Снежный ком
Снежный ком
СНЕЖНЫЙ КОМ
Повесть
…Каждый знает, что будет, если слепить в оттепель снежок и покатить его с горы. Под гору прикатится уже не снежок, а огромный снежный ком, и навернутся на него такие пласты с прилипшими прошлогодними листьями, землей и сучьями, что не вдруг эти самые пласты и развернешь…
Вступление
Все у нас началось с того, что мы с папой не прибили планку под мойкой в кухне. Сначала эту планку, когда я еще не родился, никак не прибивал папа: он у нас прораб-строитель, ему не до планок. Ну а когда родился я, мальчик, папа обрадовался и решил подождать, пока подрасту, чтобы поручить это дело мне.
Я подрос, папа поручил, а у меня руки тоже никак не доходили до этой планки. То молоток куда-то запропастился, то гвозди не найду.
И вот теперь из-за нее папу и маму вызывают в суд разводиться, папа не закончит свою диссертацию «Как без единого гвоздя построить дом», и в довершение всего «бабушкиной ноги у нас больше не будет».
Мама сказала, что из-за этой планки наши ученые раздумают поворачивать сибирские реки в Среднюю Азию, а в Соединенных Штатах Америки будет избран совсем не тот президент.
Я спросил: «Почему не тот?» Она разъяснила: «Не болтай глупости. Сказала, не тот, значит, не тот!»
Честно признаться, все это получилось не только из-за планки, а еще и потому…
Но лучше я вам расскажу все по порядку, как у нас произошла эта, просто ужасная история.
Папа, Генка и дядя Коля
Ура! Наконец-то мы приехали! Никогда я так не спешил домой в Москву после летних каникул! А все из-за Васьки!.. Никак нельзя было взять его в деревню, потому что у дедушки — кошка Мурка. Она и землероек, и мышей, и даже птиц запросто ловит, а уж такого толстого хомячка, как Васька, тут же схватит и съест и даже косточек не оставит… Поэтому Васька всю последнюю неделю скучал по мне в Москве, а я скучал по нему у дедушки.
Когда мы с мамой собирались в деревню, пана был в командировке, и мне пришлось написать ему записку:
«Дорогой папа! Оставляем тебе Ваську на кухне в клетке. Там у него кулек перловой крупы и вода в блюдце. Клетку мне подарил Павлик Бояринцев. Он продал своего кенаря, а попугайчиков-неразлучников купил вместе с новой клеткой. Пожалуйста, поухаживай за Васькой, угости его морковкой или яблоком и никуда не выпускай. Крепко тебя целую. Слава».
Я оставил папе записку, а сам все думал: «А вдруг он задержится? Или ему будет просто некогда?» Хоть он и подарил мне Ваську и сам был не прочь с ним повозиться, но у папы всегда так много работы, а тут еще его рацпредложение, которое мы все дома называем диссертацией…
С такими тревожными мыслями ехали домой я и мама, с этими же тревожными мыслями вошли в соседний двор, весь заросший деревьями и кустами.
Я знал, почему мама решила идти этим проходным двором: ей очень хотелось «заглянуть» к тете Кларе Бояринцевой: не купил ли ее муж Георгий Иванович что-то там такое в Швейцарии? А мне хотелось скорей к Ваське. Поэтому я сказал:
— Ма… Ты пойдешь к тете Кларе, а я сразу домой, ладно?..
— Ишь, какой догадливый! — только и ответила мама. — Ладно, иди. Только домой отправляйся не сразу, чтобы вы с папой не слишком долго меня ждали…
Поправив на плечах лямки рюкзака, я поудобнее перехватил удочки и напрямик зашагал через этот заросший кустами двор, который у нас назывался «Собачьим царством». Я уже собирался, как всегда, пересечь переулок, чтобы нормально попасть в квартиру через подъезд, но тут увидел лестницу, приставленную к нашему окну в большой комнате на втором этаже.
Окно было приоткрыто, значит, папа дома… Уж не ремонт ли он затеял? На него это не похоже, тем более что после командировки он собирался специально взять отпуск, чтобы хорошенько поработать над диссертацией…
Не успел я так подумать, как оказался уже на лестнице и в один миг поднялся до подоконника, осторожно толкнул створки. Окно открылось…
В большой комнате, где у нас стоит телевизор, все было как всегда… Конечно, мама нашла бы здесь и «пыль на горке» и «цветы неполитые»… Она всегда к чему-нибудь придерется. Но признаков ремонта как будто не было, и я вздохнул с облегчением: терпеть не могу всякие ремонты, да еще «генеральные уборки».
