Притяжение сердец (Сборник)

Поздно вечером раздался телефонный звонок.
— Слава Богу, Ли, что ты дома.
— Привет, Салли! Что случилось?
Салли, закадычная подруга Ли, работала в рекламном агентстве.
— Да случилось. Не можешь ли ты завтра срочно сфотографировать одного человека? От этого зависит моя жизнь. Прошу тебя, Ли.
— Даже не знаю… День забит до предела. Разве что в самом конце, но не исключено, что ему придется немного подождать. А кто он такой?
— Дэниел Рейф. Снимок нужен для суперобложки его новой книги.
— Увы, Салли, ты зря тратишь время. После того как мы с ним столкнулись, он меня возненавидел лютой ненавистью.
— Да он сам попросил меня об этом.
— Что-что?!
— Мы рекламируем его издательство. У них принято помещать на суперобложке фото автора. В последнюю минуту он потребовал, чтобы поместили новую фотографию. Которую должна сделать ты. Это его условие.
— Хотела бы я знать, что это означает. — Ли была поражена.
— Если ты согласишься, сможешь спросить его сама.
— Хорошо, но предупреди, что, возможно, ему придется подождать. Пусть приходит часа в четыре. А там видно будет.
Повесив трубку, Ли сняла с полки толстенный справочник «Кто есть кто». К ее удивлению, выяснилось, что Дэниел Рейф не только телевизионная знаменитость и журналист, но и профессор философии, удостоенный множества научных званий.
Если верить статье, в тридцать семь лет он живет двойной жизнью, неохотно меняя тишь библиотек на яркие огни телестудий.
— Гм! — пробормотала она. — Слава, богатство, независимость — непременные составляющие твоей жизни, но при этом тебя неотступно тянет к интеллектуальной деятельности! Можешь втирать очки кому угодно, только не мне. По-моему, ты просто водишь всех своих почитателей за нос, дружок.
  
ГЛАВА ВТОРАЯ
 
С утра работа не заладилась, значит, и весь день будет неудачным, подумала Ли. И в самом деле. Одна из моделей опоздала, другая заболела, парикмахер и гример разругались так, что дело чуть не дошло до драки. В три часа, когда обычно работа кончалась, они только-только начали.
— Спасибо всем! — воскликнула Ли. — Десятиминутный перерыв, надо прийти в себя.
Ее помощница Джиллиан разнесла кофе. Ли устало взглянула в зеркало. Волосы небрежно зачесаны назад и перехвачены лентой, на щеке мазок грима, одета в старые джинсы и простую рубашку.
Ну и пусть. Она выглядит так, как и подобает работающей женщине, а не пустоголовой девчонке. Ли направилась к себе в кабинет и у двери столкнулась с ослепительно красивой девушкой.
Незнакомка была высокая, стройная, с волосами естественного огненно-рыжего цвета. Ли прищурилась, стараясь вспомнить, где она видела это лицо.
— Вы фотомодель? — спросила она. — Из какого вы агентства, мисс…
— Я еще не модель, но хотела бы ею стать, — улыбнулась девушка. — Мы с вами уже встречались.
— Конечно, конечно. Я не сразу вас узнала. Было темно. Шел дождь…
— И у вас была словесная дуэль с моим отцом, — усмехнулась Фиби. — Мне так хотелось встретиться с вами, миссис Мередит.
— Боюсь, я не скоро освобожусь. Наверное, лучше прийти попозже, часа через три.
— Разрешите нам остаться. Мы будем сидеть тихо и постараемся никому не мешать, — робко попросила Фиби.
— Могу себе представить, что скажет по этому поводу ваш отец! — хмыкнула Ли.
— Что же он скажет? — послышалось за ее спиной.
Обернувшись, Ли оказалась лицом к лицу с обладателем насмешливого мужского голоса. Ее ночной противник. Но в нем произошла разительная перемена — на лице играла самая благожелательная улыбка.
Это было то же лицо, что и на хорошо отретушированной фотографии, и в то же время не то. Там мило улыбался безликий господин, перед ней же возвышался мужчина под сорок, по лицу которого было видно, что он прошел огонь, воду и медные трубы, но выстоял и продолжает улыбаться.
— Полагаю, он скажет что-нибудь о пустоголовой девчонке, у которой в голове одни тряпки.
Дэниел очень мило покраснел, но быстро пришел в себя.
— Ничего такого я не говорил. Это игра вашего воображения, уверяю вас.
 
