельс играть!
— Иду, Тимофей Павлович! — весело заверил я его, но сам не очень-то торопился уйти: очень уж мне хотелось поглядеть, как он выпутается из положения, в которое так дурацки попал.
Весьма подозрительно следил за ним и капитан Куликов.
— Ну это… — мучительно искал выход Тема. — Решил я провести по участку местную канализацию. Может, вы подскажете, где бы мне купить немного керамических труб? Погонных метров сорок?
— Ну, Тимофей Павлович! Какие трубы? У нас — милиция, а не магазин стройтоваров! Если по нашему профилю, заходите, всегда рады, а трубами мы не занимались и заниматься не будем…
— И то правда, — солидно сказал Тема. — Вот, пожалуйста, придумал же насчет труб в милицию обратиться! — пожурил он сам себя. — Пожалуй, надо будет по этому делу в город съездить…
— Вот и поезжайте и мне голову не морочьте: своих дел по горло, не знаешь, за что и браться!..
Дмитрий Николаевич поднялся на крыльцо, еще раз оглянулся на Тему и пожал плечами. Тема преданно ему улыбнулся. Если бы у него был хвост, он бы капитану и хвостом бы вильнул.
На меня Куликов даже не посмотрел и, кажется, был не очень доволен, что я к нему подошел. Это я тут же понял и обругал себя неосторожным дураком: одно дело организовать бригаду содействия по охране стройматериалов и совсем другое дать понять тем же Лорду и Барбосу, что напрямую связан с милицией. Да и связан ли? Подумаешь, на разговор подошел…
Как только закрылась дверь за Дмитрием Николаевичем, Тема нервно хохотнул, хлопнул себя ручищами по жирным ляжкам и сразу стал серьезным.
— Ах, Фрол! — проронил он мстительно. — Вот тебе и тихоня! Подсидел-таки! Ловко разыграл! Ну это я ему никогда не прощу!
— А при чем тут дядя Фрол, когда он в больнице был? — попробовал я вступиться.
— Рассказывай!.. И ты небось с ним заодно? Не в больнице он был, а Клавдий Федорович его в телеге домой вез. От Клавдия Федоровича они и позвонили. Больше, кроме как в сельсовете, на почте да в конторе колхоза и телефонов-то нет… Уф!.. Гора с плеч!.. За это не грех бы и выпить, но такой разговор не для тебя!.. А ты, давай-ка дуй на работу, а то как раз прогул тебе засчитают!..
Тут Тема был, конечно, прав: рабочий день уже начинался. Но вот то, что он разоблачил Фрола, всерьез меня озаботило. Теперь и год и два будет выжидать удобный момент, а обязательно отомстит… Не в самом лучшем настроении отправился я к строительной площадке, чувствуя себя как рыбак, у которого сорвалась большая рыба: уж и подсек, и подсачок подвел, а леска вдруг — дзинь!.. И привет — рыбка ушла.
Перебравшись через бетонные конструкции, я обошел штабель силикатного кирпича, потом — будку с цементом, большой чан с известью, стоявший у самой стены строившейся школы, и наконец-то вышел к тому месту, где работала Лялькина бригада.
Я отлично понимал, что от девчонок мне достанется по первое число: народ этот изобретательный и беспощадный, так возьмут в оборот, только успевай поворачиваться. Но ради Ляли, лишь бы с нею помириться, я готов был выдержать любые испытания.
Я еще надеялся, что об истинных причинах моего появления здесь догадался один только командир отряда Юра. Увы! Я даже не подозревал, насколько ошибался. У девчонок такой нюх на сердечные дела, что разоблачили они меня в первую же минуту, а во вторую уже полностью морально уничтожили. Издевательства начались тут же, лишь только я появился на строительной площадке.
Еще издали заметив, где там на верхотуре работает Ляля, я, бодро насвистывая, деловито обследовал медленно вращавшуюся бетономешалку, чтобы, как наказал Юра, делать раствор для Лялькиной бригады. Мне хотелось как можно незаметнее включиться в работу. Не тут-то было!
