Анимаг и Оборотень (СИ)

— А пока, — негромко проговорила Беллатриса, глядя, как Драко подбирает с пола волшебные палочки, — я думаю, Цисси, нужно заново связать этих маленьких героев, а Сивый пусть позаботится о мисс Грязнокровке. Я уверена, Сивый, Темный Лорд не пожалеет для тебя девчонки после того, что ты сделал для него этой ночью.
При последних словах над головой послышалось какоето странное дребезжание. Все посмотрели вверх. Громадная хрустальная люстра дрожала всеми своими подвесками. Вдруг она оборвалась и полетела вниз. Беллатриса стояла прямо под ней; волшебница едва успела отскочить, уронив Гермиону. Люстра грохнулась об пол грудой цепей и хрусталя, накрыв Гермиону и гоблина, который так и не выпустил из рук меч Гриффиндора. Во все стороны брызнули сверкающие осколки; Драко согнулся пополам, прижимая ладони к окровавленному лицу. Рон бросился вытаскивать Гермиону из-под обломков.
Воспоминание закончилось, и Роза с Роном снова оказались в кабинете директора. Роза чувствовала, что ее всю трясет, было слишком холодно, по щекам текли слезы. Она с ужасом посмотрела на отца.
— Эффектно, правда? — холодно усмехнулся Рон. — Такую картинку ты представляла в голове, когда впервые услышала о том, что Белла пытала маму?
Роза отрицательно помотала головой. Да, Скорпиусу явно досталось куда меньше. Белла была мастером своего дела.
— А все потому, что Малфой сказал, что да, это Грейнджер, — зарычал Рон. — А Нарцисса и Люциус его к этому склоняли. Им было плевать на ее судьбу. Они хотели хорошей жизни лишь себе.
Роза нервно сглотнула.
— Ты до сих пор считаешь, что я должен забыть об этом? — прищурился Рон.
— Нет, не должен, — Роза гордо подняла голову. — Но и ты не все знаешь о Драко, его молчанию тогда есть объяснение, которое произошло за год до этих событий.
— Какое же? — вздернул брови Рон.
Теперь Роза коснулась кончиком палочки своего виска, доставая воспоминания самого Драко, которые посмотрела после своего первого посещения в Мэнор и до сих пор хранила их в своей голове.
— Он пытался дать отпор, за что и поплатился, — пояснила Роза, видя, что Рон тоже принял задумчивый вид. — Знаешь, я всю жизнь гордилась тем, что я Гриффиндорка. Но встретившись с обстоятельствами более сложными, я поняла, что тактика храбро в бой порой очень даже проигрышная. Нарцисса не кинулась на Лорда, чтобы отомстить за сына, она дождалась его самого уязвимого момента и нанесла удар, соврав, что Гарри мертв.
— Хочешь сказать, что Малфой тогда в Мэноре нам оказал услугу тем, что раскрыл нас? — фыркнул Рон.
— Может быть и да, — пожала плечами Роза. — Ведь Темного Лорда вызвали не сразу.
Рон был явно с ней не очень согласен, но спорить не спешил.
— Пап, что ты знаешь об оборотнях? — продолжала наседать Роза.
— Ммм… — задумался Рон. — Роза, я это проходил на третьем курсе, я только помню, что в учебнике эта глава на странице триста девяносто четыре.
— Зато я читала кое-что помимо учебника, — закатила глаза Роза. — И я тебе расскажу. Оборотни всегда подчиняются своему отцу, а вернее будет сказать создателю. Его укусил Сивый. Он неосознанно считал его главным. Я смотрела не только на тебя и маму, но и на Драко тоже. Как он его боялся. Но в то же время поклонялся. Это даже сильнее Империуса. Оборотни поэтому считались раньше опасными, потому что волчья сущность… Сивый передавал свои желания через Драко, поэтому он вас сдавал. Забавно, правда? Сивого все считали за грязь. Никто к нему не прислушивался, всегда доставались объедки. А он вожак стаи. Он привык быть главным. И он не глупый. Он быстр смекнул, что может командовать самими Малфоями. Ему было выгодно, чтобы Драко подтвердил, что это вы, и вызвали бы Лорда. Сивого бы наградили. Вручили бы палочку. Мне очень жаль, что пришлось пережить маме. Но это не значит, что другим людям в этой войне досталось меньше.
Кабинет снова погрузился в молчание, а Роза только бросила взгляд на Дамблдора, который снова лишь улыбался.
