Перебежчик (ЛП)

Неужели кто-то мог скучать по такому?
Пока Ревик силился ужиться с этой мыслью, его омыла тошнота, обострившая боль разделения, и он чувствовал печаль в свете другого существа, желание в его адрес.
Так много времени прошло с тех пор, как какое-либо существо вот так желало его света.
Тошнота и боль разделения Ревика усилились.
Он подавил желание вскрикнуть, зная, что все наверняка видят это по его лицу, по его свету, поскольку он чувствовал, что Балидор и остальные позволяют этому случиться. Они намеренно открыли его, когда он попытался отстраниться, позволили Галейту увидеть информацию, которую они ему дали, запечатлели в его свете перед выходом на поляну.
Это был тот факт, что Кали рожала.
Это были маркеры её света… маркеры света её ребёнка.
Он видел Вэша и Галейта, стоявших на своеобразном Барьерном поле. Галейт как всегда носил аватар, но Вэш выглядел так же, как и в реальной жизни, в своём физическом теле, и его вытянутое лицо печально улыбалось, пока он кивал в ответ на слова Галейта.
Они пожали друг другу руки, соглашаясь о чем-то.
«Не я её забрал, — мягко сказал Галейт Ревику перед тем, как уйти. — Знай это, брат Ревик. И знай, что по тебе здесь чрезвычайно скучают. Что бы ты ни говорил себе, что бы тебе ни говорили твои новые друзья, по тебе до боли скучают, друг мой… и тебя любят…»
Ревик подавил очередной укол боли, силясь отстраниться.
На сей раз ему позволили.
Все ладони и руки, обхватывавшие его в том пространстве, наконец-то его отпустили.
Щит Адипана снова оплёл его свет, блокируя те серебристые нити.
Ревик чувствовал там беспокойство, извинение, страх за него…
Он чувствовал Вэша, Тарси, Балидора, Юми, Даледжема…
Но он поначалу не мог их впустить.
Он не мог вынести ни одного из них внутри своего света или хоть сколько-нибудь вблизи себя.
Он шарахнул собственным щитом, блокируя свой свет внутри щита Адипана. Он оттолкнул их всех, практически сам того не осознавая, а может, просто не имея возможности бороться с потребностью в уединении.
Такое чувство, будто он не мог вынести чьего-либо прикосновения к его свету.
Он оттеснил даже Балидора, который теперь стоял прямо рядом с ним, практически соприкасаясь с ним телом, окружая его ясным, быстро движущимся светом. Ревик не пытался физически отодвинуться от лидера Адипана; он просто стоял там, дыша, выгоняя из себя эмоции с каждым выдохом, выгоняя боль, мысли, воспоминания, свои жалкие попытки понять.
Всё.
Он закрыл своё сердце.
Gaos. Какая-то ребяческая часть его вообще больше ничего и никогда не хотела чувствовать.
Когда к Ревику вернулась возможность видеть, он осознал, что смотрит на Териана.
По взгляду на видящего с рыжевато-каштановыми волосами, он не мог понять, сколько именно видел Териан.
К тому моменту Ревику не особо было до этого дело.
Он хотел убраться отсюда. Немедленно.
Прежде чем он успел озвучить это желание, Териан холодно заговорил.
— И каково это было, Реви’? — спросил он. — Ты показал папочке свою любимую сучку? Он по-прежнему любит тебя спустя всё это время?
Ревик огрызнулся, заговорив без единой мысли.
— Почему бы тебе не спросить у него самого, Терри? — прорычал он.
Его голос дрожал. Его руки тоже дрожали.
И всё же он произнес эти слова саркастично. Вопреки этому факту, он заметил перемену в своём бывшем напарнике сразу же после своего ответа. Наблюдая за лицо Териана, Ревик осознал, что Шулер делает ровно то, что он предложил.
Он спрашивает у Галейта.
Ревик просто стоял там и смотрел на остальных агентов Организации, наблюдая, как они смотрят на него, изменяя хватку ладоней и пальцев на различных частях своего оружия.
В итоге Териан отключился.
Как только он сделал это, в янтарных радужках полыхнула злоба.
— Значит, ты получил то, чего хотел, — сказал Териан. — Хорошо тебе, Реви’. Галейт говорит, что мы должны отпустить тебя и твоих друзей.
