Император без трона (СИ)

— Воину Эльрата не престало бояться теней, сеньор Август. Полагаю, дело и впрямь серьёзное, если вы потребовали высокопоставленных членов ордена явиться в такое захолустье?
— Более чем, — кивнул рыцарь и сделал очередной шаг. — Мне удалось раскрыть заговор в центре Империи. Всё, что вам нужно знать, находится здесь, — рыцарь показательно хлопнул по каркасу кофра. — Факты, документы, схемы и раскрытие конкретного контингента заговорщиков. Всё, что мне удалось разузнать.
Бойцы, доселе следовавшие за сэром Августом, навострили взгляды в направлении господина. Не минуло и пары зим с того момента, как они встали под знамёна рыцаря, но даже за столь короткий срок солдаты успели убедиться в качествах этого человека, его преданности делу и стране. Рыцарь передал сундук в латные рукавицы инквизитора. Оценивающий взгляд пронёсся сквозь забрало шлема по телу сэра Кристофсона, его узорчатой броне и оружию, что ныне красовалось за поясом…
— Инквизиция проведёт расследование, сеньор Август. Империя не забудет ваших добрых дел. Однако мы должны знать владеет ли этой информацией кто-то ещё?
Рыцарь молчал, взвешивая ситуацию. Он уже понимал, что этот вечер станет для него последним, как понимал и истинный масштаб заговора, и что человек, ныне стоявший пред ним, не мог быть прославленным мечником сэром алексеем Бенедиктом Кристофосоном, что, по словам его собственных соратников не расставался с полуторным орденским мечом даже в ночные часы. Образы вновь пронеслись в голове, навевая Августу лишь одну мысль о безопасности собственной семьи. Он знал, что должен делать и что единственным путём к спасению будет нанести первый удар.
Однако всё сложилось иначе.
— Вперёд! — опередив Августа, пробасил «сэр Кристофсон» и выхватил из-за пояса топор — оружие, что и разрушило его образ.
В единственный миг отряд из дюжины бойцов подвергся нападению. Атаковали с флангов из недр подготовленных задолго заранее засад. Стог сена неожиданно двинулся вперёд. На местах, где ранее виднелась земная твердь, подскочили присыпанные почвой щиты, явив образ полутораметровых окопов и затаившихся в них бойцов. Засвистели самострелы. Завязалась драка, где оппонент тут же завладел инициативой, тактическим пространством и получил внезапный численный перевес. Сталь звенела о сталь, безмятежная ночь наполнилась агонией криков, прохладную землю окропила кровь.
— И как… дорого… стоит… честь?! — взмахивая клинком под каждую кроткую фразу, сэр Август вступил в размен со лже-инквизитором, что ловко парировал выпады рыцаря.
Молчаливый оппонент сблизился и донёс до головы рыцаря тяжёлый удар. Топор отскочил от стали шлема, пошатнув восприятие Августа, но не нанес его плоти никакого вреда. Тяжёлый латный доспех давал прекрасную защиту, но слишком сильно отягощал его движения. Топор раз за разом врезался в цель, выбивая рыцаря из ритма и равновесия. Где-то позади прогремела вспышка магического пламени, что обожгла плоть людей. Послышался скрежет пробитого шлема Горация, что до последних секунд верой и правдой защищал спину человека, которому поклялся служить. Всё было кончено. Август остался один на один с толпой врагов, не видя целей, не имея никакого плана. Он просто продолжал защищаться и наносить бесполезные ответные атаки.
Уже в следующую секунду мощная ладонь, скованная в сталь инквизиторской краги, вцепилась в забрало шлема и лишила Августа равновесия. Рыцарь упал, как пали и последние шансы на выживание. Ожидаемо, его вдавили сапогом в почву, а вспышка острой боли, вспыхнувшая в районе спины, постепенно сменилась холодом остывшей стали.
— Прости, рыцарь, — послышался всё тот же спокойный бас «инквизитора Кристофсона». — Ничего личного. Просто работа.
— Хорошая работа, парни! Как мы их! А! — звучали праздные крики, сливающиеся в монотонный звук для слуха Августа. — Му́фос — мужик! Не подкачал с чарами.
— Не шумите, балбесы! Не нужно нам лишнее внимание, — послышался ворчливый голос колдуна. — Ка́рен, что делаем с бумагами?
— Забираем всё с собой, — продолжил вещать бас «инквизитора». — Лошадь под узды. Шкатулка с печатью. Её не открывать.
