Перебежчик (ЛП)

Ревик вновь осознал, что они чувствовали ответственность за него.
Какими бы ни были их действительные чувства к нему и к тому, кем он когда-то был, теперь они чувствовали ответственность за него. Они приняли его как своего.
Эта мысль тронула его.
Она тронула его сильнее, чем он мог поначалу воспринять, сам не зная, что именно это означает.
Сделав глубокий вдох, Ревик заставил себя двинуться вперёд. Моргая и поднимая руку, чтобы защититься от света, он вышел на освещённую поляну следом за Балидором и остальными.
На мгновение, буквально на долю секунды, сложилось ощущение, словно он перенёсся в иной мир.
Может, в иную версию себя.
Которую он совершенно забыл, если честно.
После краткой паузы Ревик вышел за остальных, в центр поляны.
Он сделал это отчасти для того, чтобы доказать себе, что может.
Он сделал это отчасти для демонстрации позиции.
Он сделал это отчасти для нормализации происходящего.
В конце концов, он должен быть эмиссаром.
Почему-то пребывание внутри самой настоящей конструкции Организации, при этом оставаясь на ногах, оставаясь защищённым от всего, кроме легчайших отголосков того пропитанного Дренгами света, выключило ту панику, что едва не парализовала его, когда он стоял за пределами стен конструкции.
Вместо этого включился режим разведчика.
Его плечи расправились, походка сменилась той манерой, в которой передвигаются солдаты, бойцы, практически до того, как сам Ревик осознал перемену.
Он почувствовал, как видящие вокруг отреагировали на эту перемену — в смысле те, что были на его стороне.
Некоторые, например, Балидор, отреагировали чистым облегчением.
Ревик уловил и другие реакции — все, начиная от удивления и до лёгкой нервозности, пока они адаптировались к этой его стороне и его свету.
Во время брифинга при спуске с холма Балидор объяснил Ревику основы стратегии. Он спросил мнение Ревика об этой стратегии, учитывая его знание того, как действовала Организация, но Ревику практически нечего было добавить.
Было ясно, что Балидор хорошо понимал Шулеров.
Более того, разведданные Адипана были хорошими. Пугающе хорошими, хотя Ревику приходилось напоминать себе, что он, то есть, сам Ревик, не помнит ничего поистине секретного о самой Организации.
Указания Балидора были конкретными и детальными вплоть до того, как Ревику нужно было стоять.
Он просил Ревика не показывать внешних признаков слабости, если такое возможно, на случай, если искушение для юнита Организации окажется слишком сильным. Он сказал Ревику игнорировать любые атаки на его aleimi, позволить Балидору и его охранникам позаботиться об этом аспекте. Он хотел, чтобы Ревик как можно сильнее не поддавался своим эмоциям и реакциям.
Балидор сказал, что Ревик будет стоять впереди, как эмиссар, согласно запросу Галейта.
Ревик оставит при себе оружие, но не будет держать его в руках.
Помня всё это сейчас, Ревик вышел на поляну, позволив винтовке висеть за спиной и оставив пистолеты в кобурах. Он держал руки на виду, подчёркивая тот факт, что они пусты, и двигался почти как боец, приближаясь к строю разведчиков Организации.
Наверное, это тоже было привычкой.
Его разум оставался более-менее пустым после того, как он ступил в круг света, заливавший джунгли от двух yisso-факелов. Теперь он видел, что эти факелы держали разные агенты Организации, одна женщина и один мужчина. Агенты с факелами стояли по обе стороны кольца деревьев, так что большая часть этой зоны была освещена.
Все агенты Организации, естественно, были вооружены.
Все, кроме тех, что с факелами, держали оружие в руках.
Ревик подметил этот факт, но намеренно проигнорировал.