Осторожно спустившись с подоконника на пол, я так же прикрыл створку окна и выглянул во двор из-за занавески: не заметила ли мама, как я взбирался по лестнице. И тут увидел, что прямо к нашему окну направляется какой-то парень в пилотке из газеты с малярной кистью и ведерком в руках. Шел он от кладовки нашего дворника Лукьяныча. Наверняка он был там как раз тогда, когда я лез в окно.
Сначала я не узнал этого парня, а когда узнал, так испугался, что, не снимая рюкзак, на цыпочках влетел в ванную и заперся изнутри. К лестнице, стоявшей под нашим окном, подходил известный на весь микрорайон Генка Купи-продай, который, как говорили ребята, и с настоящими хулиганами дружит…
Первое, что я подумал: «Дома ли папа?» И: «Кричать или не кричать?» И еще подумал: «Крикнешь, а вдруг Генка с дядей Колей-маляром подручным у нас работает? Выйдет папа и вместо: «Здравствуй, сын», — скажет: «Ты что это труса празднуешь?» Получится конфуз. И вдруг я вспомнил!.. Ведь дядя Коля… Но тут я приоткрыл дверь и прислушался. Мне показалось, что кто-то у нас разговаривает… Точно. Это — папа… «Как и был тот терем красоты несказанныя…» Ага! Значит, папа дома!.. Пишет свою диссертацию, сам с собой разговаривает…
Теперь я уже ни о чем не беспокоился, потому что действительно вспомнил: дядя Коля и Генка…
В это время послышался шорох в большой комнате, осторожные шаги. В коридорчике прямо против меня остановился Генка и поставил в угол ведерко с краской, малярную кисть… Скрипнула дверь одного из шкафов, зашуршала одежда, и тут я понял, кто Генка — жулик и сейчас, при мне, всего в двух шагах от меня ворует папины костюмы и мамины платья.
Вдруг снова раздался громкий папин голос:
— Как и входит в тот ли терем изукрашенный ненаглядное ясно солнышко…
Папа-то, папа!.. Оказывается, он и не подозревает, что тут происходит! Но ни крикнуть, ни слова сказать я просто не мог.
Генка быстрее зашелестел одеждой в коридоре, что-то там стал запихивать обратно в шкаф, донесся его испуганный голос:
— Откуда он взялся? Неделю никто из квартиры не выходил!..
«Ага!.. Это он про папу»…
Послышались легкие кошачьи шаги, восклицание: «Черт! Только этого не хватало!» Неизвестно, по какой причине испугавшийся Генка заметался по большой комнате и кухне. Потом мне показалось, что он как-то умудрился проскочить по коридору мимо кабинета к входной двери.
Снова донесся папин голос:
— А на тереме том двери дубовые, замки кованые…
И вдруг я совершенно отчетливо услышал тихий, вкрадчивый голос Генки:
— Простите, а как на вашей двери замок открыть?
Еще больше я удивился, когда услышал, как ответил папа. Он даже хохотнул самодовольно:
— Этот замок ни один жулик, кроме хозяина, не откроет! Там такой маленький рычажок справа, сам делал!..
— Мерси!..
Я чуть-чуть приоткрыл дверь ванной и в конце коридора увидел только спину Генки, бесшумно нажавшего рычажок и выскользнувшего из квартиры.
От всего увиденного у меня будто ноги отнялись.
С минуту стояла тишина. Потом папа отодвинул стул и вышел в коридор, озабоченно посмотрел в одну сторону, потом в другую, с хмурым выражением лица закурил, вполголоса пробормотал:
— Так и до зеленых чертей недолго…
Я только хотел выскочить из ванной и с криком «Ура!» броситься в атаку на своего папу, как открылась входная дверь и вошел известный всему нашему микрорайону почетный дружинник и общественный воспитатель, общественный инспектор ГАИ, правая рука депутатской группы, но сам еще не депутат, маляр, штукатур и водопроводчик, мастер на все руки — дядя Коля.