— И есть еще одна важная деталь, — Роза решила высказать все, чтобы потом не возвращаться к этим разговорам. — Родственная душа. Да, вы с мамой любите друг друга, я видела, как ты пытался сделать хоть что-то, чтобы облегчить ее страдания. Но это немного не то…
 
— Хочешь сказать, что мы с твоей мамой не пара? — снова нахмурился Рон.
— Я этого не говорила, — выдохнула Роза. — Просто у вас обычная любовь. Вы не созданы друг для друга, но вы сами взрастили свою любовь и поддерживаете ее все эти годы. Но есть другой вид любви, возможно, он больной, но сильнее…
— Если ты о магии родственных душ, то все это сказки, — отмахнулся Рон.
— Когда-то и Дары Смерти считали сказками, — покачала головой Роза. — Но в чем-то ты прав. Оно не существует просто так, а тоже создается. Но раз создав, это невозможно отменить.
Рон выжидающе смотрел на нее, а Роза искала нужные слова, чтобы не обесценить отношения родителей, но при этом все верно донести до отца.
— Вот ты ушел от мамы, когда вы поссорились, — осторожно продолжила Роза. — Было ли тебе плохо? Безусловно. Но ты мог жить! Ты работал. И я уверена, что работа помогала тебе отвлечься. Но при этом ты мог и злиться на маму, на ее решение. А когда мы говорим о родственных душах… Это невыносимая боль. Ты не можешь быть отдельно от человека. Поэтому никто не поймет тебя, что ты добровольно оставил свою любовь, уйдя от нее. А если мы имеем дело со смертью… Человек правда теряет душу. Посмотри на себя и на дядю Джорджа. Да, вы оба потеряли брата. Но будем объективны, ты меньше чувствуешь эту потерю. И с каждым годом все меньше. У тебя остался Патронус. Ты можешь смеяться и веселиться. А он нет. Потому что Фред был частью его души. Но все же близнецы это чуть другая магия, она по-другому воспринимается. Они разные, и души у них тоже разные. Джордж потерял часть себя, но не себя. А такие люди, теряя свою любовь, правда теряют себя. Я видела три примера таких людей. И это ужасно. Таким людям очень сложно найти что-то в жизни, чтобы зацепиться. А главное, что они не могут устроить самоубийство. В противном случае даже души будут обречены вечность на муки на небесах. Они просто вынуждены доживать. С этой болью. Существовать. Искать смерти. Но их не так просто уничтожить.
— Говоришь так, будто тебе это знакомо, — поежился Рон.
— Лишь по наблюдениям, — поджала губы Роза. — И надеюсь, что я никогда не узнаю…
Они с Роном снова смотрели друг друга, отчаянно пытаясь понять.
— Я очень благодарна тебе, что ты помог нам с Драко, правда, — кивнула Роза. — Но при этом я хочу, чтобы ты сам понял и осознал, что сделал доброе дело, а не необходимость, чтобы у тебя не было чувства, что ты теперь как сообщник какой-то шайки. Тем более мы поняли, что воспоминания из Хогвартса были настоящие, ты давно знал, что Драко не плохой человек, что у него есть сердце, просто не хотел в это верить. Кстати, а как тебе удалось найти Асторию?
— У Флер есть знакомые во французском Министерстве, — пояснил Рон. — Ей удалось узнать, что недавно было проникновение в поместье Малфоев. Странно, что никого не поймали, а Астория утверждала, что ничего не пропало, а она никого не видела. Мне удалось представиться английским мракоборцем, попросить доступ к дому, ведь все же Малфои англичане, и если это была атака на их семью, наше Министерство тоже должно быть в курсе.
— Ты виделся с Асторией? — воодушевилась Роза. — Как она? Она тебя узнала? Я хочу ей помочь, я должна попробовать…
— С ней явно не все в порядке, — покачал головой Рон. — Мне пришлось наложить на нее Империус, чтобы она вышла из дома, чтобы подстроить нашу встречу, но и без него она выглядит также. Она вообще никак не отреагировала на меня. Лишь спросила когда вернется Драко.
— Неужели все еще хуже, чем я предполагала… — поджала губы Роза, в задумчивости направляясь вон из кабинета, чтобы снова поискать литературу в библиотеке.
— Роуз, ты меня простила? — крикнул ей вдогонку отец.
— Возможно, я когда-то смогу это сделать, но не сейчас, — покачала головой Роза. — Я правда не знаю, как забыть твои слова, что я тебе больше не дочь, прости.