Его слова обрели странную отрешенность.
Что-то в услышанном и почувствованном заставило Ревика настороженно уставиться на него.
 
— …Однако Галейт не говорил, что мы не можем взыскать пошлину перед тем, как ты уйдёшь, Реви’.
Териан шагнул ближе к Ревику, скользя в своей обманчиво небрежной манере. Ревик почувствовал, как напряглось его тело. Некая менее осознанная часть его уловила угрозу. Эта часть послала вспышку по всему его сознанию, предупреждая.
Но остальная часть Ревика, более сознательная часть, оказалась захвачена врасплох. Та часть всё ещё была выбита из колеи и тряслась после такого интимного контакта со светом Галейта.
Та часть позволила Териану подобраться слишком близко.
Та часть не увидела нож.
Та часть лишь почувствовала, когда острый край лезвия внезапно прижался к горлу.
Свет Балидора встревоженно полыхнул…
…но Ревик застыл, глядя в лицо Териана.
Он ощутил, как его дыхание замерло и застыло в груди.
Инстинкты заставили его застыть.
Его разум говорил, что он опоздал. Он не мог его оттолкнуть. Он не мог его заблокировать или дать отпор. Так он не уберётся отсюда. Этот путь перекрыт.
Ревик знал, как хорошо Териан обращался с этим ножом.
Он наблюдал за ним… наблюдал, как он пользуется этим ножом, тренируется и играет с ним. Он практиковался с ним, устраивал спарринги, оттачивал техники и новые приёмы. Ревик знал, какой он быстрый. Режущие инструменты всегда были любимыми игрушками Терри.
Ему нравилась кровь. Чем больше, тем лучше.
Кровь нравилась ему даже во время секса.
Вытолкнув этот образ из своего сознания, Ревик полностью сосредоточился на другом видящем, всё ещё стараясь не наделать глупостей, которые точно его погубят. Он чувствовал, как нож давит на него при дыхании. Он знал, что мог порезаться, если просто неудачно сглотнёт или двинется хоть на миллиметр не в ту сторону.
И всё же эмоцией, скользнувшей в разум и свет Ревика, была злость.
Териан, похоже, увидел это.
А может, почувствовал.
Более того, злость Ревика, похоже, принесла ему удовлетворение.
Териан улыбнулся, поднося нож ближе.
— Может, я пожелаю взыскать пошлину с тебя, Реви’, — произнёс он тише. — …перед твоим уходом.
Ревик быстро окинул взглядом поляну, напоминая себе расположение всех разведчиков Организации.
Он снова почувствовал рядом Балидора, ещё ближе, чем прежде.
В ярости.
Балидор, лидер Адипана, был пи**ец как разъярён.
Ревик не знал, то ли он рассержен на него за то, что подпустил Териана так близко, то ли на себя за то, что не предвидел этого, то ли на Териана за то, что он чокнутый психопат с вендеттой и ножом. Возможно, Балидор даже сердился на Галейта за невыполнение своей части сделки… или за такой слабый контроль над своими людьми.
Ревик мог бы сказать ему не тратить время впустую.
Даже Галейту толком не удавалось контролировать Териана.
«Не давай ему причину убивать тебя», — прошептал Балидор в сознании Ревика.
При других обстоятельствах Ревик мог бы расхохотаться.
Свет Балидора на поверхности оставался спокойным — напоминание Ревику оставаться таким же. И все же Ревик чувствовал ярость, змеившуюся в aleimi другого.
«…Дай нам минуту, — послал Балидор, и его свет ободрял. — Вэш разговаривает с Галейтом».
Ревик подавил свою злость, заставляя свой aleimi оставаться неподвижным.
Он понимал, о чём просит его Балидор.
Он хотел, чтобы Ревик выиграл время.
Чувствуя, как сжимаются его челюсти, Ревик переключил внимание на Териана.
— Не делай этого, Терри, — сказал он.
Он не хотел шевелить горлом, так что голос прозвучал тихо.
— …Если убьёшь меня, перемирие между Организацией и Семёркой будет нарушено, — сказал он, всё ещё почти шепча. — Семёрка, может, и мирная по своей природе, но такого они не потерпят. Ты это знаешь. И Галейт тоже…