Перебежчик (ЛП)

— Ты навредил ей?
Ревик покачал головой.
— Нет.
После того, как он заговорил, снова воцарилось молчание.
Ревик чувствовал, как Адипанские разведчики переговариваются в пространстве Барьера вокруг, но не мог разобрать ничего из того, что говорилось. Он лежал в грязи, наполовину опираясь на одну руку, чувствуя, как они смотрят на него, оценивая и обсуждая его свет. У него возникло ощущение, что, по крайней мере, некоторые из них беспокоились, что он неуравновешен — полудикое животное, которое может прийти в ярость, если они не посадят его на цепь ночью. Однако он не почувствовал никакой злонамеренности в их оценке.
Если уж на то пошло, это ощущалось абсолютно отстранённым.
Почти бесстрастным, на самом деле.
— На что, по мнению Кали, ты отреагировал? — спросил Даледжем далее. — Если не на неё?
Ревик почувствовал, как его челюсти напряглись ещё сильнее.
Он не встречался взглядом с Даледжемом, но почувствовал, как его грудь снова сдавило, на этот раз не столько от гнева или даже стыда, а скорее от почти непреодолимого желания уединения, от того, что он не хотел, чтобы они находились так близко к нему, не хотел, чтобы они что-то знали об этом.
— Брат, — мягко сказал Даледжем. — Мы должны знать. Само собой, ты это понимаешь?
Ревик задумался над его словами.
После очередной паузы он выдохнул, зная, что в его свете всё ещё кипит негодование.
Он также впервые почувствовал там настоящую непокорность, по крайней мере, с тех пор, как попытался выставить их из своей комнаты.
— Кали подумала, что я реагирую на её дочь, — произнёс Ревик холодным тоном. — Она думала, что это её дочь заставила меня зафиксироваться на ней. Тогда она не была беременна, но знала, что забеременеет. Она утверждала, что свет её дочери уже витал вокруг неё.
Ревик поднял взгляд.
Он знал, что сейчас в его глазах читался открытый вызов, если не откровенная угроза.
— Она казалась очень уверенной, что именно это было источником моего смятения. Она сказала, что мы с её дочерью знали друг друга. Что мы были… — его челюсти напряглись. — …связаны. В некотором роде.
Даледжем молча кивнул.
Тем не менее, Ревик заметил, как что-то дрогнуло в глазах другого мужчины, как будто Даледжем увидел что-то в лице Ревика, и это заставило его насторожиться.
Ещё через несколько секунд, в которые казалось, что остальные члены Адипана беседовали друг с другом в пространстве вокруг света Ревика, Даледжем плавно выпрямил ноги, грациозно поднимаясь. Встав, он протянул руку Ревику, и на его лице вообще не было никакого читаемого выражения.
Ревик поднял голову.
Он не принял предложенную руку, по крайней мере, поначалу.
Вместо этого он продолжал изучать лицо другого мужчины, пытаясь понять, как сейчас обстоят дела.
Увидев этот взгляд, Даледжем сразу расслабился.
— Всё в порядке, брат, — улыбнулся он. — Мы не отправим тебя на расстрел в этот день. Я обещаю тебе.
— Тогда что? — голос Ревика прозвучал резко, его не тронула попытка собеседника разрядить обстановку. — Вы отправите меня обратно? Обратно в Памир?
На это Даледжем тоже покачал головой, тихонько щёлкнув, но также с улыбкой.
— Нет, брат, — сказал он. — Хорошая попытка. Но нет.
Чувствуя, как усиливается боль в груди, Ревик не ответил.
Однако в этот раз он все-таки принял предложенную руку.
Как только он встал, Даледжем похлопал его по плечу, оценивая выражение его лица. Он ещё несколько секунд продолжал поддерживать его, словно пытаясь определить, сумеет ли Ревик устоять на ногах своими силами.
— Держись пока подальше от её света, брат, — посоветовал он. — Мы не можем допустить, чтобы ты проломил себе череп. И мы всё ещё намерены завтра провести операцию по её освобождению.
— Завтра?
— Это не может ждать, — произнёс Даледжем деловым тоном. — Она очень беременна, брат. Мы не можем ждать больше ни одного дня.