 
— Да ладно тебе, шеф! Неужели не интересно из-за чего весь сыр-бор?
— Хочешь присоседиться к ним, Марк? — фыркнул чародей, указав на тела поверженных противников. — Вот и я не очень. Так, что слушай Карена и не вздумай лезть! Подставишь всех.
— Ах, зануда Муфос!
Постепенно, звуки окончательно растворились в глубинах восприятия. Более не было ни боли, ни отчаяния. Лишь непреодолимое чувство прохлады и слабости в руках. Сердце постепенно теряло интенсивность ударов. Стрекочущие в траве цикады и прохладный аромат ночи.
Тишина. Покой. Пустота.
3
— Вот же тебя угораздило! — вновь послышался усталый возмущённый возглас.
На улице стояло ранее утро. Солнце неспешно явило образ из-за границ восточного горизонта, зависнув над бурными водами реки. Пара мужчин двигалась вдоль просёлочной тропы, наблюдая за тем, как могучий Кирк несёт течение на многие мили вперёд, пересекая границы людского государства. Исходя из внешности людей, их относительно ухоженному внешнему виду, наличию гамбезонов, стальных нагрудников, шлемов, копий и характерной символики, то были стражи одной из множества крепостей, разбросанных по лику Империи.
Пожилой краснощёкий солдат, отличавшийся от молодого напарника не только более упитанным сложением, но и солдатской выправкой, и чёрными густыми усами, красующимися под носом-картошкой, закинул древко на плечо и вновь устало выдохнул. Именно из его уст прозвучал недовольный возглас в адрес молодого соратника. Пожилые ноги порядком отвыкли от затяжных патрулей и дежурств за стенами охраняемого форта, но привычка сохранять дисциплину и следовать приказам не позволяла стражу сбавить шаг.
Его молодой протеже, чуть более двадцати лет от роду, отличавшийся сухощавым лицом, небрежной рыжей щетиной и любопытным взглядом ярких зелёных глаз, напротив, испытывал детское чувство радости, несмотря на долгую, проведённую без сна ночью. Он не отличался дисциплиной и как подобает молодому энергичному юнцу, не успевшему сполна почувствовать вкус солдатской муштры, постоянно выбивался из рамок дисциплины. Даже в сей момент открытый шлем, что должен был венчать рыжеволосое чело, оказался зажат в подмышку, как и полотно подшлемника.
— Все камни в меня теперь летят? — хмыкнул молодой. — А про Шу́ру и его советы ты, значит, забыл? Скользкий хорёк! Это то выкрутился.
— А ты не за Шурку думай, а за себя, — пробурчал пожилой. — Никто ведь не заставлял тебя эти яблоки таскать. Да и на кой они вам вообще сдались, эти яблоки?! Да ещё и с фермы Хьюза! Ух, молодёжь! А теперь ходи с вами в дежурство, да ноги мозоль. Чтоб тебе гузно пробило!
— Не нуди ты, Пе́тро. Ноги целы. В деревне всё тихо. Тем более капитан нас в форт отправил. Сдашь рапорт, а там, глядишь, до полудня поспать дадут.
— Сдашь, — фыркнул усатый. — А ты мне на кой? Пора бы уже научиться солдатскому говору. Да и не люблю я такой бардак. Хорошо, когда в одно время ложишься, в одно время просыпаешься. Порядок, ведь, на то и порядок. А вы, как с Шуркой в следующий раз какую хрень затеете, меня не втягивайте. Мне ещё вон, четыре рта кормить.
— Не переживай ты так! Сам знаешь, командор у нас мужик хоть куда. Не выкинет он за пару яблок ворованных.
— Командор, то мужик хоть куда, но и его терпению может конец прийти. Особенно сейчас, с этими миссионерами, мать их за ногу! — Петро сместил подогретый на солнце шлем и расчесал залысину, на которой красовалась единственная прядь редких тёмных волос. Выдохнул.
— Да что, ты маешься? Сними уже это каску и тащи в руке. Ну, или на древко повесь. Будешь как бабка с ведром. Хе-хе.
— Всё бы тебе веселиться, Сопля. Ох! Неуж и я таким бестолковым был в твои годы? Упаси Эльрат! А вот выскочит из кустов тролль, али ещё тварина какая? Что делать будешь? Шлем на свою тыкву тянуть? Эх, Лайм, здоровый лоб, а ума как у хлебушка!