Квест "Охота на маньяка" (СИ)
— Прощаю.
В ответ, точно взмах крыла бабочки – шепот в темноте.
— Спасибо.
Я ждал команды «фас», но прозвучала другая:
— Ладно. Поехали.
Четыре фигуры растворились в темноте, прошуршали шаги по асфальту, хлопнули дверцы авто, загудел мотор. Через несколько минут звук автомобиля исчез вдали. Я опустился на колени.
— Кис, кис, кис. Да где же ты?
Ко мне неторопливо приблизился мой подзаборный кот, я подхватил его слабыми как макаронины руками, поднялся и пошёл к подъезду. В большом вазоне на асфальте благоухал белый алисум. Я остановился, перехватил кота на левую руку, сорвал миниатюрный цветочек, поднёс к лицу. В ночном воздухе он источал яркий медовый аромат – запах моей любимой женщины.
Глава 22. Шаблон мышления
Утром меня разбудил безымянный кот. Он сидел на подушке и старательно зализывал мою рассечённую бровь. С трудом открыв глаза, я увидел, кому обязан столь приятно – неприятному ощущению. Ночью я, естественно, не поехал в травму, просто поднялся в квартиру, смыл кровь с лица, как попало запихал в холодильник разбросанные продукты (нагибаться было больно) и лёг спать.
Сколько времени? Полдень? На улице уже шпарило солнце, из открытого на проветривание окна проникал сухой горячий воздух. Я сел, дотянулся до бутылки с водой, которую поставил ночью рядом на прикроватную тумбочку. Морщась, выпил пару глотков. Слегка кружилась голова, подрагивали руки, грудь жгло от каждого вдоха. Лишь бы не повредился мозг, остальное переживу.
Нашарил телефон, чтобы позвонить Бабкину, но его звонок опередил меня. Лёгок на помине.
— Назар Петрович, приветствую. Вас ожидает клиент.
За вроде бы деловым тоном Бабкина я сразу уловил тревогу, поэтому осторожно уточнил, спихнув с колен слишком любвеобильного кота. Понятно, жрать хочет.
— По записи?
— Нет…, по рекомендации.
Сегодня, завтра, а может целую неделю никаких дел, мне надо отлежаться, возможно, пройти обследование. Клиент подождёт, я не хирург, который берётся за скальпель, чтобы вырезать воспалившийся аппендицит, мои консультации — не гонка по спасению чьей-то жизни.
— Я не в форме. Отмени приём.
— Назар Петрович, небольшая консультация. Я бы вас не потревожил, если бы…не срочность.
Прижал трубку сильней к уху. Услышать бы дополнительные звуки, что там происходит. Не руки же Бабкину выкручивают? Дело приняло серьёзный оборот? Почему Бабкин не может отказать. Угрожают? Шантаж? Пора вызвать полицию?
— Что-нибудь взять?
Биту, шокер, травмат?
Давай подсказку, я сегодня сам в защите нуждаюсь.
— Ничего… не надо. Всё в порядке.
Модуляции в голосе Бабкина означали, что серьёзный человек, скорее всего, стоящий напротив, в данный момент не представляет угрозы, тем не менее, его желание попасть на консультацию придётся выполнить беспрекословно. Я – фантазёр или дело обстоит именно так?
Как после взятия Бастилии, честное слово. Я еле встал с кровати, натянул свободные домашние штаны, синюю футболку с коротким рукавом (сегодня обойдусь без шика), в коридоре глянул мимоходом в зеркало (понятно, что не айс), сунул ноги в пляжные шлёпки и вышел.
Когда трясёт как с перепоя и трещит голова, ждать светлых мыслей не приходится.
Клиент из свиты маньяка? Из органов? Конкурирующая организация ищет компромат на маньяка?
Дыша поверхностно и часто, перебирая варианты, добрался до офисной двери, открыл её, прошёл в кабинет. Здесь всё было по-прежнему. А что я ожидал увидеть — погром и разбитые окна, кучу дерьма на столе? Не удивительно, фантазия сегодня работала только в одну сторону. Я аккуратно сел в кресло.
Пора встретиться с тёмным вестником, его портрет уже оформился в моём воображении, чёрные крылья я точно ему нарисовал.
Нажал кнопку селектора.