Ревик уже качал головой.
— Я не могу на это пойти. Извлечение. Я не могу…
— Мы с этим разберёмся, — мягко перебил Даледжем.
Потом Даледжем ошеломил Ревика, запустив пальцы в волосы Ревика, крепко сжав его, затем поднёс другую руку к его лицу, погладил подбородок и горло. Когда Ревик не воспротивился и не отстранился, он опустил руку ниже, массируя его плечо сильными пальцами.
 
Он продолжал поглаживать и массировать его кожу, когда Ревик почувствовал, как реагирует его свет.
Затем он уже не просто реагировал.
Ревик почувствовал, что начинает раскрываться под прикосновениями другого мужчины.
Он силился контролировать это, напрягаясь под пальцами Даледжема, но не двигался и не пытался увернуться от его рук. Вместо этого он обнаружил, что подаётся к нему, открывая свой свет. Затем его дыхание участилось, сердце бешено заколотилось в груди.
Даледжем, должно быть, почувствовал это.
Он сразу же отпустил его, отступив назад.
— Прости, брат, — пробормотал он, отводя свои зелёные глаза.
Его губы поджались в тонкую линию, но Ревик не мог прочесть точного выражения его лица — был ли это гнев, разочарование, раздражение из-за того, что Ревик воспринял выражение привязанности не так, как предполагалось, или даже смущение из-за того, что его неправильно поняли.
Стараясь не реагировать на собственную неуверенность, Ревик всё ещё подыскивал слова, когда другой мужчина снова посмотрел на него.
— Я не могу просить, — сказал Даледжем. — Я не могу. Ты понимаешь это, брат?
Ревик кивнул, но, по правде говоря, он этого не понимал.
Даледжем говорил оставить его в покое?
Он притягивал Даледжема своим светом?
Бл*дь. Ну конечно. Он и сейчас его притягивал.
Он затвердел всего лишь от пяти секунд совершенно нормального и обыденного выражения привязанности среди видящих.
Почувствовав, как тепло прилило к его коже от осознания этого факта, Ревик стиснул челюсти, но не отвёл взгляда от лица Даледжема. Он не доверял себе настолько, чтобы рассудительно ответить на слова другого мужчины… он даже не доверял себе задать внятный вопрос в данный момент… но он также не хотел, чтобы Даледжем сердился на него.
Замешательство продолжало сгущаться вокруг его света по мере того, как молчание между ними становилось неловким. Ревик чувствовал, что другой мужчина ждёт от него какого-то ответа, но он абсолютно понятия не имел, что Даледжем ожидал от него услышать.
Ревик уловил главное послание. Разве этого было недостаточно?
— Тебя я тоже не буду насиловать, брат, — сказал он наконец, стараясь обратить всё в шутку, но чувствуя, что ему это не удалось.
Когда Даледжем приподнял бровь, глядя на него с очевидным вопросом в глазах, Ревик почувствовал, что его смущение усилилось.
После очередной неловкой паузы он добавил:
— …Хотя брат Балидор может выставить охрану у моей палатки, если это поможет с обстановкой в лагере. Я не обижусь.
Даледжем бросил на него почти раздражённый взгляд, и раздражение смешивалось с недоумением и хмурым выражением, как будто он не мог до конца понять, что сказал Ревик… или почему… или даже на каком языке говорил Ревик.
Однако он ничего не сказал.
Даледжем просто смотрел на него, и Ревик не мог прочесть ничего по его лицу.
Разочарование боролось в лёгких и груди Ревика, когда молчание затянулось, пока он продолжал изучать лицо Даледжема с высокими скулами, длинную линию шеи другого мужчины, который, казалось, не двигался ни от эмоций, ни от чего-либо ещё.
Он чувствовал себя слепым.
Он чувствовал себя слепым с этими грёбаными Адипанскими видящими.
Он чувствовал себя слепым вместе со всеми ними, не только с Балидором. Не только с Даледжемом.
И всё же Ревик полагал, что понял достаточно.
Когда он снова сфокусировал взгляд на Даледжеме, выражение лица другого мужчины снова изменилось. В этот раз Ревик увидел там только печаль.
На это он тоже не мог смотреть долго.
Глава 8. Споры во тьме