Первой меня увидела с верхотуры пестрая Катя. Точно как сойка в лесу всех оповещает, кто, куда и зачем пошел, Катя завопила на все Костаново:
— Девочки! Смотрите, кто у нас сегодня в гостях! Привет пополнению!
Я сделал вид, что это не мне, взял спокойно ведра и отправился в крытую будку за цементом. Катерина увидела мое бегство и завопила пуще прежнего:
— Боренька! За что тебя обидели? Столяр-краснодеревщик, а к нам в подсобники попал?
Все бросили работу, смотрели на меня и ехидно скалили зубы. Только Лялька в мою сторону даже глазом не повела.
Тут-то и началось. С легкой руки Кати девчонки затараторили наперебой с фальшивым сочувствием:
— Привет, Боренька!
— Рады тебя видеть!
— В нашем девичьем коллективе!
— Не приставай к человеку, видишь, старается!
— А ему с Лялей помириться надо!..
— Боря, ты почему без галстука пришел?
— А цветы где?
— Хоть бы коробку конфет принес!
— Лучше — мороженого!
— Лимонаду девочки, жарко-то как!..
Я молчал. Пусть языки почешут. Надоест — перестанут. Все-таки ужасно несерьезный народ эти девчонки… Чтобы сохранить достойную позицию, попробовал отшутиться:
— Не за что вас лимонадом поить, плохо работаете!
Что тут поднялось! Лучше бы я рта не раскрывал! Каждая кричала с ее точки зрения нечто остроумное, задевая и соседку оправа, и соседку слева, а заодно и меня, и Ляльку.
Это был наглядный пример моей «теории относительности для женщин», когда все воевали против всех, утверждая себя и понося других.
Я терпеливо переждал весь этот бедлам и, улучив минутное затишье, фальшиво-бодрым голосом спросил:
— Бригадир, что будем делать?
Лялька никак не ответила на мой вопрос, будто меня здесь и не было.
Пестрая Катя о чем-то перемолвилась с ней вполголоса, крикнула сверху:
— Бригадир сказала, делай раствор и за бетономешалкой смотри, а потом будешь нам кирпич подносить!
Тут я совсем некстати расхрабрился на свою голову:
— Между прочим, я понимаю и без переводчика!
Катя еще раз о чем-то пошепталась с Лялькой и так же отвратительно громко завопила:
— Бригадир сказала, что таким, как ты, и десять переводчиков не помогут!
На подобную грубость я решил просто не отвечать.
Среди девчат пролетел, как ветерок, подозрительный смех, потом стало вдруг неожиданно тихо. Не сразу я понял, что это остановилась бетономешалка.
— Боря! Боренька! — завопила сверху пестрая Катя. — Ток отключили, бетономешалка остановилась! А раствор нужен! Вся работа встанет! Там у нас ручной привод приспособлен! Покрути, родной!
«Ладно, — думаю, — покручу…»
Я подошел к бетономешалке и увидел, что тут и правда приспособлена «малая аварийная механизация»: когда отключается электромотор, бетономешалку можно вертеть вручную… Только попробуй ее, дьявола, повернуть! Она хоть и на подшипниках и на шестеренках, а ведер десять раствора наверняка вмещает! Два часа покрутишь, на третий и богу душу отдашь…
Только я взялся за ручку и начал крутить трижды клятую бетономешалку, как взрыв хохота на лесах остановил меня. Я оглянулся. Вроде ничего особенного не случилось: пестрая Катя, спустившись на землю, проверяла исправность рубильника и предохранителей в коробке на высоковольтном столбе, мне добреньким голоском посоветовала:
— Ты крути, Боренька, крути, не обращай внимания. Зарабатывай Ляле на часики. Сейчас пойду, электрика поищу, может, он починит мотор…