Он вышел в центр поляны, всё это время поддерживая то странно пустое ментальное состояние. Если уж на то пошло, ясность и тишина того пространства обострялись с каждым увиденным лицом разведчиков Организации. Их реальность — как сородичей-видящих, как физических существ — переключила его в совершенно иное ментальное состояние, превратив их из бабаек в осязаемые мишени, которые можно было переварить и осознать, осмыслить в целом.
 
Одна лишь эта перемена перспективы помогла обрести глубинное спокойствие.
Вместо страха Ревик оценивал их, как оценивал бы противников в любой другой операции.
Или, чёрт возьми, как оценивал бы любых видящих в ситуации, где он не мог предсказать исход, особенно если он значительно уступал в численности.
Его aleimi нашёл двадцать различных разведчиков.
Он нашёл их быстро, затем беглым взглядом подтвердил численность.
Некоторые были более приметны, чем другие, но он не усомнился в подсчётах.
Его aleimi сделал снимки световых маркеров некоторых из них на будущее. Не считая их лидера, он не узнавал какие-либо света в особенности.
Ну, по крайней мере, насколько он мог помнить.
Ревик подозревал, что ещё больше агентов Организации наблюдало за ним из джунглей.
Он ощутил проблески отдельной конструкции, а также едва уловимые маркеры каких-то формирований к востоку и западу от места, где он стоял.
Его армейский разум зафиксировал эти фланги вокруг основного юнита.
Защита, но в то же время возможность атаки.
Неглупый ход, хоть то «переговоры», хоть нет.
С другой стороны, Териан никогда не был дураком.
Как и армейские планировщики Организации, вне зависимости от прочих их изъянов.
Разум Ревика сообщил ему минимум о 24 дополнительных разведчиках, которых он не мог видеть. Может, даже около тридцати.
«Двадцать пять», — пробормотал голос в его сознании.
Ревик обернулся.
Он встретился глазами с Балидором, и часть напряжения ушла из его плеч, когда он осознал, что это сказал лидер Адипана. Они вдвоём даже здесь были соединены достаточно тесно, чтобы общаться. Эта мысль принесла такое облегчение, что Ревик даже осмелился ответить, надеясь, что это останется в пределах конструкции-внутри-конструкции.
«Они окружили нас со флангов. Они могут отрезать нас», — тихо послал он.
«Знаю, — послал в ответ Балидор, источая импульс ободрения. — В их конструкции присутствуют кое-какие нетипичные качества, брат, так что оставайся настороже. Я чувствую там около десяти, по обе стороны нашего пути к отступлению… и кое-какие света поближе, которые закрываются зеркальными обманками, чтобы дать нам более-менее точную численность, но скрыть их расположение. То есть, мы знаем, сколько их, но не где именно они находятся».
«Их в три раза больше, чем нас, — послал Ревик. — Наверняка ещё больше могут добраться до нас по воздуху за считанные минуты».
«Это я тоже знаю, брат».
«Я имею в виду, что если они не позволят нам уйти?» — спросил Ревик.
«Тогда это война, — ответил Балидор. — Галейт это знает».
«Но знает ли Терри? — пробормотал Ревик ещё тише. — Что более важно, даже если знает, есть ли ему дело до этого?»
Балидор не ответил ему прямым текстом.
Вместо этого он переключил внимание Ревика на другого видящего в основной группе.
«Вот он знает, — сказал он Ревику так же тихо. — Подозреваю, что ему есть до этого дело. Более того, он знает, кто я… и что я могу его слышать. Подозреваю, что у него есть прямая линия с Галейтом».
Проследив за тычком разума Балидора, Ревик нашёл взглядом нетипично высокого видящего с фиолетовыми глазами. Мужчине было около пятисот лет, у него были волосы с проседью цвета стали и нацистский шрам, практически по диагонали пересекавший длинное скуластое лицо.
Даже с другой стороны поляны Ревик чувствовал интенсивность света видящего. Эта напряжённая частота сопровождалась отголосками структур, которые казались необычными.