— Да, да, мне послышалось, когда я парила в мечтах, — процедила Ли сквозь зубы.
— Миссис Мередит, — взмолился он, — пощадите. Увидев вашу визитную карточку и поняв, кого я обидел, моя дочь пригрозила мне самыми суровыми карами. Если вы не простите меня, она со мной не будет разговаривать.
— Эту встречу устроила я, — с гордостью сообщила Фиби.
— И она же заставила меня приехать пораньше — понаблюдать, как вы работаете. Я, естественно, предупреждал, что вы можете просто выставить нас за дверь, но…
И он таким беспомощным жестом развел руками, что Ли не выдержала и рассмеялась.
— Можете остаться, — разрешила она, — но боюсь, вам придется долго ждать.
— Тебе повезло, — сказал Дэниел дочери, но тут же обратился к Ли: — Мы будем тише воды, Ниже травы. — Я искренне извиняюсь, я вел себя как законченный идиот.
— А вы, оказывается, завзятый защитник женщин?
— А вы сразу не догадались? — спросил он с наигранным возмущением, и оба расхохотались. — Надеюсь, страховое агентство поставило вас в известность, что я полностью признал свою вину?
— Да, но я не могу этого допустить. Половина вины моя. И что касается страховки…
— Почему бы нам не обсудить этот вопрос после того, как вы покончите с работой?
— О да, разумеется. — Ли вдруг поняла, что, беседуя с Дэниелом, так увлеклась, что забыла обо всем на свете.
Она предложила им сесть и вернулась к своим обязанностям. Далее все пошло без сучка без задоринки, и к шести часам необходимые снимки были сделаны.
— Ну вот, все в порядке! — воскликнула она.
Джиллиан снова принесла кофе. Подняв голову, Ли заметила, что Дэниел смотрит на нее с явным интересом. На губах его играла легкая улыбка, а на лице было такое теплое выражение…
— Не знаю, как и благодарить вас за эти полдня, — сказал он. — Фиби, как все девчонки ее возраста, помешана на платьях, и вы устроили ей настоящий праздник.
Ли в ответ улыбнулась и поблагодарила, но про себя подумала: не такая уж она девчонка! Одета была с безукоризненным вкусом, выдающим в ней вполне зрелое чувство стиля.
— Вы должны рассказать мне, как хотели бы выглядеть на снимке, — сказала она.
— Покажите меня таким, какой я есть.
— Но какой вы? Каким вы сами себя видите? Это как раз то, что имеют в виду люди под словами «какой я есть».
— Не кажется ли вам, что мы достаточно хорошо знакомы, чтобы называть друг друга по имени? — спросил Дэниел. — Всеми другими словами мы уже друг друга называли.
— Вы правы, Дэниел, — рассмеялась она. — Я видела фото на обложке вашей последней книги, но ничего подобного мне делать не хочется.
— Упаси вас Боже! — с жаром воскликнул он. — Стоит мне на него взглянуть — и я прихожу в ярость. Читатели полагают, что я так и выгляжу, а увидев меня в жизни, удивляются, с чего это я так быстро состарился. На вашем снимке мне хочется выглядеть мужчиной средних лет, даже чуть потрепанным. Тогда, встретившись со мной, люди будут говорить: «Видит Бог, он хорошо сохранился!»
— Я могу, — вымолвила она нерешительно, как бы идя на уступку, — представить вас человеком значительным…
Он состроил довольную мину.
— …но уж никак не потрепанным мужчиной среднего возраста.
Дэниел поджал губы и смерил ее взглядом, словно оценивая, насколько она тверда в своем решении.
— Потрепанным! — заявил он требовательным тоном.
— Значительным! Это мое последнее слово!
Вдруг его осенило: он достал из кармана очки в тяжелой черной оправе и напялил на нос.
— Мужчиной среднего возраста вы никак не можете выглядеть, даже если наденете очки. Волосы ваши все при вас и ничуть не поседели.
— Это Фиби виновата, — заявил он, проводя рукой по черной блестящей шевелюре. — Я хотел перед выходом из дома чуть припудрить виски мукой, но она не разрешила.