— На месте.
Бабкин появился незамедлительно, резко затормозив на пороге, будто въехав лбом в преграду. Набор ветвистых шуток замер на губах завзятого юмориста. Очнись, Джон. Неужели выгляжу столь печально, что есть место жалости?
— Где клиент? Веди.
Бабкин, кивнув головой, повернулся и, словно опытный парламентёр на важных переговорах произнёс бодрым голосом, представляя разукрашенного гопника в трениках и шлёпках, как супер гениального психолога или, что он там наболтал до этого.
— Назар Петрович готов принять, — и быстро вышел, уступив дорогу посетителю.
Человек, вошедший в кабинет, у обычных людей вызвал бы единственное желание – позвонить в полицию. Он транслировал осязаемую потенциальную угрозу, как огромный волкодав, появившийся в небольшой комнате: вроде не проявлял агрессии, неторопливо поводя ушами, а все уже напряглись.
Пространство моего кабинета резко уменьшилось, мужик занял слишком большой объём: рост под два метра, вес килограммов сто тридцать, пудовые кулаки. Завершал картину мрачный взгляд, квадратный гладко выбритый подбородок с жесткой линией губ и поломанный нос. Бабкин с трудом выдержал этот натиск бетонной плиты, лишь немного струсив, что было заметно моему опытному глазу: чуть больше суеты и торопливость речи.
— С поля боя? — спросил посетитель глухим баритоном, в котором слышался приказ – немедленно ответить. Я понял Бабкина, который не нашёл возможности отказать мужику. — С лестницы так не упадёшь.
— Обычная драка.
Моё нынешнее состояние, словно наркотик ослабляло психологическое давление, исходившее от мужика. Сейчас, похоже, мы с ним были в равной степени мутации – повреждения, он из-за своей деликатной проблемы (с другими ко мне не ходят), я, в принципе, по той же причине.
— Пётр Григорьевич – начальник женской колонии…, — он сделал преднамеренную паузу, — номер колонии вам ничего не скажет.
Понятно, откуда такая выправка и командный голос. Но зачем сказал про должность? Это имеет отношение к делу?
Скорее всего.
Многим воякам ставят посттравматическое стрессовое расстройство после службы в горячих точках. Может, я и преувеличиваю, но, по–моему, ПТСР вряд ли знакомо хмурому вояке. Скорее наоборот, он сам – сверхмощное воздействие на психику индивида. Его сверлящий взгляд, раскатывал меня, как железным катком, вызывая ответную агрессию.
А чего ты хотел, вояка? Сегодня у меня по плану был не приёмный день, но тебе приспичило…
— Я был у двух специалистов, они не помогли.
Наверное, от страха онемели
Желание свалить из кабинета и принять горизонтальное положение нарастало с каждым вдохом. Мне не нравилось ощущение чужой власти и попытку давить на меня.
— Что вас беспокоит?
— Речь идёт о женщине, недавно освободившейся из колонии. Она перестала говорить. Это надо исправить.
Ого! Гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Начальник колонии и бывшая узница. Ради такой пары можно и взбодриться, глянуть на красавицу, которая заставила мужика искать ей врача.
—Я работаю только с теми, кто лично изъявил желание пойти на сеанс. Полное и добровольное согласие. Если ваша…подопечная молчит, значит, она не хочет этой встречи.
Тяжёлый взгляд вояки пригвоздил меня к креслу.
— Молчание – знак согласия. Это понятно, сержант? — рыкнул он, не дожидаясь ответа, тяжёлым шагом вышел из кабинета.
Меня перекосило от его высокомерного тона.
— Так точно, товарищ…
Хлопнула дверь, Бабкин просочился в дверь, сделал пару шагов по направлению к столу и остановился, вытаращив глаза.
— Назар, кто тебя?
В бытность Джона не случалось подобных эксцессов. Обычная стычка с хулиганами обычно имела последствиями только для них. Не хотелось признавать, что я не так крут, как он считал. И всё же…
— Напали трое охранников с квеста. Макеев стоял в стороне. Результат встречи на лице.
В попытке улыбнуться пришлось растянуть губы в болезненную гримасу. Бабкин резко нахмурился, штаны на удивление подтянул. Вспомнил, наверное, кто заварил всю эту кашу.